Святополк Окаянный

Святополк упрямо поджал губы.

— И все же — проверь.

Через час Свенельд вернулся с докладом.

— Князь, не нашли мы никакой старухи. Откуда ты слышал про колдунью?

Святополк, не желая выдавать Любаву, пробормотал что-то неопределенное:

— Так, приснилась какая-то дрянь...

Да и что говорить о колдунье, если ее след уже простыл.

Глава 5

Киев стоит на крутой горе. Стоит высоко, подальше от черных людей и связанных с ними неприятностей.

Здесь, на горе, киевские князья чувствуют себя богами. С высокого крыльца двухъярусного терема, увенчанного трезубцем, Рюриковичи судят своих рабов, которыми считают всех аборигенов. С преданной дружиною думают об устройстве земском, о войнах, о том, как больше получить дани с покоренных народов.

Княжеский трезубец, изображенный на гербе великого князя, хорошее орудие лова, — кого он пронзает, тому уж не уйти от князя.

Мрачно в этом гнезде стервятников днем. А ночью еще страшнее. Как только земля покрывается тьмой, кроваво-красными сполохами озаряется гора. Это княжеский двор освещается кострами караульных гридней и ярким светом из окон дворца. Там же, куда не падает свет, царит тьма, и чудится, что души безвинно убиенных глядят из этих теней черными провалами. Тут пахнет землей, плесенью и кровью.

С наступлением темноты в княжьем тереме становится весело. Пирует дружина: визжит музыка; кривляются скоморохи, обряженные бабами; собаки грызутся из-за костей; гудят пьяные голоса.

Длинный деревянный стол уставлен кувшинами и чашами с медовухой и греческим вином. Горами лежат жареное мясо и рыба, и яблоки, и все плоды земли Русской.

Во главе стола сидит Великий князь Владимир. Он широк в плечах. Бледное длинное лицо заросло бородой, в которой застряли крошки хлеба. На нем вышитая золотом одежда. Свечи мерцающими огнями поблескивают на золоте и бросают красные тени на лицо князя.

По правую сторону Великого князя сидит его верный друг, воевода Добрыня. Многое повидал на своем веку воевода. Бог уберег его от злой стрелы и лихого меча. Воевода грузен и широк, как кадка с добрым вином. На голове воеводы осталось мало волос, и только седая прядь спадает на могучее плечо, сливаясь, как робкий ручей, с рыжей бородой. Воевода, желая казаться моложе, моет бороду в хне. По рыжей скуле воеводы пролегла, как по весенней целине, бледно-неживая борозда, — шрам полученный им в одном из сражений. Шрам тянул левый глаз вниз, придавая лицу свирепое выражение. Разговаривая с воеводой, его собеседники невольно прятали глаза в сторону.

По другую сторону сидит Святополк. Он тих и угрюм, как река, вьющаяся среди светлого березового леса в спокойную погоду.

Святополк беспокоится — отчим так до сих пор и не сказал ему, зачем позвал к себе.

А Владимир исподволь бросает на пасынка неприязненные взгляды. Не любит Владимир пасынка, а вынужден привечать. А не любит, потому что мерещится ему пасынок напоминанием давнего греха с Юлией.

Хорошо помнил свою вину перед братом Владимир. Виноват он был и по законам человеческим, и по законам Божьим, и потому, когда у наложницы родился сын, он оставил его жить и даже объявил его своим сыном. Не предпринимал он никаких мер и позже, когда родились законные сыновья, так как видел мальчика больше больным, чем здоровым. Он надеялся, что сын убитого брата сам умрет.

Но хилыи мальчишка с невероятным, доходящим до остервенения упорством цеплялся за жизнь. Так он, болезненный и хлипкий, и дожил до этого дня. На вид он был кроток и смирен, хотя имя имел грозное.

Но Владимир не забывал, что в тихом омуте черти водятся. Правда, какие окаянные черти водились в тихом омуте пасынковой души, ему приходилось только догадываться.

Несмотря на все опасения и нелюбовь, Владимир нелюбимого пасынка внешне особенно не ущемлял, хотя и постоянно помнил, что по праву стол в Киеве принадлежит Святополку,

Пока же Владимир отправил пасынка в Туров с малой дружиной, оставшейся от его отца Ярополка. Но без присмотра не оставлял. Рядом со Святополком постоянно были его соглядатаи, которые докладывали о его каждом шаге. Соглядатаи докладывали, что Святополк к воинскому делу был неспособен, в поле ходить боялся и охотнее склонялся к чтению старинных свитков и книг, и потому, радующийся таким вестям, Владимир в конце концов уверился, что когда придет время, то Святополк не станет соперником его родным сыновьям.

А больше всего из детей Владимир выделял Бориса и Глеба — сыновей от бойкой чернявой жены болгарки. Борис и Глеб были единоутробными братьями и походили друг на друга, как две капли воды. Однако Владимир все же больше любил Бориса. Близнецы только внешне казались похожими, на самом деле Борис был бойчее Глеба и командовал им. Это и нравилось князю, любившему смелых, отчаянных людей, каким был его отец. Да и сам он был не смиренный монах.

Любя Бориса, Владимир старался держать его поближе к себе и своей дружине, хотя тот и был еще малолетним отроком. Владимир прочил, что, когда умрет он, сильная дружина достанется Борису, а с дружиной перейдет ему по наследству и Великий стол в Киеве.

Глеба же, который брагу во всем был потатчик, чтобы не смущал глаз и не путался под ногами, Владимир отправил в Муром.

Из родных сыновей первым по старшинству шел Изяслав от жены Рогнеды. Спокойный, рассудительный и смелый. Владимир отлично помнил, как он пришел заступиться за мать, которая из ревности покушалась на жизнь князя.

Думая над судьбой Изяслава, Владимир сразу вспомнил Новгород, — ушлые там мужики, своевольные, все о мошне своей думают, а уж простодушного князя обведут вокруг пальца и в веревку совьют, а веревкой этой подпояшутся. Его самого все время подстрекали сначала против отца, затем против братьев. Хитрые в Новгороде мужики, но и на них узда найдется, — прямой и смелый Изяслав будет для них хорошим хозяином и опорой Борису.

По старшинству за ним пошел Ярослав. Владимир сразу приметил этого мальца, уж больно приветлив этот чернявый малец с черными кудрявыми волосами и синими ангельскими глазами. Смотрит ласково, а ласковое дитя сосет сразу двух маток. Владимир думал, — ну прямо маленький зверек ласка, тихий и пугливый, с мягкой белоснежной шерстью. Ангел на вид... Только знают опытные люди, что хотя ласка зверь малый и тихий, игрушка, но только злее хищника на свете нет: мелких животных убивает всех, кто попадается ему на пути, больше, чем ему нужно, чтобы голод утолить; а у больших кровь сосет. Быки и кони боятся зверька ласки больше огня. Ярослав весь в свою мать, неукротимую и высокомерную Рогнеду, единственную из жен, осмелившуюся наказать своего неверного мужа. Так что такого хитреца держать при себе все равно, что гада ядовитого за пазухой, — ласково пошуршит, да и ужалит дающую руку.

Подальше его от себя — в Ростов. А пока мал, ему боярин Будый будет помогать, лиса из того же гнезда.

А вот Мстислав с детства отличался от братьев особенной ловкостью и отвагой, поэтому Владимир отправил его подальше — в Тмутаракань. К тому же там близко печенеги и другие дикари с гор, а потому там требуется отчаянная голова.

Остальные сыновья были еще слишком малы. Но подрастут и им найдется место, — земля Русская велика, столов на всех хватит.

На пир Владимир пригласил пасынка с тайной целью, о которой пока не говорил. Пока он присматривался, как Свято-полк ведет себя, нет ли у него преждевременной тяги к вину, не скажет ли спьяну тайной мысли.

Но Святополк вино не пьет, следует примеру отчима, который лишь слегка мочит губы в кубке с вином. И во взгляде Святополка читается настороженная скука.

Это успокаивает Владимира, и он все меньше обращает . внимания на Святополка.

Владимир прикладывает золотой кубок, полный греческого вина, к губам и довольно посматривает на дружинников. Дружинники уже пьяные, ведут шумные беседы, кричат, а кто-то уже ткнулся лицом в блюдо с жареным поросенком, обглоданным с одного бока; и не понять уже, где морда свиньи. а где дремлет почтенный боярин. В темном углу другой дружинник завалил девку, что прислуживала, на колени и лезет ей под подол. Пьяная девка смеется, и ее оголившаяся рука цепляется за чашу с вином.