Странствия Шута (ЛП)

Я сложил посуду, оставшуюся после нашей поздней трапезы на поднос, и немного прибрался в комнате. Осталась ванна с остывшей серой водой и отталкивающе грязное белье, которое носил Шут. Я не решился даже сжечь его в камине из страха перед смрадом, который оно могло распространить. Я не чувствовал отвращения, только жалость. Моя собственная одежда со вчерашнего дня была пропитана кровью собаки и Шута. Я сказал себе, что кровь не так уж заметна на темной ткани.

Потом, поразмыслив еще, я направился исследовать старый резной шкаф, который всегда стоял у кровати. Когда-то в нем была только рабочая одежда Чейда из ноской серой шерсти, на большинстве вещей в результате его бесконечных экспериментов красовались пятна или прожженные дыры. Теперь там висели только два рабочих балахона, оба были синими и оказались слишком малы для меня. Также, к моему удивлению, в шкафу нашлась женская ночная рубашка, две простые сорочки и пара черных гамаш, которые сели бы на мне до смешного коротко. А, понятно. Это были вещи леди Розмари. Для меня там ничего не нашлось.

Хоть это и беспокоило меня, я выскользнул из комнаты и оставил Шута спящим, так как должен был кое-что сделать. Я подозревал, что в покои кого-нибудь отправят, чтобы убрать и привести комнату в порядок, однако мне не хотелось оставлять его в таком состоянии: бесчувственным и уязвимым. Я знал, что сейчас должен довериться Чейду, поскольку он обеспечил нас всем необходимым накануне, несмотря на неотложные дела.

Шесть Герцогств и Горное Королевство стремились к заключению союзов, в связи с чем уполномоченные представители были приглашены в Баккипский замок на неделю, посвященную Зимнему празднику. Тем не менее, даже посреди праздничного вечера с музыкой и танцами, не только Чейд, но и король Дьютифул и его мать, леди Кетриккен, нашли время ускользнуть с приема и встретиться со мной и Шутом, а Чейд сумел доставить в эти покои все, что нам было нужно. Он не будет невнимателен к моему другу. Кого бы он ни послал сюда, это будет сделано с осмотрительностью.

Чейд. Я вздохнул и потянулся к нему при помощи Скилла. Наши умы соприкоснулись.

Чейд? Шут спит, а у меня есть дела, которые...

Да, да, хорошо. Не сейчас, Фитц. Мы обсуждаем ситуацию с Кельсингрой. Если они не желают контролировать своих драконов, то, возможно, нам придется сформировать союз, чтобы справиться с этими созданиями. Я приготовил кое-что для тебя и твоего гостя. В кошельке на синей полке деньги, если тебе они понадобятся. А теперь я должен уделить все свое внимание происходящему. Бингтаун заявляет, что Кельсингра действительно может искать союза с Герцогиней Калсиды.

О. Я покинул его сознание. Внезапно я почувствовал себя ребенком, который отвлекает взрослых от обсуждения важных дел. Драконы. Союз против драконов. Союз с кем? С Бингтауном? Что можно было надеяться предпринять против драконов, кроме как подкупить их достаточным количеством мяса, от которого они бы впали в ступор? Не лучше ли дружить с высокомерными хищниками, чем бросать им вызов? Неожиданно я почувствовал себя оскорбленным оттого, что моего мнения не спросили.

В следующий миг я упрекнул себя. Пускай Чейд, Дьютифул, Эллиана и Кетриккен разбираются с драконами. Оставь, Фитц.

Я поднял гобелен и выскользнул в лабиринт тайных коридоров, петлявший в стенах Баккипского замка. Когда-то я знал шпионские ходы также хорошо, как путь до конюшен. Несмотря на прошедшие годы, узкие коридоры, прорезавшие внутренние и внешние стены замка, не изменились.

Но изменился я. Я больше не был худым мальчишкой и даже юношей. Я был шестидесятилетним мужчиной, и хоть я и льстил себе тем, что до сих пор мог выполнять тяжелую повседневную работу, но ни гибким, ни подвижным я не был. Теперь мне было нелегко преодолевать тесные закоулки, по которым я раньше сновал без раздумий. Я добрался до старого выхода в кладовой и согнулся у потайной двери, прижав ухо к стене в ожидании подходящего момента, чтобы появиться за крюками, на которых раскачивалось множество колбас.

Меня уберег лишь спасительный хаос Зимнего праздника. Не успел я выйти из кладовой в коридор, как крупная женщина в фартуке, испачканном мукой, набросилась на меня с расспросами о том, что меня задержало.

– Ты нашел гусиный жир, который я просила, или нет?

– Я… я его там не увидел, – пробормотал я.

– Потому что ты был не в той кладовой! – Язвительно ответила она. – Пройди еще две двери, спустись на один лестничный пролет и зайди во вторую дверь в ледник, поищи там, на полке в большом коричневом горшке. Поторопись!

Она развернулась и оставила меня стоять столбом. Уходя, она громко бормотала что-то насчет бестолковых слуг, которых набрали перед самым праздником. Я нервно выдохнул, повернулся и обнаружил парня моего роста и телосложения, бредущего по коридору с тяжелым коричневым горшком в руках. Я последовал за ним, а когда он зашел в кухню, прошагал мимо кухонной двери, из которой пахнуло ароматом свежего хлеба, горячего супа и жареного мяса, и поспешил наружу.

Зимним днем в переполненном дворе Баккипского замка, я был всего лишь еще одним человеком, спешащим по неотложному делу. Я с удивлением посмотрел на небо: миновал полдень. Я проспал гораздо дольше, чем намеревался. В небольшом разрыве в облаках показалось полуденное солнце, но, наверняка, опять пойдет снег. Теперь я жалел, что накануне поддался импульсу и оставил свой плащ. Повезет, если я вернусь в замок до того, как пойдет снег.

Сначала я направился в лазарет, надеясь лично извиниться перед Риддлом. Однако там было больше людей, чем обычно, так как предыдущей ночью несколько стражников, очевидно, ввязались в драку. Никто из них не получил серьезных ранений, кроме одного парня, которого укусили за щеку. Уродство этого зрелища могло заставить содрогнуться любого. Когда я обнаружил, что Риддла в лазарете не было, шум и беспорядок снова стали моими союзниками. Я ушел, надеясь, что он уже выздоровел, однако догадываясь, что он просто поправляется в более подходящем для этого месте. Я остановился на улице, решая, что делать дальше.

Я взвесил в руке свой кошелек. Он был увесистым, так как к монетам, которые я надеялся потратить, чтобы доставить удовольствие своей маленькой дочке, добавились те, что оставил мне Чейд. В Ивовом лесу я туго набил кошелек, думая, что побалую Пчелку на ярмарке в Дубах-на-Воде. Неужели это было только вчера? Меня охватило уныние. День, который я намеревался посвятить развлечениям и удовольствиям, закончился насилием и кровопролитием.

Чтобы спасти жизнь Шуту я отправил ее домой под сомнительным покровительством Фитца Виджиланта и леди Шун. Мою маленькую Пчелку, которой было девять лет, но которая выглядела всего на шесть. Я задумался о том, как она провела день. Неттл обещала отправить птицу, чтобы сообщить ей, что я благополучно добрался до Баккипа. Я знал, что моя старшая дочь не подведет меня. Позднее сегодня я напишу письма Фитцу Виджиланту и Ревелу, но самое главное – Пчелка. Опытный вестник на хорошей лошади может доставить послания через три дня. Или через четыре, если выпадет еще снег... На данный момент достаточно и сообщения, отправленного с птицей. А пока я отправлюсь в Баккип, чтобы не только купить себе комплект новой одежды на деньги Чейда, но и выбрать подарки для Пчелки. Подарки в честь Зимнего праздника, решил я, чтобы показать ей, что я думал о ней, даже если не смог быть рядом. Я порадую себя, радуя ее! Даже если она получит мои подарки несколькими днями позже.

Я решил, что лучше пройдусь до города пешком, чем буду вызывать Дьютифула или Неттл при помощи Скилла и просить их дать мне лошадь из конюшни. Лошади были не слишком хороши на крутых мощеных улицах. Дьютифул, без сомнений, все еще был полностью занят развлечением торговых делегаций, а Неттл, вероятно, до сих пор злилась на меня, чего я заслуживал. Не будет вреда, если время немного охладит ее нрав.

Я обнаружил, что дорога стала шире, чем я помнил, деревья отступили от обочин по обеим сторонам, уменьшилось количество выбоин, и колеи, наполненные грязью, встречались реже. Город оказался ближе, чем раньше, дома и магазинчики ползли вверх по дороге к замку. Там, где раньше был лес, теперь раскинулись городские окраины; тут были лавки разного сорта, дешевая таверна под названием «Баккипский стражник», а за ней, как я подозревал, находился бордель. Дверь «Похабной форели» была сорвана с петель, над ней корпел хмурый трактирщик. Сам Баккип был украшен к приходу праздника гирляндами, еловыми ветками и разноцветными флажками. Улицы были заполнены не только людьми, доставлявшими заказы в таверны и гостиницы, но и торгашами и купцами, процветавшими во время праздника.