Страница 10 из 11
По данным анкетирования, проведенного автором книги, 31 % респондентов видят в суррогатном материнстве шанс для бесплодной пары обрести желанного ребенка, 14 % опрошенных считают, что, несмотря на наличие отрицательных моментов, связанных с данным методом преодоления бесплодия, пользы от него значительно больше, 49 % обратили внимание на то, что, прежде чем применять данный метод на практике, необходимо задуматься над всеми негативными сторонами, а 6 % респондентов убеждены, что суррогатное материнство необходимо запретить.
Многоплановость института суррогатного материнства проявляется в том, что он представляет собой область, в которой пересекаются такие науки, как этика и биология, философия и юриспруденция. Этим обусловливается сложность правового регулирования вопросов, связанных с вспомогательной репродуктивной технологией, которая получила отражение в многообразии подходов к этой проблеме.
Всемирная медицинская ассоциация (ВМА) положительно отнеслась к применению методов вспомогательных репродуктивных технологий, т. к. они служат благородной цели – лечению бесплодия и предоставлению права супругам, лишенным возможности производить потомство, завести детей. В 1987 г. было принято Заявление об искусственном оплодотворении и трансплантации эмбрионов (Мадридская декларация), в котором провозглашены следующие рекомендации и этические принципы:
медицинская помощь оправдана при бесплодии, неподдающемся медикаментозному и хирургическому лечению, особенно в случаях иммунологической несовместимости, непреодолимых препятствий для слияния мужской и женской гамет, бесплодия по неизвестным причинам;
действия врача должны осуществляться только на основе добровольного информированного согласия пациентов, соответствовать всем правовым и этическим нормам;
пациенты имеют такое же, как и при другом виде лечения, право на соблюдение тайны и невмешательство в личную жизнь, право на определение судьбы яйцеклеток, которые не будут немедленно использованы для лечения бесплодия (уничтожены, подвергнуты криоконсервации с целью сохранения в замороженном виде, оплодотворены и подвергнуты криоконсервации);
должно быть обеспечено невмешательство в процесс выбора пола зародыша, кроме случаев передачи сцепленных с полом генетических заболеваний;
должен отвергаться любой коммерческий подход, при котором яйцеклетки становятся предметом купли-продажи, оговорена этичность отказа врача от подобных манипуляций в соответствии с его убеждениями.
По мнению, Г. Б. Романовского, нормы Семейного кодекса РФ о разрешении суррогатного материнства вообще не отвечают требованиям, принятым Советом Европы. Он считает, что необходимо внести запрет на использование этой репродуктивной технологии, а разовые опыты, осуществляемые на территории Российской Федерации, не могут служить основанием для безусловного разрешения практики суррогатного материнства[65].
Отдельные авторы полагают, что более гуманным будет потратить деньги не на дорогостоящие операции, а на помощь уже рожденному малышу, который станет вашим навсегда[66].
Проведенное автором настоящего исследования анкетирование показывает, что 51 % респондентов предпочитают усыновить ребенка, а не прибегать к помощи суррогатной матери. Тогда как обратиться к ней в случае, если невозможно преодолеть бесплодие другим путем, согласны только 35 % опрошенных. 6 % участников посчитали, что воспользоваться услугами суррогатной матери было бы даже удобным, а оставшиеся 8 % ответили, что лучше откажутся от намерения иметь детей, чем усыновят ребенка или воспользуются услугами суррогатной матери.
Отрицательное отношение к суррогатному материнству характерно для большинства мировых религий[67]. Противники суррогатного материнства, и в первую очередь, к ним относится церковь, считают, что его реализация влечет за собой пренебрежение глубочайшей эмоциональной связью, которая устанавливается между матерью и младенцем во время беременности.
В Основах социальной концепции русской православной церкви говорится: «Суррогатное материнство, т. е. вынашивание оплодотворенной яйцеклетки женщиной, которая после родов возвращает ребенка заказчикам, противоестественно и морально недопустимо даже в тех случаях, когда осуществляется на некоммерческой основе. Суррогатное материнство травмирует как вынашивающую женщину, материнские чувства которой попираются, так и дитя, которое впоследствии может испытывать кризис самосознания»[68].
Православная церковь признает суррогатное материнство противоестественным и аморальным. Аналогичной точки зрения придерживается католичество. В этом вопросе названные религиозные конфессии единодушны, непримиримы и категоричны. Кроме того, представители церкви, признавая важность деторождения, не считают его единственной целью брака. Определяя брак как «таинство любви», они видят этическую ценность отношений супругов в полной и взаимной самоотдаче, где душа и тело становятся едины. При этом такое единение не сводится только к воспроизводству человеческого рода. Поэтому, если муж бесплоден и медицина не в состоянии ему помочь, жена должна принять его таким, каков он есть, не пытаясь в той или иной форме найти ему подмену, «долг любящих супругов – принять друг друга и с теми недугами, какие у них есть»[69].
Несколько иначе к решению проблемы суррогатного материнства подходит мусульманская религия. Поскольку в странах, исповедующих ислам, разрешена полигамия, то суррогатной матерью может быть другая жена мужа[70].
«Современная медицинская наука располагает новыми средствами технологического вмешательства в процесс зарождения человеческой жизни, получившими название «новых (вспомогательных) репродуктивных технологий» – такой фразой начинается заявление Церковно-общественного совета по биомедицинской этике Московского патриархата «О нравственных проблемах, связанных с развитием «новых репродуктивных технологий»[71]. Данное заявление призывает к предвидению возможных отрицательных последствий использования репродуктивных технологий[72].
Противники суррогатного материнства считают заблуждением, что в ребенке, выношенном чужой женщиной, сочетаются гены лиц, обратившихся к суррогатной матери. Они утверждают, что не так важно наличие внешнего сходства между ребенком и его биологическими родителями. Для них представляется важным то, что девять месяцев ребенок находился в лоне другой женщины[73].
М. И. Губенко, в статье «Правовые основы профессиональной этики медицинских работников» причисляет суррогатное материнство наряду с медицинской стерилизацией, трансплантацией органов и (или) тканей человека к аморальными действиями в медицинской практике[74].
22 февраля 2000 г. в НИИ физико-химической медицины Министерства здравоохранения России проводилось научно-практическое совещание по теме «Этико-правовые проблемы современной эмбриологии»[75], для участия в работе которого были приглашены священники и богословы. Уникальность данного научно-практического совещания заключалась в том, что помимо узкоспециальных докладов ведущих эмбриологов учеными впервые обсуждались морально-этические проблемы новых репродуктивных технологий. Участников совещания информировали о существовании специального Протокола Совета Европы по проблемам использования репродуктивных технологий[76]. В соответствии с данным Протоколом право пользоваться новыми репродуктивными технологиями предоставляется не «каждой женщине», а, во-первых, исключительно гетерогенным парам и, во-вторых, исключительно с целью терапии бесплодия, а не с целью удовлетворять свои «репродуктивные права»[77]. Эти и другие ограничительные принципы Совета Европы находятся в непротиворечивой связи с теми аргументами, которые приводятся в заявлении Церковного общества совета по биомедицинской этике Московского Патриархата, суть которых сводится к тому, что реализация «репродуктивных прав» одиноких женщин с использованием донорской спермы нарушает право будущего ребенка иметь отца, а использование репродуктивных технологий для обеспечения тех же «репродуктивных прав» лиц с «нестандартной сексуальной ориентацией» неизбежно способствует разрушению традиционных форм семейных отношений[78].