Страница 42 из 69
Он был не один в кровати, иначе обязательно громко и с чувством спел бы старинную песенку Виктора Цоя:
Можно было задернуть гардины, но Зимин не стал. Его подруга Марго любила прислушиваться к рекомендациям Комитета жизни, и потому трепетно исполняла любые, даже самые нелепые постановления Совета.
Переубеждать ее было скучно — толку добиться все равно не удалось бы, разве что, нарвался бы на очередной скандал. Что-то много их стало в последнее время. Зимин рассчитывал, что однажды выяснится, что Марго киборг. И у нее ошибка в управляющей программе. Это было бы спасением, потому что ошибку можно обнаружить и исправить. С Марго эти штучки не проходили. Она была живая. Логика Зимина на нее не действовала.
Следовало признать, что утро не задалось, на душе было скверно.
— Дорогой, ты опять стонал во сне, — сказала Марго сердито. — Если не помогает медблок, обратись к врачу.
Наверное, он разбудил ее. Хорошенький ротик подруги смешно перекосила озабоченная гримаска. Зимин понял, что она осуждает его за неподобающее поведение. Но разве он давал ей право осуждать его поступки, хотя бы и совершенные во сне? Некоторые женщины от природы не способны трезво оценивать свое место в общественной иерархии. Это недопустимо. Это разрушает социальную стабильность общества.
Настроение окончательно испортилось, если раньше причины уныния понять было затруднительно, то теперь для этого появились основания. А чего еще ожидать, если прекрасное солнечное утро начинается с недовольной гримасы полуодетой брюнетки?
— Ну вот, ты опять излишне сосредоточен, — Марго едва не расплакалась.
— И что с того? Что неправильного ты находишь в моем поведении? Да, время от времени меня что-то раздражает. Ну и что в этом зазорного?
— Не обижайся, но ты не такой как все. С этим можно было смириться там, откуда мы приехали. Нет ничего плохого в том, что в Трущобах живут странные люди, на это не обращают внимания, потому что должны же они где-то жить. Но здесь, в Усадьбе, твои привычки выглядят необычно. А среди людей нашего круга любое отклонение от нормы считается моветоном. Сам знаешь.
— Даже самые маленькие чудачества?
— Конечно. Чудачество — это ведь болезнь?
Марго улыбнулась, но Зимин видел, что ей совсем не весело.
— Не придумывай.
— Почему бы тебе просто не радоваться жизни? Нам повезло. Мы — жители Усадьбы. Будь благодарен судьбе.
— Ну, скажем, это мне повезло.
— Сначала мне — я нашла тебя. Потом тебе, ты прошел отбор и получил жетон. Опять мне — ты взял меня с собой. И опять тебе. Верная подруга — немалая ценность.
— И ты будешь мне верна?
— Конечно, я хорошая девочка.
Зимин хотел добавить, что их переезд в Усадьбу стал возможен только потому, что он подписал бумагу, где черным по белому было написано, что за любое, самое мелкое нарушение правил, переселенцу грозит расстрел без суда и следствия. Точнее, суд и следствие по таким делам было поручено вести компьютерам, теоретически это должно было обеспечить справедливое рассмотрение дела. Марго не видела в таком подходе ничего плохого. По ее мнению, нормальный человек никогда по доброй воле не нарушит правила, которые гарантируют приличный уровень существования и жизнь, полную развлечений и удовольствий.
У Зимина были свои резоны подписывать договор. Он, не колеблясь, согласился на предложенные условия и был вполне доволен новой жизнью. Теперь у него было все. И самое главное — электронный жетон, который был и одновременно и паспортом, и кредитной карточкой. Конечно, возможности его жетона были ограничены, счет привлеченных работников пополнялся в зависимости от проделанной ими работы. Только настоящим поселенцам предоставлялся неограниченный кредит. Но это были пустяки. Главное, что остальные обитатели Усадьбы не знали о том, что он — работник. На время выполнения трудовых обязанностей его лицо было скрыто специальной маской, что делало невозможной его идентификацию соседями.
Зимину вполне хватило бы заработанного ресурса для разумного ведения безбедной жизни, но его подруга Марго часто забывалась и тратила больше, чем они могли себе позволить. Она была смешная. Искренне гордилась, что ей удалось попасть в Усадьбу, как будто в этом была ее заслуга. Иногда Зимину казалось, что Марго остается с ним только из-за гарантированного места среди элиты. Но с некоторых пор выяснения отношений с Марго Зимина больше не интересовали. Он давно бы ее прогнал, но с ней жизнь казалась не столь унылой. Почему-то ему нравилось замечать глупости и странности в ее поведении. Почему? Зимин и сам не знал. Просто ему интересно было следить за поведением знакомой дамочки из Трущоб, однажды оказавшейся в Усадьбе, словно он смотрел бесконечный сериал или читал авантюрный роман. Ее поведение было непредсказуемым, что только добавляло интереса.
Зимин быстро успокоился. Стоило Марго вспомнить о себе, о своем существовании, как все прочие темы для разговоров моментально выветривались из ее совсем не глупой головы. Марго обладала талантом возвращать хорошее настроение. Ее умение было отрепетировано до совершенства. Можно было подумать, что она старается отработать внезапно свалившееся на нее право на личный комфорт. Но это, конечно, было не совсем так, заботу о Зимине она считала своей привилегией. Это был еще один психологический штрих из тех, что писатели используют в книжках, когда им требуется отличить одного человека от другого. В конце концов, Зимину было все равно, был ли это сознательно просчитанный поступок или проявление чувства благодарности. Важен был результат. Вот и на этот раз Марго мастерски разыграла рискованную сценку, сначала вызвав неудовольствие Зимина, а затем, когда его раздражение готово было уже перейти в ярость, добилась цели, волшебным образом разоружив его и заставив улыбнуться. Марго умела быть забавной.
— Ладно, все в порядке, — сказал Зимин, которому уже надоело выяснять отношения.
— Не будешь больше кукситься?
— Постараюсь. Давай завтракать.
Если рассуждать здраво, Марго была абсолютно права. Судьба действительно была к ним благосклонна. Далеко не каждому обитателю Трущоб удается перебраться на постоянное место жительства в Усадьбу. Они использовали один шанс из ста тысяч. Зимин любил свой особняк. Он был полон вещей, о предназначении которых обитатели Трущоб не догадываются, даже не знают их названия. К хорошему быстро привыкаешь. А ведь это неправильно. Еще век тому назад один китаец сказал: «Никогда не привыкай к хорошему, очень больно будет падать, когда кайф обломается». В Трущобах это была очень популярная философия, она помогла очень многим людям пережить трудные времена. Но Зимин вынужден был признать, что в Усадьбе эти слова кажутся абсолютной белибердой.
— Завтрак готов.
Марго накрыла на стол, почему-то она любила делать это сама. Зимин не исключал, что все дело в скрытых инстинктах, которые она перебороть не смогла или не захотела. Как правило, женщины из Трущоб, попадая в Усадьбу, легко расставались с вредными привычками, а любые воспоминания и прежние повадки, естественно, следовало считать вредными. Но эти женские причуды, имеющие свойство становиться со временем капризами, всегда представлялись Зимину неразрешимой загадкой. Из тех, что приятно обдумывать в свободное время — это отличный способ немного расслабиться и потренировать свой разум, поскольку единственного ответа вопрос явно не предполагал. Подобие интеллектуального развлечения, весьма приятного перед завтраком. На этот раз Зимину досталась чашка крепкого кофе с кофеином, круасан, ежевичный мусс и плод киви. Марго была сторонницей легкого завтрака, берегла фигуру.