Страница 36 из 173
Что же можно здесь иметь в виду в чисто историческом плане? Остаётся только кратко изложить то, что уже было нами сказано в «Руси Мировеевой», общая концепция которой не изменилась. Постараемся кратко изложить[309].
Слово царь мы впервые встречаем в Древнем Шумере, где оно произносилось как cap. Язык шумеров строго нельзя отнести ни к яфетическим, ни к семитским — он, по-видимому, древнее тех и других. Так называемая ностратическая теория находит одно из подтверждений именно через изучение Шумера. Напомним, что в древности слова читались как слева направо, так и наоборот, что и доныне сохраняется в некоторых языках Востока. Ностратический корень ср или рс (со всеми вытекающими отсюда сур, сир, рус, раса, роса и т. д.) означает солнце, свет, кровь (руда), род (раса) и, естественно, царскую власть (волость, символом коей являются волосы). Ряд этот можно продолжить и выстраивать чередование смыслов до бесконечности. Если же мы вспомним, что даже в XI–XII вв., во времена «Правды Русской», когда уже можно говорить о целостном, сложившемся государстве, законодательно разделяются «русин», «Словении», «варяг» и «кол-бяг», то становится ясно, что «русь» и «славяне» — не столько этнонимы, сколько именования сословий, если угодно, варн, сохранившихся от древней арийской общности.
Сегодня уже почти общепризнанным названием североевропейских ариев или «пра-славян» стало их греческое именование венеды. Именно они населяли огромное пространство от Ботнического залива до берегов Испании. Венеды — предки не только собственно славянских (в современном понимании), но, по сути, всех народов Европы, да и не только её. Везде, где жили индоевропейцы, мы встречаем корень вен — Вена, Венеция, Вятка (с переходом носового звука в «я», как в слове пять) и даже озеро Ван. А финны, чьим легендарным предком был Вейнамейнен, до сих пор называют Россию «Венайя» — любопытствующий может отправиться в Ленинградскую область и посмотреть на пограничные столбы. Русь (красные, рдяные) — царское или воинско-княжеское (кшатрийское) сословие у венедов, собственно, цари, князья или конунги (rix, rex, rig, roi). Этих царей французский исследователь Жан Робен именует «царями-мореплавателями» или «белыми венерианцами». Путать их с викингами не следует, ибо последние, как правило, — «отбившиеся от рук» дружинники этих самых «царей» или «конунгов», т. е. князей, наподобие бежавших от Рюрика в Киев Аскольда и Дира или упомянутых ниже лехитов.
Тем не менее изначальное происхождение «морских царей», то есть собственно Руси, — не морское, а именно континентальное. Не море, а суша — их колыбель. Европейские хроники, прежде всего самая ранняя и знаменитая «Хроника Фредегара» VII в., выводят их происхождение из погибшей Трои. Война ахейцев и троянцев, архетипическая в истории культуры, была на самом деле едва ли не первой войной цивилизаций, войной моря и суши в понимании Карла Шмитта. Если мировоззрение ахейцев было, условно говоря, протолиберальным, т. е. торговообменным, собственность у них определяла власть, то в Трое господствовал своего рода (конечно, условно) монархо-аристократический «социализм», связанный с культом воинской доблести. Не случайно именно троянцы стали основателями государственности практически по всей Европе. Эней отплыл на запад и стал родоначальником царей Рима, которые ещё долго, в течение всей эпохи «Двенадцати таблиц», т. е. до возникновения работорговли, сохранял в целом троянские архетипы жизни и власти.
Другие троянские цари — потомки Приама — повели своих людей в противоположные стороны. Антенор — на восток, в Крым и далее на север. Это были русы-киммерийцы, или кимвры (вспомним город Кимры на Волге, куда они впоследствии переселились). Приамиды же осели за Дунаем, а затем постепенно передвигались на запад, дойдя до Атлантики. Их и называли франками, что значит «свободные». О происхождении царских родов из Трои рассказывает и скандинавская «Младшая Эдда». Именно поэтому, хотя русы и освоили мореплавание на северных морях, они по духу были чужды той торговой, средиземноморской стихии, которая стала колыбелью современного Запада. Морские пути воспринимались ими прежде всего как «философское море», плавание по которому откроет «зелёную землю», Аваллон, «острова блаженных», дорогу к которым указывает Полярная звезда и Большая Медведица — рус или урс — ведь ещё и древнейшее, табуированное имя хозяина наших лесов. Продвигаясь на север, сакральный север, русы-троянцы шли к собственным истокам, к нашим истокам, туда, откуда вообще вышли арии, где, по Геродоту, находилась баснословная Гиперборея.
В первой половине XIX в. московский историк Юрий Иванович Венелин обнаружил в архивах, а главное, в летописях и устных сказаниях его народа (по происхождению он был карпатским русином, его фамилия — Гуца) любопытнейшее свидетельство. Во многих памятниках территория современной Финляндии и Балтии, а также нынешних Ленинградской, Новгородской и Псковской областей называлась Старой Франкией, а собственно Франция, точнее, северная ее часть — Новой Франкией. Заметим, что русины, живущие достаточно замкнуто, сохранили в своей культуре очень многое из того, что собственно в России, а тем более в славянской Восточной Европе было утеряно. Позднее Федор Глинка, Василий Передольский и другие выявили удивительные совпадения: река Шелонь под Новгородом и Шалонь во Франции, Алаунские высоты в Тверской области и Каталаунские поля во Франции, те самые, где в V в. произошла первая в истории Европы «битва народов».
Венелин делает удивительно смелый, но до сих пор никем не опровергнутый вывод: русы и франки — один народ. Мы бы сказали иначе, более точно — один рой. По крайней мере, так было во времена Каталаунской битвы, и позднее, даже в IX в., византийские хроники о Вещем Олеге говорят, будто бы он «из рода франков». «Франки» X–XI вв., «франки» Крестовых походов, как мы увидим ниже, — это, собственно, не франки, как и lingua franca — язык, противопоставляемый языкам народов православных и мусульманских, также не язык франков III–VII вв. А пока заметим, что ни русы, ни франки не составляли там, где жили, большинства населения. Венелин прямо пишет: это военная аристократия, строящая крепости-засеки и постепенно продвигающаяся на запад, как позднее казаки Ермака и Хабарова, строя остроги, продвигались на восток. Большинство же населения было в «Старой Франкии» славяне, в «Новой Франкии» — кельты, во многом близкие друг другу и по образу жизни, и по языческим верованиям. Принимая во внимание последнее, укажем, что славянскими племенами верховодили жрецы, волхвы — собственно «славяне», несшие «словесное служение» или служение «славы», т. е. сияния, силы. А кельт (а также хетт, галл, галат), собственно, есть колдун, халдей (klt — khld). Характерно, что ни славяне, ни кельты государственности как таковой и не образовали, — это сделали у них русы, они же франки.
При этом, что особенно важно подчеркнуть, никто никого не завоёвывал, поскольку речь идёт не о разных народах, а о разных сословиях внутри этнически единого, хотя и разделявшегося в племенном отношении народа, населявшего тогда север Европы. Не говоря уже о том, что все в общем-то понимали речь друг друга, — ведь язык — это и есть народ. Русы и славяне, франки и кельты — это то же самое (или почти то же самое), что варны в тех же «Законах Ману», — брахманы, кшатрии, вайшьи. Впрочем, конечно, уже не совсем, поскольку именно на эти века приходится постепенный переход от варнового деления к племенному. Но даже там, где из-за чего-то возникала вражда, она не была враждой национальной. Ничего удивительного здесь нет: венеды — те же самые арьи. Общность имен, именований и обычаев у кельтов и славян, а значит, и франков и русов в последнее время выявлена, в частности, в работах доктора исторических наук А.Г. Кузьмина. А как же германцы? — спросите вы. Тем более что все учебники повсюду относят франков к германцам, да и русь охотнее всего — к скандинавам, следовательно, опять-таки к германцам. Ответ на этот вопрос оказывается очень простым, и на него также просто отвечали Венелин, Егор Классен (сам, кстати, по происхождению немец) и др.: в те времена никаких германцев просто не было.
309
См.: Карпец В.И. Русь, которая правила миром. М., 2005, с. 12–85, далее с. 313–330.