Раки

Входят Кареглазов и Люция. В руках у Люции сверток.

Кареглазов (секретарше). Найдите мне вашего Мамочкина. Пусть зайдет минут через десять сюда, в кабинет товарища Ленского. От меня будут звонить, скажите, что я здесь. У Ленского. А вообще меня нет! Все!..

Секретарша выходит.

Люция. Ты ему ничего не говорил? (Кладет сверток на стул.)

Кареглазов (раздраженно). Когда же? Мы с ним только вчера познакомились. (Раздевается у вешалки.)

Люция. Он один может мне помочь! Он один. У него в Москве такие связи! Наверняка! Самсоня, мы должны во что бы то ни стало отыграться. Ты только подумай, что будет твориться в нашем театре, когда узнают, что я восстановлена! Я им еще покажу, какая я бездарность! Все свои роли назад позабираю! Нет, нет! Я уверена, что Леонид Аркадьевич пойдет нам навстречу. Надо будет пригласить его к нам на пельмени. Он знает, что ты земляк Лопоухова?

Кареглазов. Кажется, знает.

Люция. Напомни. Обязательно напомни. Теперь это для него может иметь значение.

Входит секретарша, за ней Ленский.

Ленский (секретарше, любезно). Как ваше имя-отчество?

Секретарша (сдержанно). Вера Петровна.

Ленский. Очень приятно. Вы можете быть свободны, Вера Петровна. Благодарю вас.

Секретарша выходит, затворив за собой дверь.

Кареглазов. Леонид Аркадьевич! Мы уже тут!

Ленский. Приношу свои извинения, что заставил вас ждать. Говорил с Москвой. Приветствую вас, Самсон Петрович! Добрый день! (Раздевается у вешалки.)

Звонит телефон.

Кареглазов (снимает трубку). Говорите... Простите, Степан Феофанович! Не узнал по голосу!.. Надо узнавать?.. Да я-то сразу понял, что начальство, а вот кто именно - не разобрал!.. Слушаю, Степан Феофанович! Так, так... Понятно... Безусловно... (Смотрит на Ленского, тот настораживается.) Справедливое замечание... Целесообразно... Приму меры... Все будет, как вы указали... Прослежу лично. (Кладет трубку. Ленскому.) Ну-с, вот! С вас, как говорится, причитается. (Серьезно.) Приказ о вашем назначении товарищем Лопоуховым только что подписан. Вне всякой очереди! Сегодня товарищ Синица сдаст вам дела, ключ от сейфа, ну и так далее... Кабинет, как видите, мы вам уже освободили. Лозунг повесили. Нельзя сказать, чтобы мы были формалисты.

Ленский. Нет. Этого нельзя сказать. (Задумывается.)

Кареглазов. А вот некоторые слои населения придерживаются другого мнения. Да, да! Считают нас и формалистами, и бюрократами, и еще черт знает чем! Пишут заявления, жалуются в вышестоящие организации... выступают с трибуны... А ведь если вдуматься, приглядеться к нам поближе, ну какие же мы формалисты и бюрократы? В чем это выражается? Может быть, в том, что товарищ Лопоухов, человек безусловно думающий, незаурядный, отдающий всего себя без остатка нашему делу, не смог, видите ли, принять какую-то там гражданку Овечкину, которая пришла к нему жаловаться на то, что ее кто-то там обижает? (Зловещим шепотом.) Подождите, она еще и до вас доберется! А не она, так другие доберутся!

Люция. Зачем ты пугаешь Леонида Аркадьевича?

Ленский. Продолжайте, продолжайте, Самсон Петрович!

Кареглазов (распалясь). Доберутся! Обязательно доберутся! Не посмотрят, что вы кандидат наук, что у вас вся грудь в орденах, высшее образование МГУ!.. Уверяю вас, не посмотрят! Настрочат какой-нибудь пасквиль в "Крокодил"! А то и повыше!

Ленский. Фельетончик в газетку! Ха-ха!

Кареглазов. Да, да, да! Я уж их знаю! Теперь всем критиковать разрешается! Всем и всех! (Показывает на лозунг.)

Люция (заученным тоном). И в то же самое время у всех на глазах происходят действительные безобразия! Если бы я была женой главного режиссера, никто бы не посмел мне слова сказать. Я играла бы во всех спектаклях! Да так оно и было, когда я работала в Шуе. Но стоило мне полюбить другого человека, выйти замуж за Самсона Петровича и переехать в этот город, как у меня вдруг сразу, ни с того ни с сего, не оказалось "искры божьей"! Да что же это такое? Десять лет я работала в театре без этой "искры", имела прессу, меня называли ведущей, я везла на себе весь основной репертуар, не допускала никаких дублерш, играла и мальчиков и девочек, Анну Каренину! Мое имя писали в афишах жирным шрифтом, и вдруг теперь на том основании, что у меня нет этой проклятой искры, меня выбрасывают из театра! Как вам это нравится?

Кареглазов. Люция!

Люция. Я знаю, что я говорю!

Кареглазов. Люция! Успокойся! Леонид Аркадьевич нам поможет. (Ленскому.) Надеюсь, вы не откажете помочь нам хотя бы советом?

Ленский. С удовольствием. Я готов.

Люция. Леонид Аркадьевич, умоляю вас, вы все можете!

Секретарша (появляясь в дверях). Товарищ Кареглазов! Пришла гражданка Овечкина. Вас спрашивает.

Кареглазов (Ленскому). Слышите? Легка на помине! И здесь меня нашла! (Секретарше.) Кто ее пропустил? Что ей надо? Меня здесь нет!

Секретарша. У нее какое-то срочное дело.

Кареглазов. Она начала ходить к Лопоухову, пусть и продолжает ходить к Лопоухову. К Лопоухову, к Лопоухову!

Секретарша хочет что-то сказать.

Что вы на меня смотрите?

Секретарша. С вашей дачи звонили.

Кареглазов. Что случилось?

Секретарша. Ваш медведь с цепи сорвался.

Кареглазов. Медведь? Поймали?

Секретарша. Загнали в гараж. Ждут ваших указаний.

Кареглазов. Хорошо. Разберемся. Все! (Вытирает лоб платком.)

Секретарша выходит.

(Ленскому.) Ядовитая штучка! Вы к ней приглядитесь хорошенько. Она безусловно строчит в стенгазету!

Ленский. Я лично критики не боюсь.

Люция. Потрясающе! Неужели действительно не боитесь? Первый раз вижу такого человека!

Ленский. Представьте себе - не боюсь.

Кареглазов. Вот и наш Степан Феофанович такой же! С него как с гуся вода! Завидный характер. А мне как-то не по себе, когда меня на людях критикуют. Ну, не нравится тебе, как я руковожу, - зайди лично ко мне, скажи, по-дружески, по-приятельски скажи... Разве ж я не пойму? Разве я обижусь? Да я тебе рюмку водки за такую критику поставлю, да еще и сам с тобой выпью! (Наливает в стакан воды из графина. Пьет.) А тот, кто открыто, при всех, да еще в резкой форме, - у того цель ясная: подорвать твой авторитет и сесть на твое место. Я это так понимаю!