Страница 52 из 62
Макааинана могли трудиться на благо общества и как рыбаки, и как менее квалифицированные ремесленники и т. п. Но в первую очередь они возделывали землю. Хотя земля и не являлась их собственностью. Весь земельный фонд архипелага (если на отдельных островах еще сохранялись самостоятельные "королевства", то земельный фонд того или иного острова) делился, точнее - заново перераспределялся при вступлении на трон каждого нового "короля" или верховного правителя.
Результатами своих трудов макааинана должны были делиться со своими господами, в особенности - с вождем, "королем". Миссионер Эллис свидетельствует, что гавайцы обязаны были два дня в неделю работать на правителя. Тот самолично устанавливал повинности подданных и общий размер вносимой ими "дани".
На этом архипелаге она состояла прежде всего из земледельческой продукции, лубяной материи тапы, собачьего мяса и свинины, рыбного улова, а также часто из перьев редких птиц (из последних для представителей аристократии делались красивые плащи и головные уборы).
Кроме этих поборов макааинана - рядовые, лично свободные граждане - выполняли свои повинности по отношению к государству, участвуя в различных общественно полезных работах. Весьма значительную роль на Гавайских островах играло искусственное орошение, строительство больших оросительных систем.
Макааинана, не выполнявшие повинностей, могли быть наказаны: их сгоняли с земли или даже казнили. Наряду с королем право собирать дань в свою пользу имели местные вожди и представители знати, стоявшие во главе какой-либо конкретной деревни или округа, где жил макааинана - "налогоплательщик".
Между положением отдельных групп макааинана существовали определенные различия. Ремесленник, например, обычно жил лучше крестьянина. Подобные же различия существовали и между отдельными группами представителей высшей ступени полинезийской общественной лестницы - знати, аристократии, которую в Полинезии называли традиционным словом "арики", по-таитянски - "арии", а здесь, на Гавайских островах - "алии".
Арики (алии) были непроходимой стеной отделены от народа. Граница между трудящимися и привилегированными, неработающими членами полинезийского общества четко определялась, и преступить ее было невозможно. Но и группа, которую составляли алии, имела внутренние границы. Гавайцы различали в ней одиннадцать подгрупп - от самой низкой до самой высокой. И лишь на этой самой высокой ступени общественной пирамиды стоял король.
Властители "властителей"
Итак, самая высокая, одиннадцатая, ступень общественной пирамиды, вырастающей внутри группы, которую составляли алии, отведена суверенному, общающемуся с богами монарху. Эти вожди, затем верховные вожди и, наконец, короли неустанно углубляли и укрепляли свою власть в полинезийском обществе, точнее - над ним.
В конкретной ситуации Гавайских островов усилению власти местных вождей, очевидно, способствовала их столь важная для всего общества роль организаторов строительства оросительных систем. Осуществление этих сложных гидротехнических проектов, в соответствии с которыми воду вели по искусственным каналам нередко на большие расстояния, требовало достаточно сильной централизованной власти, позволяющей сосредоточить на строительстве множество рабочих рук, организовать их труд и квалифицированно руководить ими.
Непроходимая граница между народом и аристократией была окончательно установлена на этом самом северном, полинезийском архипелаге где-то в конце XIII столетия. Это укрепление власти аристократии связано с деятельностью вождей или жрецов Мавеке (жил около 1100 г.), Паао и Пили (вторая половина XIII в.).
Следующим этапом общественно-политического развития на Гавайских островах было постепенное объединение земель, управляемых отдельными великими вождями, во все более крупные территории. В конце концов один алии распространил свою власть на целый остров. Этот процесс объединения труднее протекал на Большом Гавайском острове, действительно "большом" и традиционно, с незапамятных времен разделенном на пять самостоятельных территориальных образований.
В результате постепенного слияния на Гавайском архипелаге осталось всего четыре "государства", а на рубеже XVIII и XIX вв. король Камеамеа I силой объединил все восемь Гавайских островов в одно полинезийское государство. Потомки Камеамеа и последующие полинезийские короли правили на Гавайях практически до начала нашего века. Важнейшим достоянием короля, составлявшим экономическую основу его неограниченной власти, было исключительное право на владение всей землей, закрепленное за ним господствующими представлениями и законами. Землю он давал в пользование обитателям архипелага. При этом земледельческая продукция была - как сказали бы современные экономисты - главной статьей национального дохода большинства полинезийских стран. Король считался не только светским, но и духовным главой архипелага. Иногда он сам руководил самыми важными священными обрядами. Даже верховный жрец должен был во всем подчиняться королю. Жители Гавайских островов рассказывают, что король Калаунуиу (правил около 1400 г.) несколько раз приказывал бить жрецов, чтобы наглядно продемонстрировать им свою власть.
Социальными узами король был связан с другими представителями аристократии, но с народом, с представителями сословия макааинана ничего общего он иметь не мог. На Гавайских островах даже самые отдаленные предки этих двух главных общественных групп имели разное происхождение.
Для всех членов общества, особенно для представителей народа, король считался неограниченным табу. Полинезийцы даже ставили знак равенства между королями и богами. Своих высочайших повелителей они называли "видимыми богами". Смерть такого "видимого бога" - короля - наносила травму всему обществу, вызывала настоящий катаклизм.
Столь же общенародное значение обретало, естественно, к рождение короля. Этот высший представитель аристократии, как и всякий член полинезийского общества, получал свое место в жизни по наследству. Как у раба рождался раб, так и у короля - король.
В Полинезии для ребенка весьма важное значение имело не только общественное положение отца, но и происхождение матери. Поэтому, по представлениям полинезийцев, необходимо, чтобы оба родителя имели самую благородную кровь, наилучшее происхождение. Дабы новорожденный, который мог стать в будущем властителем государства, соответствовал основному условию полинезийской "социальной генетики", было желательно, чтобы он был зачат в браке, заключенном между кровными родственниками, то есть происходил бы от первого сына местного короля и его родной сестры. Лишь такой ребенок ничего не утрачивал из маны обоих родителей, и только он был достоин занять после смерти отца пустующий трон полинезийского королевства.
Для членов королевских семей в этом полинезийском государстве, так же как для перуанских инков, кровосмесительный брак брата и сестры - непререкаемый закон. Дети, рожденные от такого - в глазах полинезийцев - "идеального брака", становились членами самого высшего из одиннадцати разрядов, составлявших гавайскую аристократию - алиев.
Внешним выражением принадлежности к одному из одиннадцати слоев этого сословия была форма и в особенности цвет плаща из птичьих перьев, который представители аристократии надевали в торжественных случаях. Лишь король имел право носить желтый плащ.
Цвет плаща - одна из бесчисленных привилегий верховного властителя "властителей рая". Только перечень его слуг, только беглый взгляд на то, кто и как заботился о благополучии, счастье, довольстве и здоровье властителя, показывает, насколько далеко зашел процесс дифференциации полинезийского общества. Среди прочих королю служили кау акуа - "страж и хранитель личного королевского бога" и кау меле - "придворный поэт", слагавшей в честь повелителя стихотворные оды для песнопений. У короля имелись "главный стольник" (ауупуу), хранитель королевских одеяний, прежде всего желтых накидок из птичьих перьев, блюститель его ложа (каипоо), заботившийся о том, чтобы ему хорошо и удобно спалось. Массажист королевского желудка - ломи ломи - должен был способствовать своим искусством помимо прочего еще и тому, чтобы желудок короля, уже не способный принимать новые яства, своевременно очищался.