Страница 81 из 87
В первый же год, когда она приехала в Бишем на каникулы, ей сказали, что у нее американский акцент. В английском языке есть слова-паразиты, например "ну знаешь". Англичане этим выражением не пользуются. А американцы все время: "ю ноу, ю си". И Катя вдруг заговорила с американскими словечками. В Лондоне над ней посмеялись, и она тут же вытравила из своей лексики все американизмы. В Америке любят, когда девочка говорит с английским акцентом. Естественно, это некий шарм, и она, наверное, хочет его сохранить. У Кати в английском нет, как у меня, русского акцента. У нашего папы акцент совершенно дикий, а Катя шпарит на английском, будто родилась в Лондоне. Так, во всяком случае, мне говорят наши английские друзья. Я сама этого не ощущаю. Мой слух на акценты тоже далеко не идеален.
А что касается Вити, то он мучился поначалу страшно. Впрочем, он и до сих пор мучается. Хотя мне кажется, что у него в запасе слов уже больше, чем у меня. Но все равно возникают проблемы. Он обычно все время шутит. Это обычное Витино состояние, это часть его характера. Тяжело же шутить на английском, а ему очень хочется. Иногда его не понимают, английский юмор - он другой. А Витя все продолжает хохмить. Мы ему говорим: "Папочка, надо изучить "of-on". Буквально: "маленькая приставочка, но делает большое дело". Конечно, ученики его понимают, но есть сложности. Когда учишь язык в сорок, они неизбежны. Мы уже никогда не будем чисто говорить по-английски. Катька смеется: "Мама, тебя невозможно поправлять, потому что все равно ты делаешь одни и те же ошибки".
Витя как тренер работал с Катей прекрасно. Но и он признается, что очень сложно быть и отцом, и личным тренером. Катя, напротив, любила с ним заниматься, да и у него тренировки дочки всегда стояли на первом месте. Но где-то в уроках происходил чрезмерный напор, а где-то проявлялась совершенно ненужная ласка. Как мне казалось, акценты расставлялись не в тех местах. В определенных вещах нельзя уступать, а иногда не мешает и приспустить вожжи. Сейчас Витя признает, что я была права, когда требовала агрессивного стиля в ее теннисе. Что это означает? Теннисист может классно играть с задней линии, и с лета может бить великолепно, и быстрее всех бежать к сетке, но везде, в любом элементе он обязан действовать только агрессивно. Я каждому ученику говорю одно и то же: "Ты не должен играть за счет того, что твой соперник проигрывает, ты должен заставить его тебе проиграть". Психология чемпиона настроена на то, что каждый раз очко выигрывает он. Допустил соперник ошибку воспользуйся. Но надо все время идти от себя, от своей агрессии, надо заставлять противника ошибаться.
Как раз вот это Витя ей спускал, а я, наоборот, не разрешала ей уходить в пассивный теннис. Не могу забыть такой случай. Однажды на чемпионате Великобритании она играла в пассивный теннис, и когда матч закончился ее победой, я ей сказала: "Поздравляю, но матч мне не понравился". Катя мне: "Вот ты всегда так. Я выиграла первенство Англии, а тебе это не нравится". Я говорю: "Нет, Катенька, я тебя поздравляю, ты же хотела выиграть. Но мне не нравится, как ты играла". А Витя на ее стороне: "Ты не права, главное результат". И как это часто бывает: он ей позволял то, чего я не разрешала, поэтому я нередко выглядела нехорошей и злой. Но опять же, я могу ошибаться. Теперь уже думаешь: черт его знает, а может быть, все очень просто, у нее добрый характер и играла она от него, она ведь такая мягкая девочка.
А то, что я требовала, скорее всего для нее не подходило и поэтому не воспринималось как необходимое. Она действительно нежная девочка, потому что бабушка ее воспитывала в абсолютной ласке. А ломать человека очень трудно. Конечно, и это можно сделать, но тут и спортсмену требуются какие-то невероятные усилия над собой. Наверное, такое возможно только в том случае, когда в человеке живет неистовая вера в собственное предназначение.
Важную тему я чуть не пропустила, косвенно, но касающуюся ее тенниса. Я требовала от нее не только успехов в теннисе, но и настаивала на хорошей учебе, хотя и понимала несовместимость этих желаний. Мы приехали в Англию со всеми Катиными московскими школьными тетрадками. Вокруг Бишема, где мы поселились, есть несколько школ: одна дорогая, частная, пара обычных. В Англии три типа школ: частная, государственная с повышенными требованиями к образованию и еще такие государственные, в которых может учиться каждый. Мне посоветовали, чтобы дочка пошла туда, где повышенные требования, а эта школа оказалась по успеваемости пятой в стране. Я узнала о таком факте совершенно случайно из газеты. Школа находилась в соседнем городке Хайуикеме. Но графство одно - Бэкингемшир. Катя сумела сдать экзамены в Хайуикем, но поначалу ей приходилось там трудно, она только потом нам призналась.
Я многого ожидала от своей единственной дочки. Признаться, я занималась нереальным делом. Если добиваться успехов в спорте, то надо всего лишь сохранять рамки учебы, и сейчас я скажу крамольную фразу, но учеба никак не должна мешать спорту. Подобное сделать нетрудно. Для этого необходимо четко организовать время для учебы и время для спорта, причем школу "построить" вокруг спорта, а не спорт вокруг школы. А я требовала в равной мере и того и другого.
В школу ее взяли сразу, но она боялась мне сказать, что первое время она ничего не понимала, что говорят учителя. Английский язык, тот, что именно в Англии, очень сложен на слух. Но, в конце концов, через несколько месяцев она сдала все необходимые экзамены, а когда, еще при приеме, посмотрели ее тетрадки по математике, то выяснилось, что московская школа, во всяком случае тогда, в конце восьмидесятых, ушла далеко вперед от английской, даже той, что с повышенными требованиями. Наши двенадцатилетние знали намного больше, чем их ровесники в Англии. Поэтому, как только английский у Кати стал беглым, она очень комфортно почувствовала себя в местной школе. Проблемы возникли только с историей. Причем не с предметом, а с учительницей. Катины одноклассники как раз в тот момент изучали русскую историю, всех наших русских царей и генеральных секретарей. И Катя буквально сразила учительницу, когда начала перечислять их всех подряд. Но дальше надо было объяснить нашу историю с английской точки зрения, а не русской, более того, еще советского ребенка. Вот тут и произошел небольшой инцидент. Во-первых, Катя утверждала, что Вторую мировую войну выиграли русские, на что, естественно, одноклассники очень обижались, а больше всех расстраивалась историчка. Она кричала на Катю: "Нет, войну выиграли мы вместе с американцами", а Катя стояла на своем: "Нет, выиграли русские". Во-вторых, она, конечно, знала больше о России, чем учительница, что тоже не приводило историчку в восторг.
Сразу после первой четверти мы наняли Кате преподавательницу английского языка. Для нее все же первый год оставался сложным из-за "говорящих" предметов: литературы, географии, биологии. Я с гордостью могу отметить: при том, что дочка серьезно занималась теннисом, она закончила школу с такими оценками, которые позволили ей поступить в университет.
Школьная система в Англии такова, что можно выбирать для изучения определенное количество предметов. Катя выбрала семь: бизнес, математика, английский, русский, история, физика и биология. Выпускные экзамены в школе она сдала вполне прилично, хотя сама считает, что училась средне. Конечно, из-за тенниса она не особенно нажимала на учебу.
По нашим меркам Катя закончила не восьмилетку и не десятилетку, а что-то между ними, этакую девятилетку, достаточную для того, чтобы поступить в американский университет, но не дотягивающую для поступления в английский университет. Для него надо было еще два года учиться в школе. В англий-ских университетах сразу начинается специализация, у нас это бы означало пойти на третий курс. То есть с некими нюансами Катя закончила что-то вроде русской школы. А в Лос-Анджелесском университете она выбрала факультет, который называется коммюникейшн - коммуникация, общение, проще говоря, это изучение работы пресс-атташе. На третьем курсе Катя поменяла направление, объяснив, что международная экономика ей интереснее, чем "пи-ар".