Страница 77 из 108
Инирия хмыкнула и разжала левую ладонь: на ней лежала стихийная пирамидка -- его пирамидка.
-- Тяжёлая...
-- Угу. Хватит мне зубы заговаривать. Рассказывай, -- потребовала Инирия.
Он заглянул ей в глаза и в порыве нахлынувшей тоски, отчаяния и жалости к себе выложил всё, вернее то немногое, что знал сам: о экриал, о Поглощающих и Пустых, о ночном нападении и зёрнах Кейнэйского ореха, о себе, о Саиме. Всё! Всё!
Вряд ли его рассказ был тем, что она ожидала услышать, но тем не менее он произвёл на Инирию должное впечатление: холодный взгляд потеплел, губы тронула печальная и одновременно радостная улыбка облегчения. Она отвернулась, видно было, как она дёрнулась, смахивая слезу, рап-сах выскользнул из опущенной руки.
Сидела и молча смотрела на огонь, Тэйд смотрел на неё, не зная, что ему теперь делать.
Она встала и подошла к нему и всё так же молча принялась развязывать верёвки, а после, присев рядом на камень, дотронулась рукой до его плеча и попросила:
-- Прости. Я не знала, я думала, ты один из жрецов. Они гонятся за мной, -- дрожавшие пальцы коснулись его щеки.
-- Вот, смотри, -- он протянул ей руки, выворачивая ладони наружу.
-- Что?
-- "У светлых нет пальца, у тёмных нет судеб..." -- процитировал он слова одного из древних философов, о сиуртах и экриал, уже сам не помнил, какого.
-- Я слышала эти слова. Там ещё есть про каких-то роал. Кто это?
-- Понятия не имею.
-- Так это правда? -- Инирия смотрела на его ладони: правую -- обычную, как у всех, и левую -- совершенно гладкую с внутренней стороны -- без единой судьбоносной линии. -- Ты экриал?
Он скривился смущённо и пожал плечами.
-- Санхи гонятся за тобой? Почему?
-- Не спрашивай, я не могу ответить, -- выдохнула Инирия, -- пока не могу, это не моя тайна.
-- Понимаю, -- кивнул Тэйд, наконец, вздохнув полной грудью.
-- Маан са Раву -- твой отец?
-- Приёмный...
-- ...это я поняла. На онталара ты не похож.
-- Ты его знаешь?
-- Слышала о нём. А мама где? -- она ласково коснулась ладонью его щеки. От этого прикосновения между лопатками пробежала стайка приятных мурашей.
-- Не знаю.
-- Ну дела. Знаешь, я ведь тоже сирота.
Тэйд поднял глаза. Их взгляды встретились, и ему на мгновение показалось, что роднее этой девушки у него сейчас нет никого во всём свете. Да и Инирия смотрела на него уже совсем иными глазами.
"Прости, друг Саима, это другое".
Задавать вопросы не хотелось. Тэйд по себе знал, что отвечать на расспросы обычно не хочется, а рассказать зачастую попросту нечего -- самому бы кто рассказал.
Они долго молчали, думая каждый о своём и об общем для обоих: Тэйд ворошил потухшие угли палкой, Инирия, округлив ладони, сложила кончики пальцев и попеременно, в задумчивости, разводила в стороны то одну, то другую пару.
-- Не пойдём никуда сегодня, -- сказала, наконец, она. -- Отдыхаем... Давай я тебе о себе расскажу...
Глава 25. Пустой
Н.Д. Начало осени. 1164 год от рождения пророка Аравы
Кетария. Седогорье
Холодный ветер гнал с севера тучи, затеняя и без того скудный свет Оллата. Ущелье выгибалось подковой, сквозь которую было видно мерцание моря вдалеке. Оно постепенно погружалось во тьму ночи. Дна разлома видно не было -- от людских взоров его надёжно укрывали зубчатые края и щетина скал. Да и кому взбрело бы в голову взобраться на эдакую верхотуру, чтобы смотреть вниз и разглядывать скопище хаотично разбросанных камней... а зря, -- посмотреть было на что.
Найдись-таки безумец и реши случайно опустить взгляд, то увидел бы он, в неровном свете Оллата, прорвавшегося сквозь облака, странное существо -- невысокое, худое, стоявшее на самом краю нависавшего над пропастью скального обломка...
Зигзаг холодной белой молнии прорезал тьму и вонзился в камень, освещая причудливые изломы зубцов, блестящих от падавшей с небес воды. Узловатые руки скрама, так похожие на древесные корни, были воздеты в небо, голова откинута назад, длинные слипшиеся волосы терзал ветер, а из пальцев струился неяркий зеленоватый свет.
Скрам не помнил, кем он был раньше, как и когда он стал тем, кем являлся сейчас, не знал, почему это с ним произошло, и какие события предшествовали этому. Из далёкого прошлого память сохранила для него нынешнего лишь странно-звучавшее "Грёр" и смазанное до неразличимости лицо Поглощающего, зовущего его сочетанием именно этих звуков.
"Сила. Она где-то здесь, -- думал скрам Грёр, -- мысли возникали в его голове медленно и неохотно. -- Исток где-то здесь. Я найду его. Вот след, -- ноздри его завибрировали, опухшее, похожее на гнойную опухоль веко задёргалось. Он вонзил кулаки в землю. Сбитые в кровь костяшки пальцев хрустнули. -- Здесь! Сила!"
Грёр чувствовал Уино внутри парнишки, много Силы -- море, океан, вселенную Уино. Несомненно, он Исток, и его надо найти. Насытившись и утолив голод, скрам приумножит свою мощь. Что будет после, он предпочитал не думать. Главное -- то, что он насытится, и голод на время отпустит его. Вряд ли это надолго останется без внимания Поглощающего, но...
...Шёл третий день, как скрам Грёр, чувствуя неутолимую жажду, возбуждённую прикосновением к молодому экриал, воспользовался тем, что хозяин, проявив неосторожность, снял с него ошейник, -- взломал клеть и отправился на поиски. Проведя всё это время на ногах, Грёр ни разу не остановился. Ему не хотелось ни есть, ни пить, он не чувствовал усталости -- жажда гораздо большая, чем простые животные инстинкты, гнала его по следу, как неотвязчивые слепни гонят обезумевшую лошадь.
Несколько раз он пересёк долину и дважды перебирался на восточную сторону разлома. Первый раз безрезультатно, а вот во второй ему повезло немного больше -- следуя за источаемым силой ароматом, он неожиданно наткнулся на онталара и его пееро.
Он не хотел убивать их, но онталар, увидев его, испугался и нанёс удар первым, питомец тут же поддержал "хозяина", тем самым обнажая такую желанную, пульсирующую Силой жилку. Грёр почувствовал, как потоки Уино хлынули сквозь зверька к онталару и, не обращая внимания (какая мелочь!) на влетевший в него огненный шар, разом вобрал в себя и огонь, и Уино -- весь до последней капли.
К сожалению, длилось это недолго. Зверёк умер -- разрыв затянулся, поток мгновенно иссяк. Но горше всего было не это, а то, что полученный Грёром Уино не только не утолил голод, а, наоборот, усилил его...
Голод порождал ненужные мысли, мысли обостряли чувство пустоты, которое преумножало ощущение недосягаемости желаемого -- и в этом нескончаемом круговороте тонули любые разумные, отличные от порождённых навязчивым безумием, доводы.
На какой-то миг вращение останавливалось, замирало... и начиналось вновь. Круг за кругом. Без конца...
"Уино! Дайте мне Уино!"
...Он пробирался меж карликовых дубов и огромных поросших рыжим мхом валунов, то и дело останавливался и, упершись кулаками о землю, пристально оглядывал окрестности.
"Где я?"
Сердце Грёра отказывалось биться, рассудок заходился паническим ужасом. Он рыл землю, царапал ногтями каменные плиты, за толщей которых, как он догадывался, находился Исток.
"Скоро рассвет. Он где-то здесь, под толщей камней! Ищи вход. Найди его и выпей его Силу!"
Над головой пронеслись чёрные тучи, тяжёлое дыхание Грёра исходило белёсыми облачками пара. Ветер выл среди камней, трепал волосы, лез под лохмотья.
"Уино! Уино!" -- требовательно молотило в виски.
Он двигался быстро, пригибаясь и помогая себе руками, перепрыгивал через упавшие стволы, вброд перебирался через небольшие речушки...
"Уино!"
Растительность вокруг была жидкой, тут и там поросшие рыжим мхом скалы пронизывали тонкие ниточки ручейков. Обессилив вконец, Грёр опустился на колено, зачерпнул воды. Выпил всё до капли, зачерпнул ещё. "Мало". Опустил голову в ледяную воду, а когда поднялся и протёр глаза, увидел на другом берегу странное существо -- на треть человека, на треть зверя, на треть не пойми кого... или чего. При всём своём сходстве с человеком, оно сильно походило на медведя. Пока существо сидело, судить об его истинных размерах и росте было очень трудно.