Страница 37 из 44
- Сказать можно, только смысла в этом не будет, тебе еще расти и расти, мой юный друг.
- А стихи почитаешь? - зажегся огонек в глазах мышонка.
Вениамин посмотрел на спящих в комнате девушек. Уснули они недавно, причем расстроенная Олеся сразу же, а лисичка с ведьмочкой еще немного поворочались и попереглядывались друг с другом, слишком уж невероятной показалась им история, рассказанная подругой, которая теперь была у них одна, вместо двух.
- Если только тихо и лучше не здесь, - ответил он и, подхватив Селантия, переместился на балкончик, - а тебе, правда, нравится?
- Еще бы, где бы я еще такое прочитал? 18+ , не иначе!
- Кхм, может быть, не надо...
- Поздно, я твой блокнот со стихами от корки до корки наизусть помню, так что теперь только что-нибудь из новенького готов услышать.
- Новенькое, - задумался котяра, - а, вот и пришло оно...
- Кто пришел?
- Что пришло, - поправил лазурный, - оно пришло - вдохновение. Внимай, мой юный друг.
Селантий, которого впервые назвали другом, раздулся от важности и настроил и без того чуткие ушки в сторону довольного фамильяра.
- Я вас любил, я вас люблю, мои крошечки
За вас готов отдать душу свою, - произнес он и задумался, - кажется... Но вдохновение только махнуло перед его носом крылом, подразнило и скрылось в туманной дали.
- А также крылья, лапы и хвост, - продолжил за фамильяра Селантий.
- Где ты видел у меня крылья? - удивился Вениамин.
- Это я образно.
- Образно он, хорошо еще, что копыта не приплел, - проворчал кот, - да и не в рифму получается.
- А что такое рифма? - в глазах мышонка блеснул лукавый огонек.
- Какой ты необразованный, однако.
- Да кто ж меня у бабы-яги учил?
- И то верно, но тут я тебе не помощник, в теории слаб, ямб от амфибрахия отличаю - и на этом все, - пришлось сознаться в своей некомпетентности фамильяру, - для кошек, конечно, пойдет, а так, если честно, серьезным поэтом мне не стать.
- А ты это, велибром писать попробуй, - попытался утешить его Селантий.
- Где ты таких слов иностранных понабрался?
- В библиотеке книгу читал по стихосложению.
- А что же тогда про рифму спрашивал? - посмотрел укоризненно на мыша Вениамин, - не наш это метод. Вот выдадим Олесю замуж, фамильяр рядом ей больше не потребуется, и пойдем мы с тобой по мирам скитаться, там и не таких чудес стихотворных услышим.
- А ты меня с собой возьмешь?
- Спрашиваешь! Ты же мой друг.
- Друг! - с энтузиазмом произнес мышонок, - значит, мы вместе зеркальному принцу помогать будем?
- Да, но не потому, что мне свободы захотелось. Любит Олеся этого недостойного ее мизинчика мага. Кажется, и он в нее влюблен по-настоящему. А что может быть лучше для поэта, чем соединить два любящих сердца? - произнес с пафосом Вениамин, - только сделать пакость богине Олимпии, - зажмурил он глаза в предвкушении,- и все будут счастливы!
- А мы живы после этого останемся? Или так счастливыми и умрем в цвете лет? - спросил Селантий с тревогой.
- Бог равновесия нам в помощь, - согласился Вениамин с опасениями летучего мыша, - но я верю, что все будет хорошо. А потом я найду свою лазурную любовь и напишу лучшее стихотворение.
Утро, как всегда, подкралось незаметно. Первый луч солнца проник в комнату, ласково коснулся лиц девушек и пропал, спрятавшись за небольшое облачко, чтобы в следующей попытке осветить уже всю комнату. Не выспавшиеся девушки с трудом открывали глаза.
Одна Олеся выглядела, как всегда, безупречно, а на лицах оборотницы и ведьмочки почти бессонная ночь оставила свой отпечаток.
- Как тебе это удается? - спросила Саманта подругу, встав рядом с ней около зеркала и с тоской разглядывая темные круги под глазами.
- Само как-то, - ответила Олеся, пребывая не в самом лучшем расположении духа, не смотря на прекрасный внешний вид.
- А ты немного изменилась, - отметила Анфиса, пристально разглядывая девушку, - глаза серые, но по краю радужки сиреневые, а волосы стали каштановыми. И не Оля, и не Леся. Ты прекрасней своих половинок, словно в каждой из них чего-то не хватало.
- Знаешь, а твой зеркальный принц не мог в тебя не влюбиться, зря ты переживаешь по этому поводу, - улыбнулась ведьмочка.
- Леди, вы само совершенство, - выглянул из-под шляпы Саманты черный фамильяр.
- Нечего тут моей хозяйке комплиментами сыпать, Олеся достойна большего, чем восхищение обычного черного кота, - произнес Вениамин, вернувшийся с балкончика в комнату с Селантием в лапах. Летучий мышонок вырубился с первыми лучами солнца. Повесив мыша в шкаф, как и положено вниз головой, лазурный фамильяр, заботливо прикрыл дверцу, чтобы свет не мешал его летучему другу спать.
- Комплименты в прозе - какая банальность.
Твою красоту я воспою стихами.
Прекрасна как фея, богиня моя,
Лепестками роз усыпан твой путь,
Для тебя стучит сердце зеркального принца.
- Какие же это стихи? Все та же проза, - прошипел недовольно Фердинанд.
- И как таких невежд берут в фамильяры! - возмутился лазурный котик, - это же танка!
- Не поверишь, в очереди стоят, не то, что за некоторыми стихоплетами с нестандартным окрасом, - не остался в долгу черный кот.