Небесный Гость

Григорий быстро собрал улов и все снаряжение. Проходя мимо юного рыбака, он остановился и строго сказал:

— А ну-ка, парень, собирай все и бежим. Слышишь, лед трещит?!

Парнишка мгновенно двинулся за Григорием.

— Как звать-то тебя?

— Валька!

— А меня — Григорий. Ты где живешь?

— Рядом с санаторием. Там мама медсестрой работает.

Пройдя осторожно еще с десяток метров, Григорий увидел, что прибрежный лед отделился от основного широкой полосой воды. Опытный рыбак понимал, как сложно им будет перебраться на сушу.

Поискав, где лед прочнее, он наконец выбрал подходящее место.

— Слушай, Валька! Сейчас ты прыгнешь на ту льдину. Прыгнешь, как в беге: одной ногой на нее, и другой — на береговой лед.

— Понятно! — ответил мальчик и через секунду уже был на земле.

— Молодец! — радостно крикнул Григорий. —

Ну, теперь я!

Он бросил к кустам пойманную рыбу, снаряжение, тяжелый полушубок, разбежался и прыгнул. Но под его весом льдина утонула и он оказался по пояс в воде. Береговой лед был близок, но Григорий не мог дотянуться до него, и сапоги, наполнившиеся водой, тянули его вниз.

— Дядя Григорий, руку, руку давай! — услышал он взволнованный голос. Мальчик стоял на самом краю льда и старался дотянуться до мужчины.

“Как бы мне не стянуть его в воду!” — испугался Григорий и, не подавая руки, ползком выбрался сам.

— Мировой ты парень, Валька, — произнес Григорий, одеваясь. — Не каждый взрослый мужик протянул бы руку в такую минуту. Будем с тобой дружить!

— Я не парень! — засмеялся маленький рыбак. — Я — девчонка Валентина.

— Девчонка?! — удивленно воскликнул Григорий. — Ну что ж, значит, ты мировая девчонка! Мне, Валюша, надо теперь бежать к электричке. Может быть, еще успею. А тебя я разыщу!

— Не выдумывай, дядя Григорий! Пойдем к нам! — решительно сказала девочка. — Тебе надо скорей согреться. Наш дом почти рядом.

— Неудобно, Валя...

— Что? Ох, и смешной ты, дядя Григорий. Ты же весь мокрый. До электрички еще больше часа. Да еще ехать сколько...

И она, решительно взяв Григория за руку, потянула его за собой.

Григорий никак не мог унять дрожь. Валя почти тащила его.

На стук дверь открыла молодая женщина.

— Валенька! Почему так долго? — с тревогой спросила она. Но, увидев незнакомого мужчину, замолчала.

— Мама, это дядя Гриша. Пошел лед. Он спас меня, но сам упал в воду. Быстрей, быстрей!

— Заходите, заходите, — приглашая Григория, заговорила женщина. — Григорий, раздевайтесь скорее.

Она наклонилась и, несмотря на его сопротивление, стала стаскивать сапоги.

— Я принесу вам одежду мужа. Не бойтесь, он ничем не болел. Только бутылка его сгубила. Замерз почти у самого дома... Григорий, у вас телефон есть? Валя сбегает в санаторий и все объяснит вашим близким.

— Некому объяснять, милая, — грустно произнес Григорий. — Уже три года, как некому...

Григорий залез на печь, чувствуя, как дро;къ стала постепенно утихать.

— Выпейте сначала водки. Я ее от мужа пря тала, — женщина протянула гостю стакан, - Это согреет вас.

— Нет, милая, — отказался Григорий, — Я и раньше этим зельем не баловался, а после смерти Маши и капли в рот не беру. Вот чай с малиной — это хорошо.

— А теперь — спать! — скомандовала женщина. — Мы вас укутаем двумя одеялами и полушубком. Прогреетесь и завтра встанете здоровым.

— Как звать тебя, милая? — поинтересовался Григорий.

— Маша.

— Маша... Маша... — бормотал он, проваливаясь в сон.

Когда Григорий проснулся, был день, и яркое солнце светило в окно. Он вспомнил все. Одежда его была высушена.

“Когда это она успела?” — с благодарностью подумал Григорий.

В дверь постучали, и в комнату вошла стройная симпатичная девочка.

— Так вот ты какая! — воскликнул Григорий.

— Одевайся, дядя Гриша. Мама рыбу пожарила и пирогов напекла.

Помолясь, они сели за стол. Мария, ласково глядя на Григория, сказала:

— Ты теперь, Гриша, мне не чужой человек.

Ты мне как брат родной. Валя мне все рассказала.

— А рассказала она, как мне руку тянула, желая помочь? Да заставила пойти к вам. Стеснялся я...

Поев, Валя тихонько выскользнула из комнаты.

— Валюша для меня и сын и дочь, — вздохнула Мария. — Научилась всему. Я без нее как без рук. И огород вскопает, и дров наколет... А в трудную минуту, как дочь, и обнимет, и приласкает...

Они долго делились прожитым. Каждому было что порассказать. Григорий поведал о том, о чем никогда никому не говорил. Все выплеснул, словно плотина прорвалась. И про гибель любимой жены и девятилетней дочери в автокатастрофе, и как ему невест подбирали, а он ни на кого и взглянуть не мог. Как мужики залить горе водкой заманивали, но он на это не пошел. Книги духовные, оставшиеся от жены, стал читать да в церковь ходить. Это спасало от одиночества. Потом вдруг попросил:

— Выходи-ка ты за меня замуж. Обвенчаемся и переедем в город. Любить тебя буду и никогда не обижу ни словом, ни делом. А уж Валя станет для меня родней родной дочери. Выходи... — Он, закрыв глаза рукой, ждал...

— Нет, Гришенька, — грустно ответила Маша, — не судьба нам быть вместе. Ведь Валя хорошим и добрым отца не помнит, а только пьяным и ругательным. Она никогда не согласится, чтобы в нашей семье снова появился мужчина. Не верит она им...

— А вот и не так! — услышали они взволнованный голос Вали. Она вошла в незакрытую дверь, услышав последние слова матери.

— Я дяде Грише поверила еще тогда, когда он предупредил меня об опасности и ждал, пока я соберусь. А главное, когда он руку мою не взял — боялся, что стащит меня в воду, и еще стеснялся идти к нам, хотя был весь мокрый... Выходи мама, за него замуж, не бойся. Я согласна. Я тебя, дядя Гриша, папкой звать буду...

БЛАГОСЛОВЕНИЕ

Это случилось во время афганской войны. Одноклассники Виктор и Петр вместе призывались в армию. Мама Петра была верующей, часто молилась в храме. Она уговаривала сына, чтобы он дошел с ней в церковь и попросил священника благословить его на военную службу. Петя любил свою маму и не хотел огорчать ее. Он пошел в храм и взял благословение. Материнскому сердцу стало спокойнее, да и сыновнему тоже.

И Виктору, и Петру довелось служить в Афганистане. Вокруг брезентовых палаток, в которых их поселили, — горы и пески.

Петра назначили поваром. Однажды недалеко от кухни он заметил змеиное гнездо с детенышами. Петру жалко было их убивать, и он даже ежедневно подкармливал змеиное потомство отходами солдатской кухни. Иногда ему приходилось видеть издали и маму-кобру. Змея держалась на расстоянии, и солдат смирился с таким соседством.

Однажды под вечер Петр, как обычно, выносил остатки пищи, и вдруг перед ним возникла мама-кобра. Она стояла в угрожающей позе. Зная, что в таких случаях нельзя делать резких движений, Петя стал медленно уклоняться в сторону, но змея тут же реагировала на его передвижение — и снова дистанция оставалась прежней. Солдату приходилось отступать. Но после каждого шага змея снова приближалась к нему и замирала в угрожающей позе. Если он не отходил, начинала шипеть, вынуждая его делать очередной шаг назад.

Так продолжалось несколько часов.

Змея вынудила его отойти на значительное расстояние от лагеря. Кобра не отпускала его, но и не нападала. Отогнав его достаточно далеко, змея успокоилась. Но стоило ему сделать хоть один шаг в сторону лагеря — принимала боевую стойку.

В таком ужасном напряжении Петр пробыл всю ночь. Когда стало светать, змея неожиданно уползла прочь.

Едва держась на ногах, Петр подошел к палатке, собираясь рассказать о случившемся. Его глазам предстала страшная картина: изрезанные тела солдат. В одном из погибших он узнал Виктора. Здесь ночью побывали душманы.

ПИСЬМО БОГУ

Это произошло в конце XIX столетия.

Петербург. Канун Рождества. С залива дует холодный, пронизывающий ветер. Сыплет мелкий колючий снег. Цокают копыта лошадей по булыжной мостовой, хлопают двери магазинов — делаются последние покупки перед праздником. Все торопятся побыстрее добраться до дома.