Страница 2 из 11
В указанной работе Е. Ю. Грачевой и Э. Д. Соколовой приводятся интересные тезисы. В ней отмечается, что правовые институты, регулирующие общественные отношения при банковском кредитовании, денежном обращении и при производстве расчетов, являются структурными единицами особенной части финансового права. В продолжение этого тезиса авторы вступают в заочную полемику с Г. А. Тосуняном, высказавшим мнение о том, что нормы права, регулирующие общественные отношения с участием кредитных организаций, в своей совокупности образуют самостоятельную отрасль российского права – банковское право9. Авторы же поддерживают тех ученых, которые считают, что общественные отношения с участием кредитных организаций, в том числе и при банковском кредитовании, регулируются нормами различных отраслей права, главным образом нормами административного, финансового и гражданского права. Не согласны они и с точкой зрения М. В. Карасевой, считающей, что «внутрибанковские отношения» – отношения Банка России с кредитными организациями по установлению обязательных нормативов, по осуществлению надзора и образованию и использованию фонда обязательных резервов Банка России – не являются финансово-правовыми, а должны рассматриваться при образовании фонда обязательных резервов ЦБ РФ как административно-правовые, а при использовании этого фонда – как гражданско-правовые10.
Е. Ю. Грачева и Э. Д. Соколова утверждают, что никак нельзя относить отношения, возникающие между Банком России и кредитными организациями по поводу образования фонда обязательных резервов, а также установления им обязательных нормативов и при осуществлении Банком России надзора за деятельностью кредитных организаций, к административно-правовым. Обоснование этой точки зрения строится на том, что между Банком России и кредитными организациями отсутствуют отношения субординации, характерной для административных отношений. Кредитные организации, в своем большинстве функционирующие на праве частной собственности, являются независимыми юридическими лицами, не входят в систему Банка России и не подчинены ему по вертикали. И только в области финансовой деятельности кредитные организации обязаны выполнять предписания Центрального банка Российской Федерации11. С этими доводами, безусловно, необходимо согласиться.
Таким образом, данные ученые подтверждают, что в определенной степени банковские отношения относятся к предмету финансового права. Вероятным дополнительным свидетельством правомерности этого тезиса является тот факт, что практически каждый учебник (учебное пособие) по финансовому праву содержит в себе раздел о банковских отношениях. Такая же практика существует в научных работах зарубежных исследователей. Так, например, в исследовании Петера Нобеля (Швейцария) по финансовому праву банковскому сектору посвящены три главы общим объемом более 150 страниц12.
Кроме того, во многих научных работах содержится прямое указание на то, что банковские отношения формируют содержание института особенной части финансового права13. Так, по мнению Е. М. Ашмариной, в особенную часть финансового права входит институт банковского дела14. По мнению многих других ученых, таким институтом является банковское кредитование15. Некоторые считают и банковскую деятельность, и банковский кредит взаимосвязанными отдельными институтами особенной части финансового права. Но с учетом комплексного характера банковских отношений возникает вопрос, в какой мере эти отношения регулируются финансовым правом.
Истоки ответа на этот вопрос, как представляется, содержатся в феномене наличия в банковских правоотношениях как частных, так и публичных элементов. Еще Г. Ф. Шершеневич отмечал, что раздвоение сфер быта – частной и публичной – не есть научное измышление, а коренится в природе общественной жизни, составляет явление первой важности в правовых отношениях16. Как отмечал С. А. Муромцев, эти две группы различаются таким обилием важных характеристических свойств, что невозможно найти какое-либо другое разделение, которое в этом отношении было бы равно разделению, подмеченному римским юристом (имеется в виду Ульпиан)17. В сегодняшних условиях усложнение социальных процессов влечет все большую степень смешения частного и публичного во многих общественных отношениях. Более того, по мнению некоторых ученых, на сегодняшний день существуют нормы, «разложение» которых на частную и публичную составляющие невозможно – это так называемые реперные (внеотраслевые) нормы18. И тем не менее в правоотношениях, связанных с банковской деятельностью, в целом можно выделить частноправовые и публично-правовые элементы.
Ряд критериев этого разграничения был выделен ведущими философами и правоведами истории и современности, в частности, Ульпианом, утверждавшим, что публичное право – это право, которое обращено, относится к статусу государства, а частное право – то, которое относится к интересам отдельных лиц19. И. Кантом,20 Г. Ф. Шершеневичем,21 И. А. Покровским,22 Б. Б. Черепахиным,23 С. А. Муромцевым24 и т. д. Эти критерии, как известно, делятся на материальные и формальные. Первые в основном относятся к защищаемым правом интересам, вторые же делятся на три основных подкритерия – инициативы защиты, положения субъектов в правоотношении, характера правовых норм (по сути, деление на императивный и диспозитивный метод). Надо признать, что все из названных критериев в какой-то мере обоснованны и оптимальным образом дополняют друг друга. Тем не менее основным критерием подразделения права на частное и публичное представляется критерий интереса, который, в сущности, сводится к противоположности общего блага и личной пользы: sunt enim quaedam publice utilia, quaedam privatum25. («публичное право, которое относится к положению римского государства, частное, которое относится к пользе отдельных лиц»).
Классификацию банковских правоотношений как по этому, так и по прочим названным критериям можно провести, основываясь на соответствующих положениях Конституции Российской Федерации.
Конституция Российской Федерации с точки зрения правового подхода является основным письменным источником права, действующим на территории нашей страны. Надо отметить прежде всего, что этот источник не является декларативным, устанавливающим цели на далекое будущее. Конституция, как указывает В. Д. Зорькин, образует базовую нормативную основу постоянно изменяющегося мира и должна рассматриваться в контексте этого мира. Закрепленные в ней принципы, прежде всего принцип формального равенства, или правовой справедливости, а также права и свободы должны интерпретироваться и наполняться более богатым конкретным социальным содержанием, соответствующим новому историческому этапу развития26. Как представляется, этот вывод В. Д. Зорькина сделан им прежде всего на основании философско-правового убеждения о том, что право не является кантовской «вещью в себе»27.
Указанные два тезиса из области теории и философии права подтверждают то обстоятельство, что именно в соответствии с Конституцией России, с ее нормами, а не исходя, прежде всего, из принципов сиюминутной эффективности и целесообразности, должны приниматься законодательные акты. Конституционные нормы являются непосредственно действующими, позволяя таким образом находить инструмент решения многих теоретико- и философско-правовых проблем, в частности, вплетая непосредственно в право идеи справедливости и подлинного правового равенства. Поэтому даже при анализе такой специальной сферы правового регулирования, как регулирование банковской системы, именно к Конституции России следует обратиться в первую очередь.
В Конституции Российской Федерации28 имеется ряд норм, имеющих прямое отношение к правовому регулированию банковского сектора экономики с точки зрения публичного права. Уже в Преамбуле ее содержатся указания на утверждение прав и свобод человека (абз. 3 Преамбулы), на стремление обеспечить благополучие и процветание России (абз. 8 Преамбулы), на понимание ответственности перед нынешними и будущими поколениями (абз. 9 Преамбулы), на осознание себя (многонационального народа) частью мирового сообщества (абз. 10 Преамбулы).