Пятый угол

Мы в костюмах, опаздываем на этот, мать его, необходимый для паблисити Джастина, прием в чью-то там пользу. Не идти нельзя. Опоздать нельзя. Ибо его организатор: миллионерша миссис–открытая лесбиянка Кэролайн Груббер-Мастор, с официальным супругом миллионером мистером открытым геем Генри Груббером. Сия миссис была страстно очарована картинами Джастина на его выставке, скупив почти все. И публично заявила, берет юное дарование под свое меценатское крыло, которое обещает быть широким, Груббер-Мастор - известнейшая в Нью-Йорке первооткрывательница талантов, помогающая пробиться наверх молодым гениям. Но только тем, кто зацепил ее трепетную душу и кто, несомненно, стопроцентно, однозначно талантлив. Джастин – зацепил. Как я выяснил, собирая о ней сведения, Кэролайн не проталкивает бездарей, вроде как… не просит платы, даже не диктует условий, не навязывает концепций «своего видения» - просто помогает. Прямо-таки мечта.

Вначале идея синдиката «Тейлор-Груббер-Мастор» не показалась замечательной - слоган про бесплатный сыр никто не опроверг. Но, с другой стороны, у меня нужных связей не было, а талант Джастина в них нуждался.

Хорошо он без помощи миссис лесби достиг персональной выставки в довольно-таки пафосной галерее, но и здесь сыграл роль его величество случай. Увы, подача была не с моей стороны. Отчим парня-музыканта, с которым Джастин делит квартиру, оказался лучшим другом директора этой самой галереи. Но конкретно Джастина там не ждали, так как в одной половине должна была открыться выставка Сары Ллойд, в другой – фотографа-натуралиста из Сингапура. Тот свалился с простудой, и, помня истерию со свиным гриппом… В общем, фотограф Сингапур не покинул. Образовалась свободная площадь, требующая срочно-быстрого заполнения. Желательно было найти молодого пока еще аутсайдера, благодарного за подвернувшуюся возможность, но талантливого и небанального, соответствующего статусу галереи, да еще и с достаточным количеством больших и малых картин.

Сосед Джастина услышал «о вакансии» от отчима, выступил сватом: тот цокнул языком, работы-то Солнышка в самом деле хороши, оповестил директора галереи, который поставил Джастину «пять с плюсом» и допустил в свое святилище. Там его «раскопала» миссис лесби Груббер-Мастор… дальше известно.

Мы все-таки опаздываем. Уже на подъезде Джастин, всю дорогу молчавший и нервно трущий переносицу, обращается к водителю с просьбой остановиться и поднять перегородку. Придвигается ближе:

- Брайан, хочу кое-что обсудить прежде чем приедем.

Он кусает губы, сжимает-разжимает руку и мне это совершенно не нравится, зная его, понимаю, пришел к какому-то непростому решению.

- Джастин, смелей, какая тревожная мысль гнетет твой светлый разум?

- Я подумал, давай вернемся назад и забьем на все. Не хочу… Не хочу ставить свою карьеру в зависимость от того, приму или нет участие в этом дурацком вечере, не хочу быть собачкой Павлова. Такое чувство, что меня имеют… противно.

Я молчу. Во многом он прав, потому что мое воспитание, ну, по крайней мере, наполовину, мои мысли и мои чувства. Но сейчас… сейчас не тот случай. Нельзя проебывать возможность, позволяющую развернуться. И потом, ему пока никто не ставит условий, хотя… Пока, именно пока. Усмехаюсь, они будут. Вопрос цены.

- Все не так просто. Можешь послать на хуй, встать в позу и заявить о тотальной самостоятельности. Но, как бы ты не хотел верить в обратное, самому пробиться в мире искусства, тем более тут, - практически нереально. Ты в Нью - Йорке семь месяцев и все время потратил на то, чтобы хоть кто-то посмотрел твои работы. Мало рисовал из-за недостатка времени, уставал от выживания, отказываясь, кстати, принять мою помощь. Бесился от неудовлетворенных амбиций и мучился от мысли, что теряешь вдохновение. Это – реальность. И она может не измениться еще год, два... А твои картины стоят большего, гораздо большего, чем стоять на полу дешевой студии. И ты стоишь большего, поверь матерому рекламщику.

Если бы не случай, не было бы твоей выставки. Если бы не выставка, не было бы предложения Груббер-Мастор. Это звенья одной цепи и речь о прогибе или продаже не идет. ("Сейчас", - добавляю про себя… Но дальше все зависит от тонкости игры кто – кого.) На этом этапе, - ты не теряешь себя, а приобретаешь возможности.

- Ага, значит, только от этих возможностей зависит моя самореализация, только при них стану лучшим художником? На каких условиях? А, Брайан?

- Другие увидят, какой ты художник, они будут принимать твои работы. Любому творческому человеку нужна ответная реакция, возврат эмоций: ты вкладываешь свои, когда рисуешь, они – когда видят. Неважно, одобрение это или критика. А что касается условий... Джастин, мир не черно–белый, кому, как не тебе это знать. Если ты хочешь большего, нужно уметь приспосабливаться к нему не теряя себя, цеплять свои принципы к принципам других.

- Уж кто бы говорил, мистер самая гордая задница в мире. Ты же не принимаешь условий и ненужных принципов.

- Хм… Нет, но я могу нагнуть так, что получу желаемое. Причем нагнутые будут считать свою позу наивысшим кайфом. Подобное приходит с опытом.

Хочу развеселить его, но Джастин серьезен.

-То есть, я должен трахать кого потребуется, чтобы ворваться на белом коне в мир искусства?

- Слушай меня… Внимательно. Постарайся понять правильно. Ты слушаешь?

- Да, да, да, слушаю.

- Трах тоже может быть частью контракта. Механический рутинный трах - рабочий момент. И, поверь, он как средство, - то же самое, что посиделки в ресторане с клиентом, заливающим тебя испражнениями о пизде. Только трахаешь ты молча, сверху. Ты – управляешь, а за ужином вынужден поддакивать, изображая натурала. Чувствуешь разницу? Рабочий трах это честнее. Но - не тебя…

Джастин, гладить по шерстке не буду, ты не маленький мальчик, никто просто так не получает Большого Шанса. Рассчитывать, что Груббер-Мастор влюбилась честно–бескорыстно в твое искусство – опрометчиво и опасно. Да, пока всё, что мы узнали о ней, характеризует лизунью как, самую что ни на есть, идеальную меценатку. Но Кэролайн – не идеал. Она преследует свои цели, совершая то или иное действие, предлагая услуги. Но, пойми, цель-то может быть вполне адекватной, не унижающей тебя. Может, она получает эстетический оргазм от помощи молодым дарованиям? Это ее цель. Пока ты не знаешь истинных мотивов – не стоит спрыгивать. Не доверяйся, не принимай все на веру, дели на десять и избавься от мысли «мною хотят управлять». Может случиться все… но сначала смотри и делай выводы.

Ты умный мальчик и порой читаешь людей лучше меня. Да-да, убери эту улыбочку с лица, засранец. Разберешься правильно. А если почувствуешь, что тиски сжимаются, к заднице приставляют кол - уходи.

- Ого, Брайан, по-моему, это была самая длинная речь, которую я когда-либо слышал. Мистер Кинни, в вас умер Цицерон.

- Засранец, - щелкаю его по носу, - я переживаю за тебя.

Джастин усмехается:

- Да, ты, наверное, прав. Я понимаю, но, черт, Брайан, как же все это… дергает.