Страница 1 из 75
Велимир Хлебников
Полное собрание сочинений
Том 3. Поэмы 1905-1922
Приносим глубокую благодарность Д. К. Бернштейну, А. Р. Биряльцевой, З. Г. Годович, И. В. Ермаковой, М. С. Киктеву, ЕМ. Кише, А. А. Мамаеву, М. П. Митуричу-Хлебникову, А. Е. Парнису, С. В. Старкиной, Н. С. Шефтелевич, а также всем сотрудникам рукописных и книжных фондов ГММ, ИМАИ, ИРАН, РГАЛИ, РНБ, оказавшим помощь в подготовке настоящего тома ценными материалами и благожелательным содействием.
Поэмы 1905–1922
Царская невеста*
XVI столетиеI Прощался с нежным прошлым голос, Моля простить измену дев, И заплетали девы волос, Невесту в белое одев. Ее белее не был одолен, Когда свой рок вняла у них. И не подымала глаз с колен, Когда мимо нее прошел жених. Она сидела в белом вся. Как жертва агняя вначале, О чем-то нежное прося, Уста шептали и молчали. Она сидела в низком кресле, Ее охорашивали нему. Думы к грядущему знать чресла Летели, нежные, к нему. II Было тесно на пиру, На столе было тесно медам. «Красавицу беру, Отцу сейчас я честь воздам. Честь ждет тебя великая»,– Царь захохотал. Шут, над плечом царя хихикая, О чем-то с радостью шептал. Отец о чести, весел, грезил, Не мнил, пируя, ни о чем, Когда из рук летящий жезел Его седин стал палачом. И он упал, брадою страшен, Ее подняв, как глаз слепца. Так между блюд и между брашен Жених казнил жены отца. И стол – изделье столяров – Стонал под тяжестью «ударю», Когда звон гусель гусляров Хвалу вел государю. И на поверхность пола доек Сквозь пира досок трещины Лился на землю струйкой мозг Того, чья честь была обещана. III [И царь был бешено красив, Слова вонзая долгой мукой, Ее, неспящую, спросив: «Что будет мне в любви порукой? Нет, щепкой ты не станешь, нет!» Глаз из седых смотрел бровей, Седой паук как из тенет.] И лишь раздался соловей, Супруг, стуча по полу палкой, Он из опочивальни идет прочь, Под ропот девы жалкий: «Меня безвинно не порочь». Но кто невесты лепет слушал? Он погашен глухим рыданьем. Шаги уходят дальше, глуше, Как будто идут на свиданье. И вздрогнул пол и сотряснулись окна Когда, кидая бешен взор, Был посох в землю воткнут, И царь пошел на конный двор. Он дверью дальной хлопнул, Кому-то крикнул «гей!» И засуетилися холопы, Тревожа стойлами коней. IV Одна в полурассветной теми Она плечами вздрагивает в рыданьях, Мыслью уходя за теми, Кто отдал ее сюда печальной данью. «Вот голубица. Ее ли коршуну не клевать? Она будет биться. Задерните кровать. Один возьмет ее пусть в стане, Другой пусть у изголовья встанет, Закройте чем-нибудь колени. Не слушайте молений». Слуги с злорадством в взоре блещут, Несут ее не бережней, чем вещи. Не вырвался крик сквозь сомкнутости уст, Но глаз блестел сквозь золотой кос куст. И двое молодых рабов Страшной подверглися огюле: За то, что нежную почувствовали любовь, На землю мертвыми упали. Ее молчащую садили В, колышась, ждущей колымаге, Чтобы в озерном тонком иле Холмом прозрачным стала влага. Были кони разъяренны, Шею гнула пристяжка косая, Были зубы оголенны, Они приподымали губы, кусая. И кони бешено храпели, И тройка дикая рвалась, Когда соседние пропели Чернцы: «Спаси, помилуй нас!» И царь пронзительно загикал И о крыльцо ногой затопал! Были кони слишком тихи, Были слуги слишком робки! С пронзительным глухим криком С цепей спускал царь псов, Когда путь тройке дикой Раскрыл двора ворот засов. Скакали псы вслед тройке, лая. В клубах крутящей ее пыли Княжна, едва живая, Узрела озера залив. И кони прянули с обрыва И плыли, рассекая твердь, И в этот миг, бессмертие как красива, Она одно просила: смерть. Исчезли со дна вздохи, Стал пищей нежной труп. А там под звон и хохот Царь ищет встречных губ. Была ее душа Дум грустных улей, Когда, сомнением дыша, Над нею волны вход сомкнули. И в миг, когда водяного деда челядь Ей созидала в хлябях встречу, Ей вспоминалися качели И сенных девушек за песней вече. Ей вспоминалась речь бояр И говор старых мамок, Над речкой красный яр И отчий древний замок. И вспомнился убийца отний, Себя карающий гордец, Тот, что у ней святыню отнял, Союз пылающих сердец. Думы воскресали, Бия, как волны в мель откоса. Утопленницы чесали Ее златые косы, Завивая; Княжна стояла как живая. вернуться