Страница 8 из 12
– А как вообще вы узнали о том, что это был именно Татаринов? – не успокаивалась Рита, которую уже начал раздражать спокойный тон следователя. – Кто-то же вам предоставил эти доказательства?
– Разумеется, но я не обязан перед вами отчитываться, – пожал плечами Соснов, становясь в глазах Риты уже одним из ее подозреваемых в этом странном деле. – Это наша работа, понимаете? Мой вам совет – оставьте это свое собственное расследование. Вы не первая и не последняя, кто пытается помочь преступнику. Вы, женщины, не хотите верить в элементарные вещи. Ваша подопечная любит Татаринова и еще какое-то время будет пытаться что-то предпринять, станет писать жалобы на меня, на всех тех, кто занимался этим делом, но потом все равно успокоится. Бросит его, встретит другого и выйдет за него замуж. Так устроен мир.
– А что, если Андрей на самом деле не виноват и все дело сфабриковано?
– Вы обладаете какими-нибудь сведениями на этот счет?
Рита вдруг поймала себя на том, что у нее пропала всякая охота распинаться перед этим скучающим следователем и что он как бы даже недостоин того, чтобы ему рассказывать о существовании возможного поклонника Зои, мужчины, который не пожалел денег на то, чтобы Андрея посадили.
Не проронив больше ни слова, даже не попрощавшись, Рита встала и вышла из кабинета.
Ноги сами привели ее к Марку. На этот раз он находился в своем кабинете, работал за столом, лицо его было сосредоточенным. Красивый и всегда немного чужой в этих казенных стенах.
– Марк…
Он поднял голову, увидел жену, и лицо его сразу словно отпустило, он стал прежним, домашним и так любимым ею Марком. Это длилось несколько секунд, после чего взгляд его стал тревожным, брови нахмурились.
– Что случилось, Рита?
– Марк, мне надо с тобой поговорить. Ты можешь уделить мне немного времени?
Выслушав ее, он пожал плечами, совсем как Соснов. Рите даже показалось, что и у него лицо враз потускнело, поскучнело.
– Только, пожалуйста, не говори мне, что мы, женщины, склонны оправдывать своих мужчин, даже если те – настоящие маньяки и убийцы! Ты пойми, Андрей в то время, когда убивали Колосова, находился на другом конце города!
– Это еще надо доказать!
– Марк!
– Ладно, я понял, ты уже не отступишься. Что ж, давай проверим кое-что, и я помогу тебе, тем более что понимаю – обратного хода нет и ты пойдешь до конца. Лучше уж я буду в курсе, а то ты станешь барахтаться одна. Не обижайся… Я достану для тебя это дело, и ты почитаешь его.
Рита набрала воздуха в легкие, собираясь ему сказать, что попросила Локоткова раздобыть папку с делом Татаринова, но Марк опередил ее признание:
– Левку, что ли, подключила?
Она кивнула головой. В такие минуты ей казалось, что Марк намного старше ее и относится к ней снисходительно, как к любимому ребенку, которому не в силах отказать.
– Только обещай мне, что будешь держать меня в курсе.
– Марк, я тебя люблю!
– Сейчас я очень занят и смогу заняться этим делом лишь после того, как освобожусь. Если ты уж так решительно настроена, то поезжай к Борису Анджану, может, он расскажет тебе что-нибудь интересное.
– Борис, привет!
Морг, куда она приехала сразу после разговора с Марком, действовал на нее, как и на всякого другого человека, угнетающе. Все годы, что она была знакома с судмедэкспертом Борисом Анджаном, ее интересовал вопрос: что заставляет людей выстраивать свою жизнь таким образом, чтобы большую часть своего времени проводить в обществе трупов, среди лоханей с дурно пахнущими внутренностями тех, кто еще не так давно дышал, улыбался, щурился на солнце, любил, ненавидел… Она часто задавала ему этот вопрос, но вразумительного ответа так и не получила.
От Бориса пахло водкой. Благодушный, веселый и одновременно задумчивый, словно и его не отпускал этот же вопрос – на самом деле, что он делает рядом с мертвыми телами? – он встретил ее как родного человека.
– Колосов, говоришь… – он с готовностью принялся искать в шкафу своего маленького, примыкающего к секционной кабинета нужную папку. – Да, помню я этого Колосова. Ему разбили голову. Но даже если бы и не разбили, то прожил бы он недолго. Цирроз, слабое сердце… Жизнь его крепко потрепала. Уж не знаю, кем он был и чем занимался в последнее время, но все указывало на его неблагополучие.
– Что это значит?
– То, что он месяцами не мылся, что подошва его ног, пятки огрубели так, что на них появились трещины, которые кровоточили. Кроме этого, у него были вши!
– Вши?!
– И питался он опасной едой, в которой я обнаружил токсины.
– Что это за еда?
– Несвежие, просроченные рыбные консервы. А про зубы я и вовсе молчу.
Рита не знала, что и сказать, поскольку информации о Колосове у нее пока не было. Вот когда у нее в руках окажется дело, тогда и можно будет сопоставлять и анализировать: кто такой этот Колосов, каким образом он мог быть связан с Татариновым. Покопавшись в прошлом этих людей, понять, что заставило Андрея Татаринова поднять руку на Колосова.
Рита позвонила Зое, они договорились встретиться в кафе «Арена», чтобы оттуда поехать на квартиру Андрея.
Несмотря на депрессию, в которой она жила, как в темном и душном коконе, ничто в облике этой молоденькой женщины не указывало на то, что она сушит сухари для своего парня. Зеленая шелковая юбка, такого же цвета декольтированная тонкая блузка, оранжевая лента в волосах. Стройная, порывистая, нервная, невероятно красивая, она вызывала восхищение у сидящих на террасе кафе мужчин.
Возможно, подумала Рита, в это самое время, когда Зоя пытается что-то сделать для Андрея, тот человек, который засадил его за решетку, пьет кофе в своем кабинете, перелистывая документы, и ждет своего часа, когда он почувствует, что уже можно выйти из тени, чтобы очаровать, околдовать и прибрать наконец к рукам то, что ему не принадлежит, – красавицу-танцовщицу с тихим и мирным, почти семейным уже прошлым.
Женщины как-то быстро перешли на «ты», и общаться стало легче.
– Зоя, сколько лет было этому Колосову?
– Не знаю точно, думаю, он был примерно ровесник Андрея.
– Твой Андрей, он вообще из какой семьи?
– Его родители погибли в позапрошлом году в авиакатастрофе, я не застала их, но судя по тому, что мне рассказывал Андрей, это были образованные интеллигентные люди.
Мама – преподаватель в художественном училище, отец – бизнесмен.
– Он жил вместе с ними или отдельно?
– Пока они были живы, он жил отдельно, а потом перебрался в родительскую квартиру. Собственно говоря, туда я и предлагаю поехать.
– Скажи…
Подошла официантка, женщины заказали капучино.
– Скажи, пока велось следствие, кто-нибудь просил у тебя ключи от этой квартиры?
– Нет, там не проводили обыск, не работали эксперты, если ты это имеешь в виду. Говорю же, все закончилось очень быстро, даже не успев начаться. Просто кто-то кому-то очень хорошо заплатил…
– Значит, так. Сегодня я встречалась со следователем…
Рита рассказала Зое о своих утренних визитах к следователю, адвокату и к судмедэксперту.
– Я спрашиваю себя, ну на самом деле, что общего могло быть у потрепанного жизнью рано постаревшего алкоголика с беззубым ртом и больной печенью с твоим Андреем?
– Да уж, – покачала головой Зоя, отпивая маленькими глотками кофе. – К тому же Андрей никогда не был драчуном. Насколько мне известно, в его жизни не было ничего такого, что заставило бы его разбираться с человеком при помощи кулаков. А здесь – жестокое убийство. Хладнокровное убийство.
– Может, ты недостаточно хорошо знаешь своего молодого человека? Может, он временами бывает вспыльчив, неуправляем, не помнит себя?
– Нет-нет, в том-то и дело, что он не такой. Даже если представить, что он на самом деле решил каким-то образом проучить человека, который нанес ему оскорбление или обманул, или, к примеру, причинил боль близким, все равно он нашел бы более цивилизованный способ заставить его заплатить за этот проступок. Скорее обратился бы в прокуратуру или суд, но никогда не стал бы заниматься самосудом. Да и из равновесия его вывести не так-то легко. Вернее, почти невозможно. Вот и получается, что кто угодно мог избить Колосова, но только не мой Андрей. Вот, согласись, все указывает на то, что его кто-то крепко подставил.