Слепцы (ЛП)

В тираде возникла пауза. Иланте не знала, как после всего этого прозвучит её собственный голос, но он оказался удивительно ровным. Это весьма порадовало женщину.

– Разумеется, я назову себя, господин. Я – дамуазель Торма Иланте, прежде служившая в свите господина капитана Галана Ведриэра из Лиги Черных Кораблей. С недавних пор стала старшей успокоительницей-кандидатом Мастера гидрафурского Бастиона Псайкана. Хотя, кто знает, что будет со мной теперь?

Торма встретила злобный взгляд незнакомца с необходимой долей твердости.

– Что касается моих дел здесь, – продолжила она, смотря мужчине в лицо снизу вверх, как ребенок, и слыша, что за его спиной в оранжерею входят другие арбитры, – то я пришла оплакать Мастера и старого друга. Просто молюсь, прощаюсь и успокаиваю свою душу.

Всё это время арбитр не орал на Иланте, поэтому она ещё немного рискнула.

– Отвечая на ваши самые настойчивые вопросы – да, я понимаю и не пытаюсь оспорить, что арестована, и чьим божественным именем произведен арест. Я очень хорошо осознаю, что совершила, появившись здесь.

– «Мастер и старый друг», – глаза карателя сузились, и агрессивности в его голосе поубавилось. – Ты оплакивала Мастера Отранто, но кого ещё? – Торма, внимательно смотревшая на него, заметила легкое движение головой. – О каком новом убийстве ты говоришь, женщина?

– Она имела в виду только Отранто, Даст. Не было никакой второй смерти, и я считаю, что больше не нужно направлять ей пушку в лицо, – прозвучал женский голос, который было сложнее прочесть, чем речь карателя: уверенное, низкое контральто, но Иланте услышала в нем усталость.

Человек, нависавший над успокоительницей – Даст – ещё секунду целился в неё из дробовика, а затем поразительно быстро развернулся и закинул оружие в чехол на спине панциря. После этого каратель Даст, испуская недовольство, будто клубы пара, отступил от Тормы.

Женщина с усталым голосом прошла мимо него и опустилась на одно колено, чтобы посмотреть Иланте в глаза. Это, решила успокоительница, должна быть арбитр Кальпурния. Насколько она моложе Тормы, на пять лет? Десять? Да нет, вряд ли. Она не разбиралась в знаках различия на плечах Кальпурнии, но решила, что их можно заслужить только ближе к возрасту самой Иланте. От глаза арбитра к непослушным русым волосам тянулась строенная полоска шрамов. Это были старые следы, всего лишь тонкие черточки, но кожа вокруг них выглядела красной и натертой из-за постоянных касаний.

– Вы служили на Черном Корабле, – произнесла госпожа арбитр.

– Да.

– И прибыли на станцию, чтобы служить Мастеру Отранто кем-то вроде адъютанта. Успокоителем, как вы сами это назвали.

– Мастер Башни должен был активно исполнять долг астропата, – ответила Торма, – поэтому он нуждался во мне. Ну, или в ком-то вроде меня, – добавила она, вспомнив горькую встречу с Тикером Ренцем. – Мастеру положено иметь персонального успокоителя в своей свите.

– У неё есть глаза, – вставил Даст, стоявший над ними. – Она не астропат.

– Спасибо, ведущий каратель, – Кальпурния опустила на дорожку второе колено, попытавшись принять ту же позу, что и Торма. Это было непросто: тяжелые сапоги не давали ей правильно сложить ноги. – У меня тоже есть глаза, так что я заметила. Не думаю, что госпожа Иланте выполняла функции псайкера.

Госпожа арбитр прищурилась, копируя ведущего карателя.

– Не знаю, чем именно вы занимаетесь, но я видела списки успокоителей в документах местного участка. У вас есть шанс объяснить мне это, и, кстати, убедить меня в том, что успокоители – в чем бы ни состояла их работа – не убивают своих Мастеров.

Глава шестая

Тикер Ренц беспокойно шагал по нижним палубам, многоуровневые отсеки которых располагались вокруг основания донжона. Когда Башня была крепостью Флота, здесь проживали низшие чины и крепостные работники станции; теперь же тут базировался весь флотский контингент Бастиона, и офицерам с мичманами приходилось терпеть унижение, связанное с проживанием в помещениях, ранее предназначавшихся для черни.

Человек Ренца стоял в вызывающей позе на лестничной площадке и, делая вид, что внимательно изучает голые скалобетонные стены, притворно не замечал мелькающих вокруг него людей в мундирах. Служители, не относящиеся к персоналу Флота, редко приходили сюда без определенной цели, поэтому Дешен, облаченный в кремовую мантию успокоителя из непривычно дорогого материала и шикарного кроя, удостоился нескольких озадаченных взглядов.

Тикер тоже стал их мишенью, но он был слишком взволнован, чтобы заметить это. Направившись к Дешену, мажордом остановился менее чем в метре от него и уставился помощнику прямо в лицо.

Чуть ли не целую минуту спустя успокоитель Антовин Дешен соизволил заметить его.

– Ну-ка, что скажешь о ней? – начал Антовин низким и томным голосом. – Той флотской телочке, которая собирает свой вахтенный экипаж вон там, за аркой.

Ренц не стал оборачиваться, но Дешен всё равно продолжил: представление для него было важнее всего.

– Имел её и до сих пор имею, если понимаешь, о чем я. Против флотских правил – вступать в контакты со мной, «лицом, не относящимся к Флоту». Она очень боится, что начальство узнает. В Башне нет флотского комиссара, но их целая куча там, куда её могут отправить, если что-нибудь вылезет наружу. Ха!

Антовин тщательно изменил наклон тела и поочередно проверил ногти на левой руке. Из-под задравшегося рукава показалась тонкая серебряная цепочка на запястье – подарок от Тикера за разрешение одной неприятной проблемы перед Свячельником. Затем Дешен указал подбородком над плечом мажордома.

– Теперь вот эта, с… Тик, смотри, куда я показываю, просто делай вид, что глядишь на что-нибудь другое.

Ренц довольно неуклюже похлопал себя по рукаву, обернулся, словно уронил что-то, и увидел старшину с коротко стриженными черными волосами.

– Тоже одна из моих, – заявил Антовин с деланной улыбкой, немного нервирующей, как и его голос. – Считает себя моей особенной малышкой.

Он искоса взглянул на девушку через плечо Тикера.

– Видишь, как она старается не смотреть на меня? Всё ещё на этапе «страстной влюбленности», помешана на романтике тайных отношений, – Дешен перенес внимание на ногти правой руки. – Это ведь и есть самое главное, да, Тик? Я живу ради этого. Посмотри на этих двоих: как они обе пытаются поймать мой взгляд. Совершенно не догадываются одна о другой. Только мы с тобой знаем правду, ага?

Антовин медленно, блудливо подмигнул Ренцу.

– Где, черт вас дери, были вы с Кито? – Тикер достаточно контролировал себя, чтобы говорить тихо, но это требовало усилий, отражавшихся на лице. – Я полчаса вас прождал. Вы что, думаете, нам можно не обращать внимания на происходящее? Ничего не закончилось просто потому…