Страница 18 из 38
— А ну, положил палку, быстро!
Тео наконец удалось закрыть собой пса, и Ларри от души ударил его по заду. Мужчины смеялись, мальчики плакали, бедняга Судья скулил, истекая кровью.
Мужчины попятились. Тео осторожно поднял обмякшего пса на руки. Шерсть на голове слиплась от крови.
— Скажи мне что-нибудь, — сквозь слезы попросил Тео.
— Вы за это ответите! — заорал Харди мужчинам.
Тео побежал. С Судьей на руках он пронесся мимо велосипеда, понимая, что не сможет держать и руль, и собаку. Харди и Вуди запрыгнули на велосипеды и вскоре нагнали Тео, который бежал как в тумане, с мокрыми от слез щеками, в перепачканной кровью рубашке, прижимая к груди своего пса.
— Вуди, останься с Тео, — сказал Харди. — Я вперед, предупрежу деда.
— Давай, — кивнул Вуди, и Харди вскоре скрылся впереди.
— Тео, он живой? — тихо спросил Харди, держась как можно ближе к Тео.
Тео закусил губу:
— Не знаю, он не шевелится.
С локтя Тео капала кровь. Он бежал из последних сил.
Глава 14
Харди со своим дедом, Сайласом Квинном, встретили Тео и Вуди у Ред-Крик. Тео был мокрым от пота и собачьей крови; от стресса у него начался приступ астмы, и он судорожно втягивал лекарство из ингалятора, согнувшись над вялым, неподвижным псом. Мистер Квинн тут же подхватил Судью и положил на сиденье своего пикапа.
— Кладите велосипеды назад и садитесь, — велел он. Вуди бросил велосипед в кузов, и мальчишки набились на переднее сиденье. Тео бережно держал Судью, который не подавал признаков жизни.
— Он выживет? — спросил Харди у деда.
— С ним все будет прекрасно, — сказал мистер Квинн, переключив передачу и трогаясь с места. Он уже позвонил в 911 и вызвал «Скорую» и полицию, потребовав, чтобы разметчиков убрали с его земли. Он предпочел бы разобраться с ними лично, но состояние бедного пса требовало срочной помощи. Когда они мчались по грунтовке в город, мистер Квинн спросил:
— У кого есть сотовый?
Вуди телефона не покупали: родители считали, что в тринадцать лет еще рано ходить с мобильным. У Харди сотовый был, но он не помнил, куда его положил.
— У меня, — сказал Тео.
— Позвони-ка родителям, парень, — сказал мистер Квинн. Тео осторожно переложил Судью на колени Вуди и вынул из кармана телефон.
— А куда мы едем?
— Не знаю, — сказал мистер Квинн. — Кто ваш ветеринар?
— Доктор Коль.
Трубку сняла Эльза и сообщила Тео, что мать беседует с клиенткой, зато отец свободен. Рассказывая, что случилось, Тео кончиками пальцев поглаживал Судью по лбу. Он посмотрел на Вуди, самого стойкого мальчишку, какого знал, и увидел у него на глазах слезы.
«Скорая» попалась навстречу на полдороге. Врачи немного растерялись, не зная, что делать с избитой собакой, но с мистером Квинном спорить было сложно. Громко и не стесняясь в выражениях, он велел бригаде доставить Тео и его собаку к доктору Колю на улицу Саут-Клемент, добавив, что они с Харди и Вуди поедут сзади на пикапе.
Сидя в «Скорой», Тео смотрел, как двое парамедиков занимаются псом, будто пострадавшим ребенком. Судью положили на стерильные носилки, промыли раны, говоря что-то успокаивающее, проверили пульс. Хотя мальчик знал, что парамедики привыкли помогать людям, а не собакам, ему стало легче, когда они позаботились о псе. Один из работников «Скорой» куском бинта медленно оттирал рубашку мальчика, перемазанную грязью и кровью.
— Пульс нормальный, — сказал другой, накрывая Судью простыней. — Поправится.
— Спасибо, — с трудом выговорил Тео.
— Собак мы еще не возили, — заметил первый. — Кто его так?
Тео только помотал головой, не в силах говорить о случившемся.
Почти сорок лет доктор Коль лечил собак, кошек и других некрупных питомцев жителей Страттенберга. Маленькая клиника располагалась в старом торговом центре, знавшем лучшие дни. У доктора много лет работала секретарша мисс Росс, особа решительная и деловитая, распекавшая клиентов по телефону, стоило им пропустить прививку от бешенства.
В пятницу мисс Росс задержалась на работе, наводя порядок на столе, когда позвонил мистер Бун с сообщением, что они везут пса в тяжелом состоянии. Доктор Коль был на месте. Через несколько минут глаза у мисс Росс полезли на лоб: у дверей остановилась «Скорая».
За сорок лет работы секретарша ни разу не видела, чтобы пострадавшее животное доставляли на «Скорой». Она знала, что Судья Бун особенный пес (как и все собаки для своих владельцев), но и подумать не могла, что его так уважают в городе. За «Скорой» подъехал пикап, за ним — полицейская машина и два фургона. Из «Скорой» выбрался парамедик с собакой на руках и бегом кинулся в клинику. Приемная наполнилась взволнованными людьми: у ресепшен столпились Тео с приятелями, его родители, мистер Квинн, парамедики, водитель «Скорой», Эльза и двое полицейских.
Доктор Коль с санитаром понесли Судью на рентген. Родители бросились к Тео, перемазанному кровью, грязью и потом. Еле сдерживаясь, мальчик рассказывал, что произошло, а Вуди и Харди подсказывали детали.
— Что, он действительно ударил тебя палкой? — переспросил мистер Бун.
— Дважды, по… спине, — ответил Тео. — А коротышка толкнул меня на землю.
— А третий меня тоже сбил подножкой, — добавил Вуди.
— Возмутительно, — процедила миссис Бун, глядя на полицейских. Один из них счел нужным сообщить:
— Мы уже работаем на месте происшествия, миссис Бун.
— Надеюсь.
— Мы хотим предъявить обвинения как можно быстрее, — сказал мистер Бун. — Я хочу, чтобы этих молодчиков посадили.
— Я тоже, — поддержал его мистер Квинн. — Они находились на моей земле без разрешения.
Все согласились, что негодяев нужно призвать к ответу, и атмосфера немного разрядилась. Началось ожидание. Полицейские и бригада «Скорой» попрощались и уехали. Мисс Росс сварила кофе, который пили из бумажных стаканчиков. Примерно через час доктор Коль в первый раз вышел к ожидающим. Пес жив, но очень плох — пульс слабый, удары по голове привели к серьезной черепно-мозговой травме. Череп выдержал, но выявлен отек мозга. Правая передняя лапа сломана, выбито несколько зубов. По мнению доктора Коля, Судья чудом остался жив. Все решится в ближайшие сутки. Если отек мозга продолжит нарастать, собака не выживет.
Доктор Коль отвел Тео с родителями в тускло освещенную смотровую. На маленьком столе, накрытый стерильной простыней, на боку лежал Судья. Глаза закрыты, язык свесился набок, морда и голова выбриты, к левой передней лапе тянется капельница, правая перевязана. Смотреть на это было невыносимо, и у Тео потекли слезы. Он ничего не мог с собой поделать. Мальчик терпеть не мог разводить сырость, особенно на людях, но, глядя на умирающего друга, не выдержал. Миссис Бун тоже плакала.
Они долго стояли у стола. Наконец доктор Коль сказал:
— Сейчас я больше ничего не могу сделать. Оставлю на ночь санитара следить за состоянием, но вообще остается только ждать.
— Я не уйду, — сказал Тео, сжав зубы. — Останусь здесь на ночь.
— Перестань, Тео, — начал мистер Бун.
— Не уйду. Когда я болел, Судья лежал у моей кровати и не уходил. Я сделаю для него то же самое. Не уговаривай, пап, я никуда не поеду.
— Тео… — попыталась убедить его миссис Бун.
— Мам, даже не начинай. Судья должен слышать мой голос и знать, что я рядом. Я буду говорить с ним всю ночь. Пожалуйста.
Взрослые переглянулись. Доктор Коль пожал плечами.
— Дело ваше, — сказал он. — Я не против.
— Ладно, — согласилась миссис Бун. — Но сперва съездим домой. Поешь, примешь душ, переоденешься…
— Нет, мам. Я никуда не поеду. Я не оставлю Судью. Никогда.
Иногда в нелегком процессе воспитания взрослым приходится уступить, предоставив ребенку поступать так, как он считает нужным. Мистер и миссис Бун это понимали.
Мать ласково потрепала сына по макушке.