Страница 11 из 18
- Не беспокойтесь, он уже работает. Идемте скорее, потом расскажу.
Но Валю интересовало другое:
- Как вы думаете перевезти метеорит? Это нужно сделать как можно скорее.
"Так вот из-за чего они ссорились", - подумал я и немедленно составил план действий. Нельзя было терять времени на попытки образумить упрямую девушку.
- Прошу не отставать! - взяв на себя функции начальника, распорядился я. Потом вернемся за метеоритом.
Моя решимость повлияла на Валю, и она покорно пошла вслед, чего не мог добиться командир спасательной экспедиции Андрей Ярцев. Видимо, у них сложные отношения и Валя ни в чем ему не желает уступить.
Конечно, я не был вправе обещать вернуться за метеоритом, но подумал, что это сделают другие, когда потушат пожар.
На ходу я включил приемник и стал настраиваться. Андрей и Валя с нетерпением ждали сигналов, видимо поддаваясь моему настроению. Они заметили, как я торопливо подкручивал то одну, то другую ручку приемника и с беспокойством прислушивался.
Неужели я так ничего и не услышу? Что там могло случиться?
Резкий треск вырвался из репродуктора. Вначале мне показалось, что где-то над головой затрещали горящие деревья. Но нет, я слышал пронзительные, отрывистые сигналы, посылаемые самодельным передатчиком из танка. Для меня они звучали чудесной музыкой.
- Возьмитесь за мой пояс, - сказал я Андрею.
Обратный путь был труден. Мы теряли друг друга в густом дыму, спотыкались о выступающие из-под земли корни, но направление было точным, хотя указывала его не современная радиостанция, а примитивная искра времен изобретателя радио Попова.
Через несколько минут мы увидели эту искру на башне танка.
От бобины зажигания, которую еще не успели снять с экспериментального танка, на крышу башни шли два провода. Между ними через наскоро сделанную спираль проскакивала голубоватая искра.
А внизу, прямо на земле, сидел профессор, доктор технических наук, консультант по строительству мощных радиоцентров, и... чиркал проводом по клемме аккумулятора.
Можно было с уверенностью сказать, что никогда в жизни профессору не приходилось работать на таком странном передатчике, но мне казалось, что если бы заглянуть под его маску, то на лице Николая Спиридоновича мы прочли бы ту же сосредоточенность, с какой он обычно проводил опыты по исследованию ионосферы.
Увидев свою дочь целой и невредимой, Николай Спиридонович бросился к ней и, что-то бормоча, прижал к груди. Только теперь мы поняли, с каким нетерпением ждал он ее возвращения. Нужна была железная выдержка, чтобы, испытывая мучительную тревогу за судьбу близкого человека, сохранять в то же время внешнее спокойствие.
Вполне понятно, что тогда я никак не мог представить себе внешний облик Вали - мешковатый, не по росту асбестовый костюм, маска, которая не только закрывала лицо, но и приглушала голос, отчего он казался сдавленным и неприятным, но что-то мне нравилось в этой девушке, хотя я до сих пор не могу простить ей безрассудство и упрямство.
Несмотря на то что кислорода осталось мало, что Андрей еле дышит в своем противогазе. Валя хлопотала возле танка и искала буксировочный трос.
- Да где же он? - спрашивала она у Андрея.
Здесь Андрей показал свою решимость:
- Мы не будем спускаться вниз. Дорога каждая минута. Достаточно того, что мы чуть не силой увели вас от метеорита.
Сандро с недоумением повернулся к нему:
- Почему метеорит? Откуда метеорит?
Но тут вмешался Николай Спиридонович:
- Я целиком на вашей стороне, товарищ Ярцев. Двинулись, пока не кончился пожар.
Пришлось и мне удивиться.
- Не понимаю, Николай Спиридонович: если пожар утихнет, то нам легче будет выбраться из тайги.
- У меня на этот счет свои соображения. - Профессор взял меня под руку и объяснил: - Неужели вам неинтересно проверить прохождение волн в столь необычных условиях? И я должен наконец понять, что за явления происходили в ионосфере! Да и вы поймите по-человечески: ведь не могу я упустить эту возможность!
Далее он говорил, что помнит расписание работы других ионосферных станций Советского Союза, что он надеется принять некоторые отраженные волны, и тогда... Впрочем, я очень невнимательно его слушал, думая о том, как тяжело дышать Андрею. Иногда Сандро его заставлял вдохнуть хоть несколько глотков кислорода из своего баллона, это же предлагали ему и Валя, и я, но у нас он не взял ни одного глотка, так же как и у Николая Спиридоновича.
Валя подошла к нам, и в эту минуту профессор неосторожно сказал:
- Вам, как радиоспециалисту, гораздо важнее исследование прохождения радиоволн, чем поиски упавших метеоритов.
- Что? Бросить метеорит и уехать? - возмутилась Валя. - И вы после этого смеете называться учеными? На помощь подбежал Сандро:
- Я, конечно, извиняюсь, но зачем спорить? Наука - это очень хорошо, но сейчас, как водителю танка, мне людей доверили. Дорога далекая, трудная, кислорода мало. Пройдем через огонь, тогда Сандро опять поедет сюда: метеорит тащить, пожар тушить, волны проверять - хочешь в огне, хочешь в воде, хочешь в воздухе.
Валя спокойно выслушала его и упрямо заявила:
- Нет, мы сейчас возьмем метеорит. А не хотите, вернусь к нему и буду там дежурить.
Ничего нет хуже девичьего упрямства. Хочется поступить по-рыцарски - пусть будет по-вашему, - но ведь не здесь же, не в таких условиях.
Заметив нерешительность Андрея, я попробовал показать характер:
- Товарищ Ярцев, мы должны возвращаться. Не следует рисковать.
Как мне показалось, у Вали под маской гневно сверкнули глаза. Голос ее задрожал:
- Вы... это вы так говорите?
Я несколько растерялся. Почему бы мне этого не сказать? И я добавил, что за метеоритом можно вернуться завтра.
- Не хочу вас слушать! - оборвала меня Валя. - Стыдитесь! Я видела, как упал метеорит, и побежала искать его... Я не огня боялась, а того, что шар исчезнет, рассыплется, превратится в золу. Я сидела возле него, и мне казалось, что он уменьшается прямо на глазах... Но я ничего не могла сделать... А вы, мужчины, инженеры, ученые... - Она хотела что-то еще сказать, но махнула рукой и отвернулась.