Страница 5 из 22
Это вытекает из положения ч. 2 ст. 118 Конституции РФ, где прямо закреплено: судебная власть осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства; а также фактической организации судебной системы, при которой административное судопроизводство в свете отсутствия в нашей стране административной юстиции и рассмотрения административных дел судами общей юрисдикции и арбитражными судами по правилам ГПК РФ и АПК РФ, долгое время было включено в понятие «гражданское судопроизводство».
Нельзя также сказать, что перечень гражданских прав ограничен лишь теми, которые прямо закреплены в ГК РФ, ведь в гражданском и арбитражном судопроизводствах защищаются и те права, что закреплены в других федеральных законах, а также Конституции РФ.
Понимание сути гражданских прав как общей совокупности прав граждан и организаций, за исключением уголовных прав, не безупречно, но нельзя не признать, что гражданское процессуальное и арбитражное процессуальное законодательства отвечают такому пониманию гражданского права.
Это видно из традиционной структуры ГПК РФ и АПК РФ, которая всегда предусматривала рассмотрение дел по нескольким видам производства, в том числе искового и производства по делам, возникающим из публично-правовых отношений, и формулировки ст. 2 ГПК РФ, где все дела, рассматриваемые судами общей юрисдикции, объединены термином «гражданские дела».
Таким образом, исторически понятие «гражданское правоотношение» включало в себя одновременно понятия «частное правоотношение» и «публичное правоотношение», за исключением уголовных.
На современном этапе в действиях государственной власти прослеживается правильная тенденция термин «гражданское право» наделить значением «право частное». Эта тенденция особенно отчетливо проявилась в связи с созданием в судах общей юрисдикции коллегий по административным и иным публично-правовым делам и внесением 28 марта 2013 года Президентом Российской Федерации Проекта Кодекса об административном судопроизводстве Российской Федерации[27].
В Пояснительной Записке к данному законопроекту совершенно справедливо отмечается, что Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации должен закреплять судебную процедуру по рассмотрению таких дел, в которых субъекты приобретают права и обязанности по своей воле и в своих интересах и фактически равноправны, то есть дел, возникающих из правоотношений, связанных с применением материальных норм частного права (гражданского, семейного и т. п.)[28]. Далее в документе подчеркивается, что в публичных правоотношениях отсутствует равенство их субъектов, в связи с чем требуется иной процессуальный закон по рассмотрению и разрешению дел, возникающих из данных правоотношений[29].
Считаю представленное разработчиками Проекта обоснование теоретически верным, но требующим единого критерия разграничения всех материальных правоотношений на частные (споры из которых должны по-прежнему разрешаться в гражданском и арбитражном судопроизводствах) и публично-правовые (которые отныне должны стать предметом административного судопроизводства). Этот критерий должен быть четко закреплен в законе и заключаться в соотношении правового статуса спорящих субъектов, но не в том несколько упрощенном виде, в каком он фигурирует в Пояснительной Записке. Необходимо учитывать, что равное юридически закрепленное соотношение статуса не всегда является таковым при анализе отдельных правоотношений (например, как в рассмотренном выше случае с изъятиями земельных участков в пользу государства).
Проблема «объективного» и «субъективного» в праве связана в первую очередь с реализацией права.
Защита права как процессуальная категория неразрывно связана с реализацией соответствующего гражданского права. Разумеется, реализация может привести к осуществлению права и вне деятельности по его защите, но обратное невозможно – защита права как процесс не может существовать в отрыве от его реализации.
При этом важно отметить, что защита права – это самостоятельное правоотношение процессуального типа, которое связано с основным, спорным материальным правоотношением, но не тождественно ему, не «встроено» в него.
Поэтому суды (государственные и третейские) имеют дело с «субъективным», реализуемым, гражданским правом, в процессе своей деятельности разрешая вопрос не о том, существует ли само право или нет (как объективная категория), а лишь о том, соответствует ли правовой статус стороны в деле заявленному притязанию на то или иное право, поскольку изначально наличие у лица субъективного гражданского права только предполагается и им самим, и другими лицами. Еще и по этой причине категория «защита субъективного гражданского права» является процессуальной, а не материально-правовой.
Если предположение лица о принадлежности ему гражданского права подвергается сомнению (самим лицом или обязанными, по его мнению, лицами), возникает необходимость данное предположение перевести в ранг четко определенного состояния наличия права или его отсутствия.
Соответственно, поскольку само лицо сделать этого не может, оно должно обратиться к третьему, незаинтересованному лицу, но такому, который может добиться этого состояния правовой определенности, чье мнение будет воспринято властью и исполнено при необходимости в принудительном порядке.
Анализ действующего законодательства показывает, что таким лицом может быть государственный компетентный суд, а также частный суд, третейский (так как на его решения государственными судами выдаются исполнительные листы). Наличие субъективного частного гражданского права может быть установлено как судом, так и с применением альтернативного способа защиты в форме искового производства или третейской процессуальной форме. Обладание же лицом субъективным публичным гражданским правом устанавливается строго по решению суда в форме административного судопроизводства.
Рассмотренная категория «субъективное гражданское право» используется законодателем наравне с другими понятиями, а именно – «законный интерес» и «свободы». Поэтому встает вопрос о способах и формах их защиты.
Проблему определения сущности этих правовых категорий нельзя обойти, поскольку в тексте ст. 2 ГПК РФ закреплено, что задачами гражданского судопроизводства являются правильное и своевременное рассмотрение и разрешение гражданских дел в целях защиты нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов граждан, организаций, прав и интересов Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований, других лиц, являющихся субъектами гражданских, трудовых или иных правоотношений.
В ст. 2 АПК РФ также сказано, что задачей судопроизводства в арбитражных судах является защита нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов лиц, осуществляющих предпринимательскую и иную экономическую деятельность, а также прав и законных интересов Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, органов государственной власти Российской Федерации, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления, иных органов, должностных лиц в указанной сфере.
Поэтому правильным является мнение о том, что законный интерес представляет собой самостоятельное правовое явление и, наряду с субъективным гражданским правом, является объектом правовой охраны в различных отраслях российского права[30].
А.Н. Кузбагаров правильно указывает, что процессуальное законодательство России определяет защиту законных интересов как задачи соответствующих видов судопроизводства, а материальное право рассматривает интерес в качестве объекта правовой охраны[31].
При этом отечественное законодательство является не единственным источником понятия «законный интерес»: данный термин активно используется в международно-правовых документах, конституциях ряда иностранных государств, а также в положениях их внутригосударственного законодательства. В частности, судебная защита не только прав, но и законных интересов провозглашена в Конституции Итальянской республики, категория «законный интерес» употребляется в Конституции Швейцарской Конфедерации, в конституциях Болгарии и Румынии, в ряде Конституций стран – членов СНГ, в законодательстве Украины, Белоруссии, Латвии.