Слепцы (ЛП)

– Мы рассматривали такой вариант, – признал эдил-майоре, – но нам ведь известно, что, хотя Отранто убегал с Главного проспекта уже со всех ног, в галереях он разогнался так, будто его преследовали ксеносы из всех кругов ада. Вы видели следы того, как Мастер прорывался через внешние комнаты, снося обстановку. Мы по-прежнему считаем, что наиболее верный вывод из этого таков: убийца загнал Отранто в его покои.

– И потом вышел, обойдя замки, блоки и всё прочее, да? – каратель махнул в сторону огромной двери. В его тоне четко слышалось презрение к «выводу» местных арбитров.

Реде ответила ему с подчеркнутым уважением.

– Ведущий каратель, астропат был жив, когда дверь закрылась, и мертв, когда она открылась вновь – когда нашли тело. Неважно, каким образом, по вашему мнению, убийца вошел в покои; факт состоит в том, что затем он выбрался из запертой спальни.

Раздраженно тряхнув рукой, Даст снова принялся изучать дверь. На его бороде выделялись капли пота; Лазка и Бруинанн обменялись короткими мрачными взглядами.

– Возможно, сэр, – начал Джоэг, – лучше всего сейчас вернуться в участок и обдумать ваши находки? Там лежат доклады вериспиков, да и теперь, когда мы кое-что уяснили о ваших идеях, можно поднять отчеты агентов Реде и выяснить, кто из них будет наиболее ценен для вас. Не сочтите за дерзость, но мне кажется, что на данный момент вы уже узнали из обследования покоев всё, что могли.

Плечи карателя дрогнули, и впервые с того момента, как эти новые Арбитрес прибыли на станцию, Бруинанн ощутил страх – приступ беспримесного, недвусмысленного страха. Затем Даст обернулся, и Джоэг вздрогнул при виде его слабой улыбки.

– Вы, разумеется, правы, эдил, спасибо вам. Я ведь каратель, а не, гм… всё верно, это место уже осматривали… – он помедлил на мгновение, – …глазами, э-э, острее, чем у меня. Вы правы. Я понимаю, мне многое нужно переварить.

Эдил-майоре не знал, играет ли с ним Даст или говорит искренне. Поведение карателя выглядело слишком странным для обдуманной тактики. Надо бы потом спросить Реде, она лучше замечает подобные вещи…

– Из пруда в саду можно пить? – выдавил Оровен жутко хриплым, пересохшим голосом.

– Там нет какой-нибудь заразы или ведьминой порчи? – добавил каратель, скривив рот на словах «ведьмина порча».

– Вода безопасна, сэр, – ответила Лазка. – Мастер Отранто иногда пил её с гостями. Пойдемте, я покажу, где ковшик.

Она увела священника в сад, и Даст вновь повернулся к двери.

– Буду ждать вас снаружи, – сказал он Бруинанну. – Надеюсь, там прохладнее, чем в покоях. Когда будете уходить, заприте дверь. Ещё прикажите кому-нибудь найти Кальпурнию и привести в участок, она может помочь мне разобраться с этими вашими документами.

Потепление длилось недолго – ведущий каратель постепенно возвращался к прежним повадкам. Отсалютовав ему, Джоэг стоял навытяжку, пока Даст не ушел из комнаты и не пробрался через «виноградник», и только затем отдал нужные приказы.

«Ты ещё не в безопасности, – сказал себе эдил-майоре. – Будь осторожен».

Даст не понимал, охлаждает ли его воздух при движении или это иллюзия: слой пота казался настолько толстым, что словно бы покрывал карателя целиком, насколько бы глупо это ни звучало. Когда арбитр утирал влагу, становилось ещё хуже – по телу пробегали волны жара или непонятные разряды. Голос его звучал странно и грубо, и нечто всё время мелькало на краю сознания, словно Даст вот-вот должен был вспомнить или понять нечто, так и не попадающее в фокус.

Фокус… да, ему нужно было сфокусироваться. Выходя из покоев Отранто, ведущий каратель слышал голос Бруинанна, который передавал его приказы, и отголоски хлюпающих звуков из сада, где Оровен, видимо, пытался выхлебать прудик до дна. Непозволительное поведение; надо будет высказать ему. По мнению Даста, Оровен входил в его командный отряд, каким бы жалким тот ни был: священник, неспособный контролировать телесные нужды, и опозоренная арестантка под маской её прежнего чина.

Объятый лихорадочно мечущимися мыслями, каратель шагал через «виноградник». Им троим нужно следить за собой. Эдил-майоре и детектив знают, что сами попадут под расследование, и в случае проблем пришлые Арбитрес должны будут выступить единым фронтом.

Голоса, донесшиеся из вестибюля, резко оборвали размышления Даста.

– Слушай, я не ищу неприятностей. Сказал же тебе, мне приказали сюда прийти, – это был не проктор. Видимо, кто-то пытался пробраться внутрь. – Я здесь, чтобы поговорить с дамуазель Иланте и арбитром-сеньорис. Мне так велено, понимаешь?

– Даю тебе последний шанс и последний приказ! – огрызнулся проктор. – Ещё раз попробуешь покомандовать арбитром, и окажешься на дыбе за презрение к закону. Огласи прошение или вернись на свой пост, и радуйся, что более важные дела не позволяют мне наказать тебя по заслугам.

– Любое прошение, которое ты должен передать арбитру Кальпурнии, можешь передать мне, – объявил Даст, широкими шагами заходя в вестибюль. К черту скромность: пусть Кальпурния формально возглавляет расследование, он не обязан изображать, что у него нет полномочий. – Я – ведущий каратель Даст, координирую расследование арбитра-сеньорис, и ты можешь салютовать, когда…

Он уже выходил из дверей во внешнее фойе, когда мысленно поскользнулся, будто ступил на гладкую поверхность. Этого хватило, чтобы Даст по-настоящему рухнул на четвереньки у порога, а затем металлическая печать Арбитрес взмыла над ним, словно цеп, и ударила в висок.

Ведущий каратель окончательно повалился на пол, с безвольно раскинутыми конечностями и тьмой в глазах.

Глава седьмая

– Торма Иланте? Добро пожаловать в надзорный зал, успокоительница-кандидат. Не ожидал встретить вас здесь.

Шепот мастера-дозорного раздался одновременно с тем, как гостьи шагнули на каменную рампу, ведущую к его клетке. Они вообще не должны были его услышать, но Кальпурния разобрала всё до последнего слова.

Астропат возлежал в шезлонге, укрепленном на кронштейнах. Голова его склонялась под тяжким венцом имплантатов и кабелей, кожа на руках была мягкой и гладкой, как у ребенка. Он постоянно тасовал и гладил резные карты из колоды Императорского Таро; две пластинки слепец уже выложил на подвешенный перед ним раскладной столик.

Шира подавила желание взглянуть на выпавшие карты – когда-то ей говорили, что это плохая примета.

– Подходите, садитесь рядом со мной. С разных сторон, пожалуйста. Так возникнет симметрия, и это будет очень приятно. По долгу службы я тщательно слежу за подобными симметриями. Вот, видите? – судя по всему, мастер-дозорный говорил о быстрых сериях минорных нот, немного дисгармоничном арпеджио, звучащем из сплетения проволок и колокольчиков высоко над ним. – Очень редко удается найти такое равновесие. Я бы показал вам его карту, если бы у меня нашлась лишняя.