Страница 36 из 108
И тут, в открывшейся голубой глади, она увидела себя... Но себя ли?
Увидела вдалеке, там, где никак не могла сейчас находиться. Возможно, она и была в том месте несколько минут назад...
"Но этого не может быть!"
В проникавшем сквозь окно свете Оллата она прекрасно различала крупные складки своего капюшона и торчавшие из-под него русый локон и загнувшийся воротничок куртки с вот-вот готовой оторваться большой медной пуговицей на разлохматившейся нитке. А ещё слегка размытую фигуру -- в отдалении, за правым плечом -- в таком же темно-зелёном плаще с глубоким капюшоном...
Та же поза, её лицо.
"Но как? -- подумала она, с трудом сохраняя спокойствие. -- Это же невозможно!"
Как часто можно ошибиться, увидев своё отражение? Не узнать лицо, на которое смотришься как минимум один раз в день, утром в зеркале? Нет зеркала -- можно увидеть своё отражение в реке, луже, начищенном до блеска медном котелке, в глади клинка, в конце концов. Пусть это будет не раз в день, пусть реже, всё равно, способен ли кто-то ошибиться? Полная чушь! Никогда! Конечно же, Нира увидела себя!
"Но как, это может быть? Магическая защита санхи? Не похоже что-то на защиту. Морок какой-то, а не защита, -- мысли Инирии летели со скоростью ветра. -- Спокойно, девочка. Не паникуй!" Она сдвинулась вправо, ближе к зеркалу, и ещё некоторое время всматривалась в оба свои отражения, не в силах уловить различий.
Наваждение длилось всего несколько мгновений: Нире достаточно было зажмуриться, расфокусировать взгляд, вновь скосив глаза на капюшон и пуговицу, как тут же второе, дальнее отражение исчезло, словно и не было его там.
"Фу-у-уф".
И тут из глубины коридора донеслись тревожные крики.
Инирия почувствовала, как бешено заколотилось её сердце, и заставила себя успокоиться. Поняв, что идут в её сторону и таится больше нет смысла, она стремглав кинулась к двери, одной рукой придерживая полы плаща, другой пытаясь нащупать виновника всего с ней происходящего -- камень Орн.
Она бежала, нет -- летела к выходу. Анфилада огромных залов. Коридор, ещё один, ещё. Лестница вниз.
Проскочив на одном дыхании несколько пролётов, Инирия поняла, что окружена и дальше дороги для неё нет. Снизу стояли трое санхи в бардовых одеждах с обнажёнными мечами. Сверху за ней гнались ещё двое, в чёрном. И, судя по гомону, с каждой секундой жрецов становилось ещё больше. Один из санхи заметил девушку и тут же громко закричал, указывая в её сторону.
Внезапно Нира осознала, что всё меньше доверяет интуиции и именно это ослабляет её теперь, в момент опасности. Не зря один из старших арканов Гэмотт-рам учил: "Доверишься разуму -- останешься слеп, доверишься интуиции -- узришь величие Сароса".
И она доверилась...
Одним махом перескочив через поручни, бросилась в отходивший от площадки коридор.
Санхи молча последовали за ней. Они были проворнее и быстрее, убежать от них было бы не так просто, если бы от коридора, оканчивавшегося оконным проёмом, не отходило ещё два. Инирия прекрасно знала это, а ещё она знала, что правый коридор ведёт на вторую лестницу, а левый, как и предыдущий, заканчивается окном, но выходившим не в зияющую пустоту ночи, а на крышу пристройки.
Чёрные одежды и плотно задёрнутые шторы сыграли свою роль, и Нире удалось незаметно проскользнуть в темноту левого коридора.
Расчёт был прост: санхи, скорее всего, уже поняли, что беглянка неплохо ориентируется в храме и, руководствуясь здравым смыслом, выберет правый коридор, ведущий к выходу. Нира знала, что этим манёвром ей не удастся обмануть жрецов, но выиграть хоть немного так необходимого ей времени она наверняка сможет.
Несколько раз с размаху она ударила рукоятью кинжала в оконную створку: звякнув, отлетел в сторону хлипкий шпингалет, запрыгал, закружил по полированному мрамору.
Инирия, убрав кинжал, распахнула створки окна, выглянула наружу.
Вдоль стены тянулся узкий выступ шириной в четыре ладони, на нём скучали несколько каменных горгулий и с десяток злющих корред с шипастыми дубинками в коротеньких ручках.
"Чего только санхи не напридумывают, чтобы народ пугать!"
Она оглянулась и, приободрённая тем, что преследователи ещё не показались из-за поворота, перебросила ноги через подоконник и выскользнула наружу. Прижалась спиной к стене, посмотрела на всё ещё опущенный мост, по которому попала на храмовый остров, увидела, как блеснули звёзды, отражаясь в наполняющей ров воде. Она быстро отодвинулась от окна, и, обогнув изрядно загаженных птицами хищно оскалившихся горгулью и химеру, стала продвигаться вдоль узкого выступа в сторону пристройки. Когда она преодолела две трети пути, из окна позади неё высунулся один из санхи, у него были отвратительные красные глаза, на щеке расплылось тёмное родимое пятно с блюдце величиной.
-- Элла асс тэя эукс аш саташ! Кей ат тараш эукс аш сарратаг! -- прошипел красноглазый, царапая ногтями резной пилон.
Инирия отчаянно выругалась, она прекрасно поняла жреца, он говорил на кринти. И то, что он произнёс, никак не могло её порадовать. Красноглазый угрожал, обещая, что когда поймает её, отдаст на растерзание голодным треххвостым крысам.
Это было не хорошо -- даже представить себе такое было мерзко и противно, а самое страшное было в том, что жрец и не шутил вовсе.
Инирия первый раз за всё время опустила голову и посмотрела под ноги, отсюда было видно всё, что происходило внизу: двор, фонтан со статуями, толпа людей с факелами много-много санхи.
"Высота -- локтей тридцать-сорок".
-- Я не должна бояться, -- прошептала она и тут же, утвердившись, повторила громко и уверенно: -- Я не боюсь.
Ночь разорвало ударами набата, заглушив слова.
"Началось!"
Красноглазый уже вылез на парапет. Он осторожно переставил ноги, прижался плечом к стене, перешагнул через гаргулью и, обняв химеру, отчаянно потянулся к Инирии рукой. Отчаянно потому что девушка была уже достаточно далеко чтобы о нём беспокоиться. В это же мгновение распахнулись сразу два окна: одно слева от неё, другое правее и этажом выше. Боковым зрением Нира видела тени, отделявшиеся из смолисто-чёрной пустоты. Свет от факелов внизу не доставал до них, он освещал два, от силы три первых ряда окон. Они же находились между четвёртым и пятым этажами. Преследовавшим Инирию жрецам, в пылу погони, вероятнее всего, было не до свечей и светильников. Беглянка почувствовала, как зазвенело у неё в ушах, как задрожали пальцы и зашлось комариными укусами лицо: кровь запылала адреналином. Такого захватывающего приключения у Ниры ещё никогда не было.
Она задержалась лишь на мгновение, с недоверием, взглянув на ненадежную черепицу, усмехнулась азартно и, игриво поманив пальчиком, вжавшегося в стену лопатками красноглазого, крикнула ему на кринтийском:
-- Кьош лэт ситри, -- обворожительно улыбнулась и, взметнув за спиной плащ, безбоязненно спрыгнула вниз.
К тому времени, как жрецы выбрались на крышу, Инирия опередила их шагов на тридцать. Она неслась вперёд, серой тенью, стремительно словно дикая птица, мелькая на фоне чёрного бархата неба, усеянного равнодушно мерцавшими звёздами.
...Высокие Геверские дома стояли тесно, плотно прижимаясь один к другому. Их крытые сланцем и светло-коричневой черепицей крыши, разделённые узкими улочками, походили на медовый пирог, заботливо порезанный перед подачей на кусочки.
Один из преследователей -- санхи-лучник -- опустился на колено, вздёрнулся, прицелился быстро и дважды спустил тетиву. Он был меток -- одна стрела, взвизгнув чуть правее плеча Инирии, ушла в темноту впереди, вторая чиркнула по предплечью. Девушка вскрикнула, скорее от неожиданности, чем от боли, неловко зацепившись за край черепицы, подсекла ногой ногу и кубарем покатилась вперёд и вниз.