Страница 18 из 22
«Прежние» апелляция и кассация предусматривали ведение протокола – в ГПК РФ существовало следующее положение: рассмотрение дела судом апелляционной (кассационной) инстанции проводится по правилам производства в суде первой инстанции. Иными словами, ведение протокола являлось обязательным не только при производстве в суде первой инстанции, но и в апелляционном и кассационном производствах. Статья 327 новой редакции ГПК РФ сохранила подобное указание, закрепив: суд апелляционной инстанции повторно рассматривает дело в судебном заседании по правилам производства в суде первой инстанции с учетом особенностей, предусмотренных главой. Такое же требование зафиксировано в ч. 1 ст. 266 АПК РФ применительно к апелляционному производству в арбитражном процессе.
Статья 386 ГПК РФ, посвященная срокам и порядку рассмотрения дела в судебном заседании суда кассационной инстанции, не содержит аналогичного правила, поэтому можно сделать вывод о том, что в судебном заседании кассационной инстанции протокол не ведется. Однако это странно, ведь если в судебном заседании суда кассационной инстанции принимают участие лица, участвующие в деле, их представители, иные лица, то их объяснения должны быть как-то зафиксированы, как, впрочем, должны фиксироваться и все действия суда, вне зависимости от инстанции. Это тем более странно, что в АПК РФ четко сказано: арбитражный суд кассационной инстанции рассматривает дело в судебном заседании по правилам рассмотрения дела судом первой инстанции (ч. 1 ст. 284).
Что же касается надзорного производства, то взгляд на него как на исключительную и последнюю инстанцию (особенно в свете «ликвидации» «тройного надзора» в гражданском судопроизводстве) позволяет многим исследователям говорить о том, что протокол при рассмотрении надзорной жалобы (или представления) не ведется. В поддержку этого мнения свидетельствует то, что ни в гражданском процессуальном, ни в арбитражном процессуальном законе ничего не говорится о ведении протокола в суде надзорной инстанции. Однако такое положение вещей неправильно. Ведение протокола должно быть обязательным в каждой инстанции, невозможность дальнейшего обжалования в этом смысле ничего не значит – ведь у лица, так и не добившегося справедливого, по его мнению, решения, остается возможность обратиться в межгосударственные судебные органы.
В этом плане следует отметить несомненное «превосходство» уголовно-процессуального законодательства. Как известно, принятый в 2011 г. Федеральный Закон «О внесении изменений и дополнений в статьи 377 и 407 Уголовно-процессуального Кодекса Российской Федерации»[112] предписывает обязательное ведение протокола в кассационной и надзорной инстанциях. Полагаю, гражданское и арбитражное процессуальное законодательство сегодня остро нуждаются в подобном реформировании.
Наконец, ученые в основном обходят стороной вопрос о том, ведется ли в процессе третейского разбирательства дела протокол заседания. Если стороны не договорились об ином, то в заседании третейского суда ведется протокол (ст. 30 ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации»).
Исходя из того, что третейское решение может стать предметом судебного разбирательства в компетентном государственном суде, причем в основном по так называемым «процессуальным» основаниям, обязательность ведения протокола представляется несомненной. К заявлению об отмене решения третейского суда прилагаются, помимо прочих, документы, представляемые в обоснование требования об отмене решения третейского суда (п. 3 ч. 3 ст. 419 ГПК РФ и п. 3 ч. 3 ст. 231 АПК РФ). Думается, что одним из таких документов как раз следует считать протокол заседания в третейском суде и было бы целесообразно также специально урегулировать этот вопрос в законе.
Итак, публичность гражданской процессуальной формы следует отнести к важнейшим ее чертам в силу принадлежности гражданского судопроизводства к публично-правовой сфере. Для государственной защиты права это свойство публичности и требование обязательного протоколирования всего хода процесса по гражданскому делу являются отражением его особой, государственной, властной правовой природы.
Однако и применительно ко второму способу защиты – частноправовому, или альтернативному, это требование не утрачивает своей обязательности. Признание государством третейских судов субъектами, осуществляющими правовую защиту, и наделение решений третейских судов свойством обязательности диктует необходимость ведения протокола и в заседании третейского суда. Положение ст. 30 ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации», в которой закреплено, что ведение протокола в третейском разбирательстве не обязательно, является неправильным по той причине, что решения третейских судов могут, как и любые правовые и правоприменительные акты, оспариваться в государственных компетентных судах.
В науке выработано множество определений гражданской процессуальной формы. Так, Ю.А. Попова под гражданской процессуальной формой понимает строго регламентированную нормами гражданского процессуального законодательства деятельность суда по осуществлению правосудия по гражданским делам, а также деятельность других субъектов процесса, содействующих осуществлению правосудия[113].
В целом, большинство ученых сходится во мнении, что это совокупность правил, или требований, соблюдение которых необходимо при рассмотрении и разрешении любого гражданского или арбитражного дела[114].
В общем определение процессуальной формы можно сформулировать и так – гражданская процессуальная форма – это правила рассмотрения дела, закрепленные в нормах ГПК РФ. Соблюдение гражданской процессуальной формы судами общей юрисдикции при рассмотрении гражданских дел обеспечивает, помимо прочего, определенную правовую природу судебного решения по делу.
Гражданская процессуальная форма как совокупность определенных процедурных правил рассмотрения дел в государственном суде всегда характеризовалась своей универсальностью, то есть применимостью к любому спору.
При этом процессуальная форма неоднородна, внутри общей формы рассмотрения гражданских дел всегда выделялся ряд ее подвидов, направленных на урегулирование гражданских споров, значительно различающихся по своим сущностным особенностям.
В данном случае речь идет о видах гражданского (арбитражного) судопроизводства.
Е.А. Трещева правильно указывала: «Предметом судебного разбирательства являются материальные правоотношения, значительно отличающиеся друг от друга, разделение процесса на различные виды производств представляется необходимым»[115].
В процессуальной науке существует немало определений понятия «вид гражданского судопроизводства». П.Ф. Елисейкин, Д.М. Чечот, А.А. Мельников, М.К. Треушников, Г.Л. Осокина, Е.И. Носырева и другие ученые под видом гражданского судопроизводства обоснованно понимают определенный процессуальный порядок рассмотрения отдельных гражданских дел, отличающихся значительным материально-правовым своеобразием[116].
При этом ни законодатель, ни правоприменитель не предлагают определения понятия «вид судопроизводства». Однако полагаю, что в выработке легального определения понятия «вид гражданского (арбитражного) судопроизводства» нет и никогда не было особой необходимости. Гражданская (арбитражная) процессуальная форма – это легальный процедурный порядок разрешения спора государственным судом. Его императивный характер означает, что он закреплен в нормах федерального законодательства и не может быть изменен ни судом, ни лицами, участвующими в процессе. Но эта его «неизменность» неизбежно означает необходимость адаптировать судебный процесс к рассмотрению любого поступившего в суд дела. Поэтому внутри общей процессуальной формы рассмотрения гражданских дел закреплены специфические правила, которые и есть «вид гражданского судопроизводства». Благодаря существованию различных видов судебного разбирательства гражданских дел и можно говорить о таком свойстве гражданской процессуальной формы, как универсальность.