Страница 97 из 162
- Браток, разреши попользоваться твоим плавсредством? - обратился Пашка к рослому "эмчээснику" в тёмно-синем комбинезоне. - Замёрз я что-то. Глядишь, поработав вёслами, и согреюсь.
- Без вопросов, пользуйтесь.... Господин генерал-лейтенант, можно я отойду к своим минут на пять-десять?
- Отойди, милок. Перекури, - разрешил Тургаев и, выждав секунд двадцать-тридцать, заговорщицки подмигнул Сомову: - Решил, как я понимаю, осмотреть береговую линию? На предмет обнаружения следов коварного Призрака?
- Есть такое дело. Чем только чёрт не шутит.
- Молодец. Всё правильно понимаешь. Поплавай, конечно.... А бастардов, тем не менее, жалко. Две неожиданные и глупые смерти...
Он размеренно работал вёслами, а надувная оранжевая лодка послушно плыла вдоль берега, ловко огибая все неровности рельефа - камни-валуны, коряги, заросли камыша и осоки.
"Ерунда сплошная, совершенно ничего интересного и заслуживающего нашего внимания", - монотонно шелестел в голове надоедливый внутренний голос. - "Сплошной бытовой мусор кругом - бутылки, банки, старые полиэтиленовые пакеты, пустые фанерные ящики, картонные коробки, старые кострища.... Ух, ты! Какая-то крупная рыбина испуганно шарахнулась в сторону. Ещё один налим? Вряд ли, бок-то был светло-серебристым. Скорее всего, карась.... Братец, может, повернём обратно? Что мы тут, собственно, позабыли? Злые весенние комарики бодро клубятся над водой. Того и гляди, набросятся.... Стоп! Что это там чернеется - сквозь осоку? Брёвна? Ну-ка, гребани правым веслом. Сильнее, лентяй, так тебя и растак! Ага, так и есть, плот...".
Плот оказался надёжным и длинным, но стареньким - прошлогодней или даже позапрошлогодней постройки. А, вот, шест для отталкивания от илистого дна, лежавший на почерневших брёвнах, выглядел, наоборот, свежесрубленным.
Плот был на одну треть вытащен на широкую глинистую отмель, а на светло-жёлтой вязкой глине виднелись чёткие отпечатки ребристых подошв.
- Свежие следы, сегодняшние, - определил навскидку Пашка. - Размера сорок третьего-четвёртого...
Глава семнадцатая
Ещё одна глупая смерть
Он, причалив рядом с плотом, выбрался на пологий болотистый берег и произвёл беглый осмотр. Но ничего подозрительно не обнаружилось, а ребристые следы сапог вели в сторону улицы Димитрова и, попав на твёрдую почву, терялись.
"Насквозь бесполезное дело", - резюмировал поскучневший внутренний голос. - "Возле тротуара, наверняка, неизвестного шутника поджидала легковая машина....Смотри, братец, белая тряпочка слегка подрагивает - на лёгком ветерке - в ветках кустарника.... Ну-ну, дело простое и ясное. Некто сообразительный, воспользовавшись особенностями весенней питерской погоды, разыграл спектакль с Призраком. Мол, полоса густого тумана полностью скрыла плывущий плот, только белый балахон был выставлен на всеобщее обозрение. Потом, после прозвучавших воплей и криков, наш весёлый клоун решил, что шутка удалась, и направил плотик в данную периферийную заводь. Вылез на берег, начал торопливо освобождаться от театрального костюма, но просторный балахон случайно зацепился за ольховый куст. Пришлось дёрнуть, нервы-то не железные. Вот, крохотный лоскуток и остался висеть на ветке.... Кто это был? Наверняка, неизвестный доброжелатель, столкнувший доверчивых и нервных бастардов лбами. Судя по размеру резиновых сапог, мужчина...".
Сомов вернулся к заводи, ловко столкнул оранжевую лодку с глинистой отмели, забрался, взялся ладонями за древки вёсел и сильно погрёб в обратном направлении.
"Наблюдается ещё одна странная странность", - вновь ударился в пространные рассуждения въедливый внутренний голос. - "Почему наша любопытная Сашенция так быстро покинула поле боя? Всех остальных корреспондентов и журналистов сейчас даже близко не подпускают к пруду. Она же находится под личным покровительством генерал-лейтенанта. Никто прогнать не посмеет. Броди себе по берегу - сколько душе угодно. Фоткай всё подряд, приставай с каверзными вопросами к сотрудникам полиции, экспертам, врачам и "эмчээсниками". Собирай, короче говоря, "горячий" материал для эксклюзивной и расширенной газетной статьи. Милое дело.... Нет же. Повертелась, покрутилась - по словам Тургаева - минут пять-шесть, а после этого загрузилась в машину Хрусталёва и усвистала. Нетипичная, блин горелый, ситуация. Нетипичная для нашей шустрой и беспокойной амазонки, я имею в виду.... А куда конкретно она усвистала? Интересно.... Как думаешь, братец?".
Пашка, бросив вёсла, достал из кармана куртки мобильный телефон и вызвал на связь искомого абонента.
- Да, слушаю, - откликнулся тихий приглушённый голос, сквозь который долетали звуки отчаянных рыданий. - Это ты, милый? Подожди минутку, выйду на лестницу...
"Ага, домой она поехала", - внутренний голос был полон горького сарказма. - "Как же. Дождёшься от такой своевольной особы элементарного послушания. Даже, мил-друг Пашенька, и не мечтай...".
Горький плач, заливистые всхлипывания, переходящие порой в тоскливые завывания, неуверенно-смущённые женские голоса, торопливые шаги, дверной хлопок, тишина.
- Это я, - известила Сашенция. - Теперь могу говорить.
- Говорить она может, - недоверчиво хмыкнул Сомов. - Большое спасибо, конечно. Премного благодарен.... А ты где, прекрасная корреспондентка? Почему не дома?
- Так, вот, получилось.... Хрусталёв приехал к пруду вместе с женой. Ну, мы с Иркой посовещались и решили, что надо поехать к Марине Бокий на Среднюю Охту и сообщить ей обо всём. То есть, сперва подготовить, а уже потом - тактично и ненавязчиво - рассказать...
- О неожиданной смерти обоих чукотско-шведских мужей?
- О чём же ещё?
- И как оно? Подготовили и тактично сообщили? План удался?
- Частично, - тяжело вздохнув, призналась Александра. - У Маринки началась самая настоящая истерика. Даже принялась биться головой о стенку. Светло-зелёная пена выступила на губах. Глаза - безумные-безумные.... Хорошо ещё, что вовремя прибежала соседка снизу, работающая врачом в каком-то частном медицинском Центре. Скормила неожиданной пациентке пару красно-белых пилюль, вколола успокаивающий препарат.... Сейчас, вроде, Марии стало лучше. По крайней мере, головой о стену больше не стукается, только плачет и причитает...
- Внимательно слушай и запоминай, - велел Пашка.
- Что - запоминать?
- А что новоявленная безутешная вдова причитает и бормочет, то и запоминай.
- Какой же ты, майор, чёрствый! - возмутилась Санька. - Тут такое творится. Типа - южноамериканские слезливые мелодрамы отдыхают. А он, мужлан толстокожий...
- Отставить - эмоции! Какая ещё - в одно неприглядное место - мелодрама? Здесь, милочка моя, речь идёт о преступлении. Понимаешь, о чём тебе толкуют?
- О преступлении? Уверен?
- На сто двадцать процентов. О коварном и хорошо спланированном преступлении, - заверил Сомов. - Поверь опытному и тёртому сыщику.... Так что, любовь моя хрустальная, запоминай всё, что услышишь. И вообще, посматривай там. Вдруг, не дай Бог, что.... Ладно, конец связи. Извини, дела. До вечера...
На берегу - в месте скопления народа - наблюдались некоторые изменения. Во-первых, к островку с трупами незадачливых дуэлянтов направлялась оранжевая надувная лодка с прокурорским начальством, облачённым в ведомственные ярко-синие мундиры. Во-вторых, Тургаев увлечённо беседовал о чём-то с двумя штатскими личностями.
"Очень солидные и импозантные дяденьки!", - восторженно известил наблюдательный внутренний голос. - "Морды сытые, вальяжные и самодовольные. А офисные костюмы, вообще, полный и окончательный отпад. Каждый, кремлёвским лизоблюдом буду, стоит тысяч по десять американских баксов. Если, понятное дело, не дороже.... Натуральные хозяева жизни. То бишь, ярко-выраженные представители современной российской бизнес-политической элиты. Сталина на них, сук наглых и вороватых, нету...".