Страница 49 из 69
* * * В ночном потоке шлюх, богородиц, потаскушек, Где ходит зверем сказочный богач, Добычу ищет мот-послушник И олуха несет лихач. 7. Царь – выстрел вышли! Мы вышли. Где же пули? Лоб ждет, ваше величество! С нами всё Горячего поля девичество, Смольный преступного мира, Великосветский мир острога. А ну-ка, пушки, гремите строго! Бом! Бом! Кто там? Милюков? Или Керенский? Сегодня нету дураков, Сегодня верен, с кем Толчок любви Гнилого города, Чье отпадает с десен мясо. Часы любви ловли И глаз торговли. – Шагаешь? Шагай! Пули Пели, Пали В Горячие поля. 8. – Бог! говорят, что там, на небе, твоя ставка? Сегодня ты получаешь отставку! – Эй, где чинят Бога? – Здесь чинят божество? Медники, стекольщики, бочары, плотники Глухого переулка, Где здесь починка Бога? Чистят колеса, ставят заплаты? Люди, вы слышите раскаты Грома гулкого? Где чинят Бога? Конский навоз, что нас спасал и грел от мороза, Постав<ят> на его место В тяжелых окладах серебра. – Серебро и ряд свечей, блести! И круглыми стенами окруж<ат>. И тучные люди с Богом на брюхе, и старухи – И всё как раньше. 9. Дворцы замерзли в инее, В лебяжьих одеялах снега. И вся столица, блестя огнями, Как светская красавица была – В снегу и горностаях утопая, холодная и недоступная. А там, вдали, дымилися Горячие поля Неумирающим огнем. Как склады пороха – зрачки. И гневом сломанная бровь. Темнели бурые бугры – Чумные города людей, Как прокаженные гонимых Перчаткой белой городовых В час зимнего мороза. И приняв милость от другой столицы – конской, Надели шубы с плеча коней. Горел, дымился навоз горячий. Дети <из нор> выползали, И матери – воровки Добычу приносили города, Возились у костров. Отцы несли листы Гнилой капусты, Селедок тощие хребты И с боен кости и кишки. Садились в круг семьи И ели дары дня. Не вы ли Войском нищеты, Темнея ржавым голенищем, Пойдете на дворцы На набережных Невы? Седые рваные тулупы Из снежной халупы… Это пальцы <ног> Смотрят <из драных> сапог, А другие в валенках На Горячего поля завалинках. Сестры и жены. Отцы и мужья. Нож у одних. <У других> мышьяк. Так зимовали В снежном подвале. 10. Разве вы От холода не выли? Вдвоем в землянке костей <бычачьих> не сосали? И драк с собаками не знали? И от усталости не падали? И <не валялись>, сытые, на теплой падали? Не спали на ходу, склоняя голову? Так лейте пули – вот свинец и олово! 11. Слухайте, люди, слухайте, Рабочие люди, очухайтесь. Я, дочь народа, вас потчую, Несу свободу ножом! Бар плетку отчую – Летит ужом – Сломаем. Мы всё сломаем! Сёл очаг даст силача! Идем – Мамаем, Поем – Мамаем, Люди Горячего поля, <Нам – секача!> Здесь ведь живет девушка Воля, Наша лучшая Доля. Ее давно любила очи я, Простые, рабочие. Я девушка русская, чернорабочая, Сегодня вас свободой потчую. Люди, люди! Не будет боле Боли и голи, Боли и голи! 12. И никогда, никогда их не увидит С душой веселой око юное. В норе, в навозных кучах жили. Они скрывались, окаянные, Они умели ненавидеть Не по-царски. Свой городок <они> построили В кучах дымящихся калов. Не по-барски Нежили <их> стены Темных сквозных подвалов. Столетние бугры В том месте, Где дышится вольно гневу и мести И спокойно лежит окровавленный нож. И город стерег их зубами оскала, Граждан города из конского кала. 13. А мы, а наша рабочая темь Виновата тем, Стоя дрожа, Что кулак без ножа. Долго не будем сносить белые чванные груди Мы, окаянные, сгнившие люди. А они раком речным вылезут из темени ночи И у них на лоб вылезут очи, Лишь придет мой желанный жених – Нож рабочих! Нож рабочих!