Рожденные лихорадкой (ЛП)

Она молча следовала за ним, потому что на всё пойдёт и что угодно сделает ради того, чтобы заполучить эту татуировку.

***

- Спусти джинсы.

Опустив голову на руки, сложенные на спинке стула, Джада даже не шелохнулась.

- Сделай её поменьше. Сильно сомневаюсь, что она должна доходить аж до задницы.

- Я не хочу испортить заклинание. Или хочешь расхаживать с татуировкой, которая окажется бесполезной в решающий момент?

Она расстегнула две верхние пуговицы джинсов и приспустила их. Когда он прикоснулся к её бедрам, ей пришлось прикусить язык, чтобы не вздрогнуть. Её кожа казалась слишком горячей, а воздух слишком холодным.

Однажды она наблюдала за тем, как он точно так же прикасался к женщине, сжав её руками, как и её сейчас. Он входил в неё сзади и, запрокинув голову, смеялся. Прекрасный, шикарный, сильный мужчина. Ей так хотелось поймать тот момент своими четырнадцатилетними руками, исследовать его, понять, попробовать на ощупь. Ей хотелось стать причиной того, что он испытывает.

Радость. Этот холодный, жёсткий мужчина способен испытывать радость. Парадокс восхищал её. Всколыхнул внутри неё нечто, что осознать она смогла лишь теперь, разумом зрелой женщины. В тот момент её юное тело интуитивно познало, что и она сможет испытать подобное, что оно создано для этого, и что вскоре ей станет доступна целая новая сфера переживаний, которых раньше она и представить себе не могла.

Четырнадцатилетняя девчонка затаилась в вентиляционной шахте над четвёртым уровнем и, закрыв глаза, представляла, что это она там с ним. Пыталась понять, каково быть женщиной, которая способна довести этого мужчину до такого состояния. Её лихорадило от калейдоскопа эмоций, интенсивных настолько, что они почти причиняли боль: голод, волнение, страсть, пламя, холод. Она чувствовала себя невероятно живой. Отыскав шахту побольше, в ванной, она подкралась поближе и чуть не попалась.

Похоть способна ослеплять. Хоть бери и глаза выкалывай. Но в то же время некоторые, благодаря этому танцу незнакомцев, позволяют себе чувствовать без чувств.

Она вдохнула и выпрямила спину. Юная. Сильная. Неприкосновенная. Она сконцентрировалась на том, чтобы излучать это всё, и особенно последнее.

Он работал над ней уже более двух часов, и это после часа, который она потеряла, потому что он настоял, чтобы она вымылась и отдала одному из его сотрудников одежду для стирки. Она и голой готова была сидеть перед ним, лишь бы заполучить эту проклятую татуировку.

А может, и не готова была.

Вчера она изучила начало тату, глядя в отражение зеркала с помощью другого зеркала. Узор был замысловатый, с клеймом по центру, серый наслаивался на чёрный и что-то ещё, что-то сверкающее, она никогда прежде не видела подобных чернил. Татуировка сияла в изгибе её спины и, казалось, двигалась, вторя её малейшему движению, словно серебристые рыбки в глади озера. Каким-то образом он покрывал её кожу заклинанием. Она надеялась, что всего лишь одним. Этот дьявол многолик, таким же могут оказаться и его чернила.

Её оскорблял до глубины души тот факт, что она позволяла Риодану делать это. Но в то же время, если с помощью этого он сможет отыскать её, куда бы она ни пошла, в этом мире или в Зазеркалье, она предпочитает это оружие всем остальным. Не так давно она сказала тёмной принцессе, что бывают демоны, ни на что неспособные, и не стоит опасаться, что такие тебя сожрут, а бывают и такие, которые могут сгодиться на что-то, но и сожрать такие тебя тоже могут. Она прекрасно осведомлена к какому типу относиться Риодан. И готова рискнуть.

- Она сработает даже в Зале Всех Времён? – снова переспросила она, потому что ей верилось с трудом, а она должна быть уверена, что на это можно рассчитывать.

- Даже ад не сможет меня удержать от того, чтобы присоединиться к тебе, если она будет на твоей коже.

- Зачем ты делаешь это?

У него на всё свои мотивы. И конкретно этого ей не постичь. Что ему с того, если она снова заблудится? Она не купилась на его оговорку о том, что он не теряет то, что принадлежит ему. Она не его собственность, и они оба прекрасно это знают. Ему что-то нужно от неё. Но что?

- Догадайся. Ты же гениальна.

- Я нужна тебе, чтобы мир спасти?

- Мне ничего не нужно.

Значит дело в желаниях.

- Почему ты вечно вмешиваешься в мою жизнь? Тебе заняться нечем?

Тогда, много лет назад, она чувствовала себя особенной от того что великий и могучий Риодан обращал на неё внимание, интересовался её мнением, держал при себе. Хотя она ни за что бы тогда в этом не призналась и без конца на это жаловалась. Он считал, что она на многое способна и однажды станет "невероятной женщиной". Это давало ей целевую установку. В Зазеркалье она продолжала придерживаться её.

Она так верила в его силы, в его феноменальное внимание к тому, за чем он следил.

Она ждала.

А он не пришел.

Его руки больше не двигались у основания её спины. Несколько долгих мгновений она ничего не ощущала, а потом его пальцы легонько заскользили по её шрамам. Он прикасался к ним по очереди. Ей стоило бы остановить его. Но она стала этого делать. Казалось, его пальцы пытались сказать: «Я вижу каждое оскорбление, нанесенное тебе. Ты выжила. Отличная работа, чёрт возьми, женщина.»

- Я могу убрать их, – предложил он.

- Ну да, женщине ведь негоже иметь боевые шрамы. Почему то, что делает из мужчин героев, женщин уродует?

- В тебе нет ничего уродливого. Кроме твоей жизненной позиции. Меняй её.

На это она ничего не ответила. Её настораживал этот новый Риодан: он не давил и не совал свой нос, куда не просят, относился к ней как... На самом-то деле она не была уверена, как он к ней относился, в том и была вся загвоздка. Она не знала, как реагировать на эти его попытки примирения. Это всё равно что пытаться принять теннисный мяч, когда кто-то изменил правила игры без твоего ведома, и ты уже не знаешь, как этот мяч отыграть. Раньше они отбивали мячи как профи, предугадывая движения друг друга. Теперь же, когда он подаёт, она слишком долго разглядывает траекторию полёта мяча.

В его офисе она поцеловала его. Он не ответил на поцелуй. Теперь же прикосновения его были интимными, а она была без рубашки, но он ничего не предпринимал и даже не сказал ничего такого, чтобы дать ей понять, что прикосновения эти к делу не относятся. Не то чтобы она готова была принять от него что-то большее. Но зачем он сказал "поцелуй меня или убей" в тот день в офисе? Или это его очередная разведка боем, как в ту ночь, когда она узнала, что несмотря на то, что Кровавая Ведьма убила его, он каким-то образом восстал из мёртвых и потребовал, чтобы она определилась разочарована она от того, что он жив, или наоборот несказанно этому рада.

Она была весьма уверена в том, что он привел её в свои личные апартаменты, которые представляли собой несколько комнат спартанского типа, глубоко под Честером. А ещё она была уверена в том, что это не единственное его пристанище, и что подобно ей самой и Танцору, у него далеко не одно такое прекрасно укомплектованное логово, в которое он может удалиться, чтобы побыть от всех подальше.

Суперсовременная, ультраэлегантная комната с акцентами хрома, графита и стали. Черная, белая и, как сам мужчина, всех возможных оттенков серого. В комнате, смежной той, в которой они сидели, находилась кровать с белоснежными простынями и мягким, тёмным бархатным покрывалом. Ванна пахла им одним и больше никем, и это её совсем не удивило. Он никогда не приведёт женщину к себе. Для него всё это не настолько лично. Декор был фактурным, замысловатым, но не вычурным. Кухня была белой и опять же стальной. Ванна отделана массивным мрамором с серебристыми прожилками и стеклом. Куда ни глянь – простые, чистые, острые и жесткие грани, подобные чертам его лица и его философии.

- Повтори-ка, что случится, если я наберу ЯВСД? – закинула удочку она.

Он не ответил, она на это не особо-то и рассчитывала, но попытка – не пытка. Почему бы не попробовать вытянуть информацию? Вдруг сработает. Но единственный ответ, который он удосужился ей дать, и который вовсе и не ответ: "Надеюсь, тебе не придётся этого узнать."