Страница 2 из 16
Основателем графологии как науки считается французский аббат Жан-Ипполит Мишон (1807–1881). В 1871 г. им были предприняты первые попытки систематизировать отдельные сведения в этой области. Умозаключения Мишона, касающиеся почерка, отличались строгой логикой. Прежде всего он задался вопросом: всегда ли, при всех ли жизненных обстоятельствах известные свойства и качества человека отражаются в его почерке и выражаются ли они у разных людей одинаковыми, неизменными признаками письма? Получив утвердительный ответ, Мишон принялся систематизировать особенности почерка и его характерные черты. Он же и ввел термин «графология».
Мишон считал, что почерк содержит признаки, каждый из которых имеет основное значение, указывающее на свойство личности. Поэтому задача графолога – выявить, объединить данные признаки и сформулировать на их основе суждения о свойствах писавшего. Недаром Мишон в своей книге «Тайны письма», как и другие графологи XIX в., считал графологию не наукой, а искусством угадывания по почерку черт характера, наклонностей и привычек человека, или «ремеслом, рожденным из опыта».
По инициативе Мишона в конце XIX столетия в Европе стали образовываться графологические общества, начали издаваться специальные журналы по графологии. Мишон не только написал несколько научных работ по этому предмету, но создал школу и имел много последователей, к которым можно отнести Адриана Веринара, автора первого учебника по графологии, впоследствии переведенного на русский язык. «Сделать вывод, – писал А. Веринар, – это значит дать полный нравственный портрет человека, полное выражение его нравственной и умственной физиономии». Большой вклад в теорию графологии внес немецкий физиолог Е. Швиндланд, а суммировал и адаптировал теоретические знания для практического использования А. Генце.
В XIX и начале XX в. существовала целая школа, которая уподобила почерк человека некой универсальной отмычке, позволяющей раскрыть черты характера, внутренний мир, способности и наклонности писавшего.
По форме букв, например, графологи распознавали такие качества, как воображение, чувствительность, дипломатичность, фальшивость, мягкость, кротость, честность, влюбчивость, небрежность, кокетство, грубость, невоспитанность, мелочность, эгоизм, глупость и т. д. Наряду с формой букв графологи толковали также их расположение на строке и относительно друг друга. Например, если буквы д, у, з, ф, р и другие своими концами уходят под строку, это указывает на ясный ум, способность к мышлению и целеустремленность. Если же эти буквы неровны и слишком далеко переходят вверх или вниз, задевая другие строки, это указывает на запутанность и неясность мысли, потерю памяти и даже помрачение рассудка.
Дальнейшее развитие взгляды Мишона получили в трудах Жюля Крепье-Жамена, основателя Французского графологического общества. Значительное место в истории графологии конца XIX в. отводится именно ему. Его работы «Трактат о графологии», «Почерк и характер» и другие оцениваются западноевропейскими историками графологии как крупный вклад в ее поступательное развитие. В работе «Почерк и характер» он попытался обобщить и систематизировать графологические наблюдения, дать научное изложение выявленных графологами закономерностей. Крепье-Жамен отмечал, что человек не может произвольно изменить свой почерк ввиду «индивидуальности характера», потому варьировать могут только некоторые детали. «Если пишуший избегает показать какую-нибудь выразительную черту своего почерка, он, скрывая ее, обнаружит другую», – писал Крепье-Жамен. По его мнению, каждое поколение имеет свой почерк, есть и национальный почерк. Этот вывод современники считали очень важным для графологии, с чем едва ли можно полностью согласиться.
Крепье-Жамен утверждал, что, поскольку каждая нация, каждая раса имеет характерные отличия, то они должны находить свое выражение и в почерке. Индивидуальность же почерка зависит не только от психологических особенностей пишущего, но и от физиологических и многих других характеристик. Графолог сравнивал почерк с мимикой и жестикуляцией человека. Так как отождествление почерка с мимикой достаточно полное, то можно извлечь из него все признаки превосходства и ничтожности натуры, живости ума, нравственности или распущенности, воли, возраста, пола, а также некоторые патологические указания.
В отличие от аббата Мишона Крепье-Жамен отказался от учения о «фиксированных знаках» с однозначными неизменными корреляциями в пользу более гибкой системы «преобладающих особенностей». Он определил различные элементы почерка, разделил их на семь категорий: размер, форма, нажим, скорость, направление, расположение и непрерывность, которые, согласно современным классификациям, почерковеды относят к общим признакам почерка. Каждому элементу в почерке Крепье-Жамен приписывал диапазон возможных значений, утверждал, что ценность любого признака в отдельности не установлена, а его значение и толкование могут изменяться в зависимости от других особенностей письма. Иными словами, никакая отдельная особенность почерка не может однозначно характеризовать автора письма, если только она не подтверждена другими признаками.
В конце XIX – начале XX в. в истории развития графологии наступает период, названный позднее «классическим». Особое внимание и ученых, и практиков в те годы привлекала проблематика экспертного анализа рукописных документов, поскольку машинописные документы были еще большой редкостью. В первую очередь он связан с деятельностью немецких графологов В. Лангенбруха, Г. Буссе, В. Прейера, Г. Майера и особенно Л. Клягеса.
В основу толкования признаков В. Лангенбрух положил так называемый компас почерка, в котором определенное направление движений пишущего связывалось с конкретными чертами его характера. Так, поднимающаяся строка, по мнению графолога, означала душевный подъем, падающая – упадок духа, большой разгон – показатель расточительности, малый – жадности. В использовании цифроподобных букв Лангенбрух усматривал признак логического мышления, а в буквах, подобных музыкальным знакам, – чувство музыкальности.
Основы так называемой судебной графологии с 1897 г. разрабатывал Ганс Буссе, основатель Ассоциации графологических исследований. Он считал, что судебная графология занимается установлением исполнителя рукописи и вносит свой вклад в получение данных о характере подсудимых, истцов и свидетелей. Однако ожидания графологов не вполне оправдались. В конце XIX в. графология не заняла достойного места в судебно-экспертной практике.
Тогда же графологией заинтересовались и представители естественных наук. Биолог Вильгельм Прейер изучал вопросы физиологии, психологии и патологии письма, экспериментировал над письмом под гипнозом. Он обнаружил, что пациенты, из-за травмы лишившиеся рук, при письме с помощью рта или пальцев ног выводят буквы так же, как ранее писали рукой, т. е. основные признаки почерка сохраняются. «Почерк руки» на самом деле оказался «почерком мозга» или, как указывал В. Прейер, «написанное рукой» является фактически «написанным умом».
Он вывел три закона графологии, первый – о четырех переменных. Согласно этому закону все свойства почерка можно объяснить четырьмя основными параметрами: направлением движения, протяженностью движений по вертикали и горизонтали и их связностью. Второй закон – о тождественности значений особенностей почерка, соответствующих друг другу. Психодиагностическое значение имеет не единичное, а устойчивое проявление той или иной особенности почерка на протяжении всей рукописи. Третий закон – о единой природе двигательной сферы человека, который позволяет толковать моторику письма по аналогии с другими произвольными движениями, смысл и цель которых известны из опыта. Эксперименты В. Прейера подтверждают научную обоснованность графологического анализа.
В работе другого естествоиспытателя, врача берлинской психиатрической лечебницы Г. Майера, преобладают экспериментальный подход и обобщение наблюдений. Он отмечал, что одной из причин, тормозящих правильное развитие графологии, является недостаточность и неполнота существующих характерологических классификаций. Майер приписывал характеру и почерку свойство врожденности, считал, что особенности характера проявляются не столько в конфигурации букв, сколько во второстепенных деталях письма, к которым относится «линия в себе». Он установил, что для графологической интерпретации очень важны все второстепенные для пишущего детали почерка, утверждал, что «сила» почерка определяется психомоторной энергией.