Страница 13 из 16
Никогда не признавайтесь, что это вы перепутали газетные листы. "Где четвертая страница?" - такой вопрос оставить без ответа нельзя. Валите все на собаку, эта отговорка ничуть не хуже других.
На вопрос: "Ты видел, я оставил тут шестипенсовик?" - ответить проще простого. Ответ: "Да, видел. На, возьми обратно".
Иногда полезно огорчить спрашивающего. На вопрос: "Ты выстирала мою синюю рубашку?" - женщина может ответить: "Нет, но зато я выстирала твой синий костюм". Спрашивающий падает духом, и у него на несколько дней отшибает охоту о чем-либо спрашивать.
"Ты съешь два яйца?" - с этим вопросом легко разделаться, спросив: "Это все, что у тебя есть?" Такой вопрос раздражает спрашивающего.
"В ванной кто-нибудь есть?" - коварный вопрос, если его задают на весь дом. Обычно я отвечаю из спальни: "Да, там я!"
Таким образом вы можете неограниченно пользоваться ванной.
КАК РАЗВЛЕЧЬ БОЛЬНОГО
Перевод Н. Шерешевской
Больше всего на свете я люблю развлекать больных. Как-то раз я успел до второго завтрака развлечь четырех больных подряд. Правда, они были до того больны, что вряд ли понимали, что их развлекают.
С некоторых пор я специализировался на развлечении больных, страдающих аппендицитом, а затем расширил пределы своей деятельности на больных белой горячкой.
Достоинство моего метода в его простоте. Я присаживаюсь к постели больного и облокачиваюсь на его подушку. Потом с громким смехом рассказываю ему на ухо разные анекдоты.
- Вы слышали про пациента, который сказал врачу, пообещавшему его вылечить: "К чему такая спешка, доктор?" Это напоминает мне анекдот о докторе, которого жена пациента встретила известием: "Мне кажется, доктор, что он уже поправился, потому что хотел выбросить все лекарства". Но все это чепуха по сравнению с другим случаем, когда доктор оперировал татуированного матроса и ему пришлось вырезать три линкора, прежде чем он добрался до аппендикса.
Потом я поднимаюсь и, все еще сотрясаясь от смеха, выхожу в ближайшую дверь.
Тем не менее, как ни странно, я терпеть не могу, когда развлекают меня. Всю прошлую неделю я пролежал с легкой простудой, осложненной ларингитом, воспалением брюшины и острой диспепсией. В остальном я был совершенно здоров.
И, представьте, у меня не было ни малейшего желания, чтобы меня развлекали, однако друзья так настаивали, что я не мог отказать.
В понедельник развлекать меня пришел Джордж. Он принес мне апельсины. Словно предчувствуя этот приток цитрусовых, я еще до него расторг контракт с зеленщиком.
- Ты выглядишь лучше, чем я ожидал, - весело начал Джордж.
- Нельзя судить о книге по обложке, Джордж, - пожаловался я.
- Не прибедняйся, - сказал Джордж, - еще поживешь. Сотни людей живут с болезнями похуже твоих и не жалуются.
Его слова заставили меня призадуматься. Но чем глубже я в них вдумывался, тем тяжелее становилось у меня на душе.
Затем пришел мой зять Томас. Он тоже положил на стол апельсины и спросил Джорджа:
- Ну, как он?
Джордж нахмурился, покачал головой и нарочито громко сказал:
- Прекрасно, не правда ли, старик?
А потом отвел Томаса в сторону и прошептал:
- Острый приступ меланхолии.
- Чушь! - сказал я, садясь на постели.
- Успокойся, старик, - сказал Джордж. - Отдохни. Ляг. Дай я поправлю тебе подушку. Вот теперь хорошо. Ложись. - И Джордж силой уложил меня опять.
В это время Томас откупоривал пузырьки с лекарствами и нюхал их.
- Так, так, - сказал он, поднеся один из пузырьков к носу. - Этот запах я не слышал с того самого года, как умер старый мерин нашего дедушки.
Мне стало совсем плохо.
- Оставьте меня, друзья, - попросил я.
- Чудак, - прошептал Джордж, покидая комнату.
После этого у меня начался жестокий рецидив, но родственники все же надеются на поправку. При условии, что больше никто не придет меня развлекать.
ПРОГУЛКА С ДРУЗЬЯМИ
Перевод Н. Шерешевской
Больше всего на свете я не люблю выезжать на прогулку с друзьями.
Наступает воскресенье, и вот их машина уже у вашего дома.
- Хочешь с нами прокатиться? - кричат они. Сказать "нет" нельзя, воспитание не позволяет, и вы отвечаете "да", хотя пропал тогда целый день.
- Что с собой взять? - спрашиваете вы.
Ничего. У них все есть. Могу ручаться. Машина полна, как в часы пик. Можно заранее сказать, что, как только вы подойдете к машине, вам предложат "втиснуться".
Дорогой читатель, оглянись на своое прошлое! Могу ручаться, что и ты втискивался не раз и не два в своей жизни. Это ужасно. Это - просто варварство. На кой черт они прихватили еще миссис Олф Цитрусхилл с детьми!
Но не ваше дело спрашивать. Вы втискиваетесь в машину, именно втискиваетесь, иначе не назовешь. Прежде чем тронуться с места, надо еще решить вопрос, кто сядет на откидное место, а кто на заднее сиденье.
- Я сяду на откидное.
- Нет, я.
- Сиди уж сзади.
- Мы оба сядем сзади, Олф сядет на откидное.
- Нет, я не сяду на откидное.
Глупцы, глупцы! К чему весь этот балаган! Ведь всем ясно, что на откидное сяду я, раз втиснулся последним.
Затем ваш друг кладет руки на руль и, обернувшись, спрашивает:
- Куда бы ты хотел поехать?
Все было решено уже три дня назад, так что проявите осмотрительность и отвечайте:
- Да мне, собственно, все равно. На самом деле вам, конечно, не все равно, но трагедия состоит в том, что к этому моменту ваша судьба
уже не в ваших руках.
Итак, тронулись. Теперь вы должны задать несколько обязательных вопросов:
- Вам удобно, миссис Цитрусхилл?
- Я вас не раздавил, Олф?
- Могу я переставить этот термос?
- Ох, простите, кажется, я сел на сэндвичи! На все их вопросы вы должны отвечать:
- Не беспокойтесь. Я люблю сидеть на откидном.
И тут вас сражает догадка. Как, неужели? Да, именно туда. Вас везут к Красным скалам.
Красные скалы вы любите, почему бы нет? Но вы уже были там два раза на прошлой неделе и один раз - на позапрошлой. Там живет ваш зять Томас, хотя этого все-таки недостаточно, чтобы их разлюбить.
Вам знакомо каждое дерево на этой дороге, но если б даже это было не так, это не имеет значения, разговор будет идти о чем угодно, только не о пейзаже.