Рожденные лихорадкой (ЛП)

- Вы хотите, чтобы я начал охоту на женщину, похожую на вашу сестру? – спросил Бэрронс.

Я кивнула. Мне до чертиков надоело не знать, что на самом деле происходит в столь многих областях моей жизни. Довольно ужасно было иметь внутри себя эту штуку, и если у нее и были какие-то правила, то я понятия не имела какие именно. А сейчас появился какой-то отвратительный, сделанный из кучи мусора Темный, который попросту заставил меня застыть от ужаса, несмотря на временно нейтрализованные чувства ши-видящей. Ко всему прочему объявилась еще одна неизвестная личность, прикидывающаяся моей покойной сестрой.

В отношении двух из этих вещей я могла принять решительные меры. И начну с той, которая представляет наибольшую угрозу моему здравомыслию.

- Я хочу, чтобы ты поймал ее, – внесла ясность я. – И привел куда-то, где я смогу допросить ее.

- Вы прозевали свою возможность в Честере.

Я вздохнула.

- Я не хотела ничего говорить при Риодане. Ты же знаешь, сунь ему палец в рот, так он всю руку по локоть отгрызёт. И я совсем не горю желанием стать его закуской.

- Вы верите, что это действительно Алина?

- Нет. Думаю, что это совершенно невозможно. Но я хочу знать, что это за чертовщина такая.

- Вы говорили, что похоронили сестру. Вы уверены, что именно ее хоронили. У вас появились сомнения?

- Неа. Я хоронила именно ее, – я не стала утруждать себя и упоминать, что совсем недавно при эксгумации трупа не оказалось на месте. Попросту не видела смысла в дальнейшем усложнении и так непростой ситуации. Сперва я хотела обследовать Алиноподобие, а затем уж, если понадобится, раскрыть все карты перед Бэрронсом.

- Я не смогу привести ее в книжный магазин, – ответил он.

Я кивнула. Ему придется превратиться в зверя для охоты за Алиной, и я ни минуты не сомневалась, что ни один Охотник не позволит этому воплощению Бэрронса взобраться себе на спину и уж точно откажется пролететь с ними сквозь наше личное торнадо.

- У тебя есть поблизости еще одно хорошо охраняемое заклинаниями местечко?

- Подвал, где вы побывали при-йей, все еще защищен.

Наши глаза встретились и между нами произошел безмолвный разговор, живописное напоминание о нашем сексе, жестком и агрессивном, голодном и всепоглощающем. «Ты мой мир, – сказала я. – Не покидай меня.»

«Это ты покидаешь меня, Девочка-Радуга,» – ответил он, и при этом я знала, что проникла ему под кожу так же глубоко, как и он под мою.

- Рождественская елка по-прежнему там стоит? – непринужденно спросила я.

«Я оставил все как было. Это было самое лучшее логово для траха, в котором я когда-либо жил,» – ответили его темные глаза.

«Однажды, мы это повторим,» – сообщила ему я. И мне вовсе не придется притворяться при-йей. Только не с этим мужчиной.

Он вытянулся и переместился, начиная свою едва заметную трансформацию.

- Ээ, Бэрронс, у нас вообще-то назначена встреча. Я думала, что ты сделаешь это позже.

- Риодан отменил ее, – проговорил он сквозь зубы, ставшие слишком большими для его рта. – Он делает тату Дэни. Джаде.

- Она согласилась? – не веря своим ушам, воскликнула я.

- Сама об этом попросила.

Я прищурилась, обдумывая сказанное.

- Ты делал татуировки Риодану. Такие же, какие носишь сам. Прежде, я не видела на нем таких, – а я уже видела его обнаженным. – Он даст ей телефон? И сможет отыскать ее, как смог найти меня ты?

- Кстати, – прорычал он, перемещаясь из стороны в сторону, пока раздавался устрашающий хруст, – вы все еще носите телефон, мисс Лейн?

- Всегда, – заверила я его.

- Я найду то, что вы ищете, а когда выполню просьбу, закончу делать свои татуировки.

- О боже, – медленно выдыхаю я. – Когда ты перерождаешься, твои татуировки исчезают. Даже те, которые связывают нас вместе.

- И пока я не возобновлю их, ЕВУ не будет работать. И это, мисс Лейн, единственная причина, по которой я просил, чтобы вы оставались в Честере. До тех пор, пока я их не закончу.

ЕВУ – номер в моем телефоне, сокращенно от Если Вы Умираете – по нему я могла позвонить, и это гарантировало то, что Бэрронс найдет меня, вне зависимости от того, где я находилась.

- Я не настолько беспомощна, ты же знаешь, – раздраженно выдохнула я. Зависимость от него сводила меня с ума. Когда-то мне очень хотелось полностью зависеть лишь от себя, чтобы быть достойной находиться рядом с Иерихоном Бэрронсом.

- Направляйтесь в подвал. Увидимся там. Это не займет много времени, – он развернулся, прыгнул на все четыре лапы и скрылся в ночи, черное в черном, голодное, дикое и свободное.

Однажды, я бы хотела бежать рядом с ним. И чувствовать то, что чувствует он. Знать, каково это находиться в шкуре того, в чьём обличье мужчина, которым я одержима, чувствует себя как дома.

Но в любом случае, сейчас я никуда не бегу. Я лечу на спине ледяного Охотника в дом на окраине Дублина, где однажды провела несколько месяцев в постели с Иерихоном Бэрронсом.

***

Забавные штуки эти сны. Как правило, я помнила каждый свой сон, просыпалась с неприятным отпечатком от него на своей психике, такие себе приключения в грезах, причем настолько реальные и насыщенные, что если я находилась в прохладном месте, то и просыпалась замерзшая. Если я слышала музыку, то напевала ее про себя. Мои сны зачастую были настолько яркими и реальными, что открыв глаза, я не всегда была уверена, что проснулась, и что эта "реальность" не является той реальностью, которая существовала за закрытыми глазами.

Я думаю, что с помощью снов подсознание упорядочивает наши переживания, создавая удобоваримую для нас интерпретацию произошедшего, символично расставляя всё по полочкам, и это даёт нам возможность жить наяву, лишний раз не задумываясь о прошлом, настоящем и будущем. А ПТСР имеет место тогда, когда происходит что-то разрушающее этот чёткий внутренний порядок, сбивая вас с толку так, что всё теряет смысл, и вы, потерянные, плывёте по течению до тех пор, пока не определитесь, что делать с эти пережитым ужасом. Будь то чья-то попытка убить вас или внезапное откровение о том, что вы вовсе не тот, кем себя всю жизнь считали.

Во снах я вижу дома, комнаты которых целиком заполнены одинаковыми предметами воображаемого "интерьера". Некоторые из них заставлены уймой светильников, и во сне, глядя на них, я вспоминаю моменты, которые каким-то образом наполняли мою жизнь светом. В них присутствует мой папа, Джэк Лейн: самый высокий светильник с прочным основанием в виде позолоченной римской колонны. Мама тоже в этой комнате – изящная кованая вещица с шелковым абажуром, в её мягких рассеянных лучах добрые и мудрые слова, которые она пыталась привить нам с Алиной.

Также у меня есть комнаты, заполненные лишь кроватями. Бэрронс практически повсюду в этих комнатах. Мрачный, дикий, порой сидящий на краю кровати, с опущенной головой, смотрящий на меня исподлобья тем своим взглядом, который заставляет меня хотеть эволюционировать или же деградировать в кого-то такого же, как он.

Есть в моих приснившихся домах подвалы и полуподвальные помещения, где таится множество вещей, которые я не могу толком рассмотреть. Порой эти полуподвальные комнаты погружены в сумрак, порой передо мной расстилаются коридоры бесконечной темноты, и я колеблюсь в нерешительности, пока мое активное сознание не погрузит себя в полудрему, а я не надену свой МакНимб и не ринусь смело вперед.

Синсар Дабх живет в моих подвалах. Когда я начинаю постоянно думать о ней, то чувствую себя собакой с занозой в лапе, которую никак не вытащить. Очень часто она обнаруживает свое присутствие, когда вступает в игру мое подсознание.

Сегодня вечером, ожидая, когда Бэрронс приведет ко мне Алиноподобие, я растянулась и заснула на шелковых простынях изысканно-украшенной кровати с балдахином времен Короля-Солнце, на которой Бэрронс трахал меня до тех пор, пока я не пришла в себя.

И мне снилось, что внутри меня Синсар Дабх лежит открытой.