Страница 11 из 12
– Я уже попросил Леву заняться этим.
– Ладно, Марк, не хмурься. Тебе это не идет. И вообще, может, ты сделаешь паузу и мы с тобой где-нибудь пообедаем?
Раздался звонок, Марк взял телефон:
– Да, Лева… Слушаю тебя… Ах вон оно что… Ну что ж, теперь хотя бы понятно, откуда взялось это масло… Хорошо, отправляй. А что там с Захаровым? Понятно, жду.
Марк открыл почту, щелкал по клавишам быстро и молча. Рита наблюдала за ним. Он, конечно, не мог знать в ту минуту, что его жена следит за ним, за каждым его движением, и любуется им. И что ей доставляет удовольствие находиться рядом с ним не только в качестве жены, но и в качестве почти его коллеги, заниматься не менее важным делом, чем он.
– Ну Лева, молодец! Оказывается, – говорил он, сосредоточенно глядя на экран компьютера, – наша уборщица, погибшая Мария Иванова, такая вся бедная из себя особа, которую соседка подкармливала пирогами, две недели назад летала в Варну!
– В Болгарию?
– Вот откуда это розовое масло… А это, смотри, – он повернул монитор, чтобы Рита могла увидеть экран, – список пассажиров, с которыми она летела в одном самолете! Насколько я понимаю, она сидела возле окна, а рядом с ней… Рита, ты видишь?
– Колосов Виталий Владимирович… Вот это да! Марк, этого не может быть!
– Может, это какой-нибудь другой Колосов Виталий Владимирович, надо проверить. Подожди, я сейчас позвоню Валере Кречетову, помнишь его? Ну, такой кудрявый, смешной, он у нас когда был, съел целых пять кусков «Наполеона»…
– Марк!
– Да нет, мне не жалко, просто я переживал, как бы ему плохо не стало… Сейчас, Рита… Алло? Валера? Это Марк. Послушай, мне надо выяснить, когда, каким рейсом вернулись из Болгарии Иванова Мария и Колосов Виталий, записывай рейс, которым они летели в Варну…
– Марк, ты забыл, что я еще здесь? – обиженным тоном спросила Рита.
– Я же занимаюсь, можно сказать, твоим делом!
– Марк… Ладно, это я так… Красивое у меня платье? – Она подошла и обняла мужа. – Знаешь, мне иногда так не хватает тебя. Ты где-то с кем-то бываешь, живешь своей жизнью…
– Рита!
– Ладно, Марк. Вот что еще: как бы мне раздобыть телефоны Татаринова и Колосова, а еще – ключи?! Я должна, понимаешь, должна побывать у Колосова дома и понять, кем был этот человек, как жил, чем занимался… Поможешь?
– Ну, поскольку этот Колосов проявился и в деле Марии Ивановой, то, конечно, помогу. Но ты должна действовать очень, ты слышишь, очень осторожно.
8
Мила, открывшись подруге, облегчения не испытала, наоборот. Вся неотвратимость ее беды, то глубокое несчастье, в котором она, как в зловонном болоте, жила последнее время, накрыли ее с головой, она начала задыхаться.
– Ну-ну, успокойся, возьми себя в руки, – ошарашенная, Валя, обняв подругу и прижав к себе, как маленькую, гладила ее по голове. – Нельзя так. Думаю, что выход есть. Да и вообще наплевать тебе на этого Романа! Ну и черт с ним! Почему это ты должна отвечать за какие-то его поступки? Ты что, на самом деле думаешь, что его могут убить? Так пойди в полицию, расскажи им все! Где это видано, чтобы тебя насиловали каждый день, а ты терпела!
Чувствовалось, что Валентина сдерживается, что эмоции переполняют ее и что с языка готовы сорваться такие слова, которые, вместо того чтобы как-то успокоить Милу или дать другое, спасительное направление ее мыслям, добьют ее: «Чем ты думала, когда первый раз позволила изнасиловать себя? Ты что, с ума сошла? Да ты идиотка совсем! И зачем тебе Роман, эта подлая тварь, которая продала-отдала тебя на растерзание чужому мужику?!»
Валентина, успокаивая подругу и лихорадочно соображая, чем и как можно помочь Миле, испытывала постыдное чувство сладкой радости от того, что весь этот кошмар происходит с Милой, а не с ней, и что ей, Валентине, надо благодарить бога за то, что с ней-то все в порядке, что ее проблемы – сущий пустяк по сравнению с гигантскими и трагичными проблемами подруги.
Мало того что жених поступил с ней подло, расплатившись ею с бандитом Геннадием, так теперь неизвестно, как от этого Геннадия избавиться, спастись! Ведь если он угрожает Миле расправой с Романом, то не значит ли это, что он готов точно так же поступить и с Милой?! Возможно, первое чувство, охватившее Милу, когда она узнала, что Романа могут убить, если она откажет Геннадию, и было искренним, направленным на спасение Романа, то сейчас, и Валентина не могла этого не чувствовать, Мила реально боялась уже за свою собственную жизнь.
– Послушай, тебе надо обратиться в полицию, прокуратуру, я не знаю… Ты же не можешь и дальше уступать ему!
– Я боюсь. А вдруг у него и там связи, и меня никто не послушает, больше того, когда я выйду из полиции, меня застрелят, – рыдала на плече Валентины Мила. – Я вообще не понимаю, как я могла влипнуть в этот кошмар!
– Так, тебе нужно успокоиться, привести в порядок мысли и чувства. Первое, иди умойся, потом вернешься, и мы поговорим.
Пока Мила приводила себя в порядок в ванной комнате, Валентина заварила чай. На какое-то мгновение она представила себя на месте Милы, и к горлу подкатила тошнота. Чужой мужик, насильник, от которого никуда не спрятаться… Эта потная волосатая глыба (именно таким представляла она себе мерзкого Геннадия) с запахом прокисшего теста… Она и сама не могла себе объяснить, почему он, мужчина, которого она никогда не видела, вызывал в ней такие вот определенные и весьма стойкие ассоциации. Ну уж нет, она никогда не позволила бы никому прикоснуться к себе. Даже под страхом смерти всех ее любовников и женихов. Дудки!
Когда Мила, вытирающая на ходу полотенцем опухшее от слез лицо, вернулась в кухню, где ее уже поджидал горячий сладкий чай, у Вали был готов план.
– Я все придумала! Мой план – просто блеск! Как жаль, что ты не позвонила мне раньше, ничего не рассказала… Боже, подружка, сколько же тебе всего пришлось вынести! Значит, так… Ты пей, пей чай, он сладкий, а тебе сейчас просто необходимы силы, глюкоза… Мила, слушай меня внимательно и не говори, что не слышала. Ты должна обвинить его в изнасиловании! И я помогу тебе!
– Как? Что мы можем сделать?
– Конечно, план сложный, трудный для тебя, потому что тебе надо будет еще немного потерпеть…
Мила все поняла. Сразу. В сущности, что она теряет, если еще раз впустит в свою квартиру Геннадия?.. Зато после все изменится, и ее наконец-то оставят в покое.
– Но что я скажу в полиции? Как объясню, что сама впустила Геннадия? Что открыла ему дверь?
– Делать нечего – придется использовать в своих целях твоего Романа. Скажешь, что позвонили и сказали, что пришли от Романа. Расскажешь все как есть… Что была напугана, что боялась, что Романа убьют. А ты как думала? Роман, сам того не ведая, сам того не желая, поможет тебе, и ты одновременно отомстишь ему. Уверена, что он не сможет доказать, что незнаком с Геннадием, в ходе следствия непременно всплывут подробности их отношений, какие-то принципиальные рычаги – долги или что-то еще, с помощью которых этот Геннадий и сделал тебя своей рабыней, наложницей! И потом, когда вы все трое будете уже находиться под так называемым контролем полиции, в поле ее зрения, Роман уж точно окажется в безопасности, поскольку ты в своем заявлении напишешь об угрозах Геннадия в адрес Романа. Кроме того, ты избавишься от Геннадия и накажешь его и самого Романа. Тоже мне, жених, мать его, который так подставил тебя, смешал с грязью!!! Да если хочешь знать мое мнение, именно Роман виноват в том, что с тобой произошло. Он должен был сам выпутываться из своих передряг, а не продавать тебя взамен на их решение.
– Послушай, я боюсь…
– А ты не бойся. Ты же понимаешь, что Геннадий все равно не отступится от тебя. К тому же он не знает о том, что мы с тобой придумали. Он уже успел понять, что ты – человек слабый, запуганный, а потому с тобой можно делать все, что захочется. Уверен он и в том, что ты не обратишься в полицию, поскольку думает, что ты все еще продолжаешь любить Романа, а потому не допустишь, чтобы его убили…