Тайный искуситель

— Да, но держу пари, неверные нашли повод для радости, узнав, что христианских лидеров, с которыми им придется иметь дело, стало на одного меньше, — с иронией предположил Логан. Он понизил голос, когда они с Себастьяном подошли к переполненной людьми площади. — Вам не кажется, что в этом может быть замешан Саладин? Возможно ли, что он сговорился со Старцем Горы для того, чтобы устранить и Конрада, и Ричарда?

Себастьян на мгновение задумался над этим предположением, разглядывая толпу английских солдат и носящих тюрбаны сирийских рабочих, которые отдыхали возле колодца.

— Убийство кажется слишком трусливой тактикой для Саладина, ведь он человек чести, — сказал он и покачал головой. — Однако султана много раз загоняли в угол, и, если мы начнем пересчитывать врагов Ричарда, никто не окажется вне подозрений.

При появлении представителей власти юноша спрыгнул с края колодца, на котором он сидел, раздавая воду остальным мужчинам. Из резервуара, пополняющегося весенними водами, он наполнил две чашки и бросился вперед, чтобы предложить их Себастьяну и Логану, его улыбка была радостной, его глаза сияли. Он прошел только половину пути и внезапно замер.

Воздух прорезал женский крик.

Он раздался из главной аллеи, широкой улицы, которая вела к тому, что раньше было роскошным сирийским дворцом, а сейчас стало частично опустевшим штабом для королевских офицеров высшего ранга.

Женщина закричала снова, одно-единственное слово, от которого кровь застыла в жилах как у европейцев, так и у сарацин…

— Ассасин!

Себастьян и Логан одновременно сорвались с места, расталкивая толпу ошеломленных рабочих, чтобы добраться к началу улицы.

— Закрыть ворота! — бросил через плечо Себастьян группе солдат, которые кинулись вслед за ним. — Никто не должен покинуть город!

Грохоча сапогами по улице, мощенной булыжником, они с шотландцем мчались к месту происшествия. Им не нужно было добегать последние несколько ярдов до дворца, чтобы увидеть, что случилось. Безумная служанка стояла снаружи, истерично бормоча и размахивая руками. У ее ног в луже крови лежал рыцарь Христа, один из стражников, которых поставили у дворцовых ворот, когда Себастьян этим утром уходил работать на городской стене, чтобы разогнать скуку. У мужчины было перерезано горло — яростное нападение произошло буквально несколько секунд назад, жидкая алая кровь до сих пор хлестала из раны.

— Ты видела, кто это сделал? — требовательно спросил он у женщины, хватая ее за плечи. Та слабо покачала головой и снова забилась в приступе истерики. Себастьян отпустил ее и повернулся к толпе, заполнявшей улицу. Кто-то молился Аллаху, но большинство зевак, казалось, были способны только в немом шоке глазеть на место происшествия. — Кто-нибудь видел, кто это сделал?

Несколько человек отрицательно покачали головами. Себастьян выдавил из себя проклятие. Он был готов отвернуться, но что-то — или скорее кто-то — привлекло его внимание. В толпе среди ошеломленных зевак стоял худой жилистый мужчина. Почти ничем не отличимый от окружающих, он был одет, как любой другой сирийский рабочий: та же длинная белая туника и такой же тюрбан, покрывающий голову. Но внимание Себастьяна привлек его взгляд… незнакомец был единственным, кто смотрел не на погибшего рыцаря, а на самого Себастьяна.

Он смотрел на него пронзительно-черными, холодными глазами, с оттенком какого-то мрачного веселья. Себастьян нахмурился и зашагал в его сторону. Тот ли это мужчина, который напал на него ночью в лагере — ассасин, едва не убивший короля? Он не мог знать наверняка. Но именно он убил дворцового стражника; Себастьян видел правду в его ледяном, почти издевательском взгляде, направленном на него самого.

— Ты, там, — заговорил он по-арабски. — Отойди от остальных. Я буду говорить с тобой.

Мужчина улыбнулся, но никак не отреагировал на приказ. Окружавшие его зеваки начали пятиться, словно внезапно ощутили притаившееся среди них зло.

— Что случилось? — спросил Логан, когда Себастьян потянулся к рукояти своего меча.

— Вон, в толпе. Тот человек. Видите его? — Себастьян двинулся вперед, и ухмыляющийся араб отступил на шаг назад, проскальзывая глубже в толпу. — Этот ублюдок пытается сбежать.

Слова едва успели прозвучать, а человек уже сделал именно то, что говорил Себастьян. Он издевательски захихикал и исчез, скрылся из вида, голова в белом тюрбане растворилась среди других таких же в густой толпе.

Себастьян ринулся вперед, прокладывая себе путь сквозь толпу рабочих и слуг. Логан без промедления бросился следом, выкрикивая горстке английских солдат приказ перекрыть все возможные выходы из города. Море тюрбанов и белых туник тянулось во все стороны, размытая масса бесцветных форм, слепящих белизной в ярких лучах пустынного солнца. Себастьян пробивался сквозь толпу, осматривая пространство, словно луговой ястреб в поисках малейшего движения в камышах. И нашел, что искал, практически на краю человеческого моря. Убийца остановился перевести дыхание за краем городской площади. Опершись руками о стену купеческого дома, он обернулся через плечо и резко нырнул в узкий переулок.

— Сюда! — крикнул Себастьян Логану. — Он направляется к базару.

В это время дня толпа на базаре Ашкелона не шла ни в какое сравнение с собравшимися на площади городскими рабочими. Базар был самым настоящим ульем, движение бурлило, приезжие торговцы направлялись в город обменивать еду и товары, устраивая свои лавки на узких улочках. Они смешивались и торговались с местными поселенцами и жителями окрестностей, наполняли улицы гулом оживленного торга, давкой и вонью сотен потеющих тел. Неуловимая добыча Себастьяна могла ненадолго раствориться в толпе, но, преследуемая на замкнутой территории базара, с его лабиринтами извилистых переходов и тупиков, она была подобна крысе в ловушке.

Обернувшись украдкой, словно желая убедиться, что его до сих пор преследуют, ассасин нырнул поглубже в толпу базара, пробираясь мимо производителей ковров и торговцев шелком, опрокидывая телеги продавцов и расталкивая женщин и детей, чтобы расчистить себе путь.

— Ряд пряностей! Давай! Живее! — Себастьян прокричал Логану свой сокращенный приказ, отсылая крупного шотландца наперерез к перекрестку улиц, а сам продолжил погоню за ассасином.

Ярость сражения отдавалась пульсацией в его висках, когда он перепрыгнул рассыпанные перед ним рулоны шелковых тканей. Себастьян обогнул продавца, сыпавшего проклятьями, и достал свой меч, игнорируя изумленные возгласы мещан, когда он запрыгнул на выставленные в ряд прилавки, чтобы миновать суматоху на улице. Теперь ассасин был от него всего в нескольких ярдах; толпа людей, заполнившая рынок, замедлила его бег. Он пробирался сквозь них и вдруг резко затормозил, когда его путь преградила каменная стена высотой около десяти футов.

Тупик.

Ассасин, казалось, готовился преодолеть препятствие, не сбившись с шага, и совершенно не беспокоился о том, что его вот-вот поймают. Когда Себастьян приблизился к нему, он засмеялся, затем быстро посмотрел налево и стал высматривать возможность выбраться. На веревке между двумя зданиями, словно занавес, были развешены красочные ковры, обозначая узкий проход, который был единственным выходом из тупика на улице рынка.

Себастьян ухмыльнулся, когда его добыча бросилась вперед и на огромной скорости устремилась по тесному коридору, но этот путь вел к другому тупику. К тому, который сначала вел к ряду пряностей, где в любой момент должен был появиться Логан.

Как только араб пробежал мимо, появился шотландец, присоединившийся к Себастьяну в его преследовании. Они вместе пробежали небольшую улочку, одновременно вытащили мечи и стали наготове, полные решимости и возбужденные погоней. Они вынудили ассасина пройти в глубь коридора, не оставляя ему малейшей возможности проскользнуть мимо, заставляя его прекратить бегство. Он добежал до стены, блокирующей улицу, и повернулся лицом к своим преследователям.

— Все кончено. Тебе больше некуда бежать. — Себастьян прорычал по-арабски, наблюдая, как ассасин посмотрел влево и вправо: его пристальный взгляд блуждал от высокой стены здания, которая окружала его с левой стороны улицы, к пекарне, теснившейся справа. Посмотрел перед собой: Себастьян и Логан начали приближаться — шагая медленно, осторожно, оказавшись на расстоянии возможного удара.