Страница 27 из 42
Джейн в недоумении уставилась на него.
– Issnt it a nize dei?[17]
Джейн наморщила лоб. Молодой человек, похоже, растерялся.
– Вам нельзя здесь находиться! – набросилась она на него. – Какое бесстыдство: пробрались сюда и пристаете к людям! Немедленно уходите к себе в каюту, в противном случае я пожалуюсь отцу!
Светловолосый юноша вообще-то не выглядел таким уж ненормальным, как можно было подумать, заслышав его речи; он удивленно и даже с некоторой обидой посмотрел на нее. У Джейн на секунду возникло желание сказать ему что-нибудь утешительное, но она тут же передумала. Что ей до этого безумца? Она развернулась на каблуках и направилась к каютам, надеясь, что выглядит величественно. Ни в коем случае нельзя становиться такой же толстой, как ее мать.
Карл с несчастным видом посмотрел ей вслед и подошел к матросу, который, качая головой, наблюдал за этой сценой.
– Я сказал что-то не то? – спросил он у матроса.
Тот пожал плечами.
– Не наю, не слушал я-а, – пробормотал он на своем гамбургском диалекте, но затем спохватился и попытался изъясняться на более-менее приличном немецком. – Скорее всего, ничего плохого ты не сделал, так-то. Эта девушка всегда так себя ведет, не обращай внимания. Ворчит на всякого, кто под руку подвернется…
Карл потер рукой лоб.
– Просто… я говорил с ней на английском. И, может быть… я сказал что-то обидное…
Матрос, мужчина невысокого роста с острым подбородком и хитрыми бегающими глазками, бросил на высокого переселенца быстрый взгляд, а затем снова принялся драить палубу.
– И что ты сказал-то? – поинтересовался он, снова переходя на нижненемецкий диалект.
Карл повторил слова, с которыми только что обратился к девушке.
Матрос замер со шваброй в руках и усмехнулся ему в лицо.
– Ну, вряд ли ты мог ее этим обидеть, – заявил он. – Но это и не английский.
– Разве? – Теперь Карл совершенно растерялся. – Но здесь так написано! В моем словаре. Я специально купил эту книгу. Оказывается, все, что тут написано, – неправда?
Расходы на книгу… и множество потраченных на зубрежку часов… Неужели все это было напрасно?
Матрос рассмеялся.
– Да нет, в книге, наверное, все написано правильно, – спокойно сказал он. – Дело в том, что это произносится иначе, чем пишется. По крайней мере, мне так думается, на английском я много не читал…
– Но говорил? – жадно ухватился за соломинку Карл. – Вы говорите… ты… ты говоришь по-английски?
Мужчина присвистнул сквозь оставшиеся у него зубы.
– Ну, не так, как изысканные господа, – уточнил он. – Только то, что можно в гавани узнать – типа, как заказать пива и койку, шлюху подцепить, сторговаться… купить пожрать…
Судя по всему, еда в списке потребностей матроса находилась на последнем месте, в то время как Карл старательно заучивал названия основных продуктов питания. Сразу же после того, как выучил слова «работа» и «деньги».
– Скажи что-нибудь! – попросил матроса Карл.
Тот снова усмехнулся.
– Ну, то, что ты пытался сказать той девушке, правильно произносится так: Good morning, Lady. Но англичанин сказал бы скорее «мисс». Капитан называет эту леди «мисс Джейн» или «мисс Бейт».
– Miss означает, что она не замужем, мы в таких случаях говорим «фройляйн», – усердно закивал Карл.
Это слово он тоже успел выучить, и, к счастью, оказалось, что оно произносится так же, как пишется. А другие слова…
– Isn’t it a nice day? – повторил матрос, когда Карл протянул ему свой словарь с выражениями.
Это звучало очень непривычно, и у Карла голова пошла кругом. Однако, как бы там ни было, теперь у него появился эксперт.
– Ты сможешь научить меня? – спросил он матроса. – Я и заплатить готов…
Сердце юноши обливалось кровью, он мысленно пересчитывал имеющиеся у него деньги, надеясь, что тот много не запросит.
Однако матрос только головой покачал.
– Да я мало что знаю, – сказал он, – и то, может, не все правильно произношу. Так что оставь деньги себе…
– Но ты знаешь больше, чем остальные! – взмолился Карл. – Пожалуйста! Может быть… может быть, я могу что-нибудь для тебя сделать? Например, помочь тебе… – Он кивнул головой на палубу. – А ты меня за это научишь английским словам. Как тебя зовут-то хоть?
Матрос сказал, что его зовут Хайн, Карл тоже назвался и принялся оглядываться в поисках второй щетки и ведер.
– Да тебе ведь нельзя находиться на этой палубе, – напомнил ему Хайн. – Как ты собираешься мне помогать, а?
Карл задумался. Он был исполнен твердой решимости начать обучение. Молодой человек подумал, не обратиться ли к Бейту за особым разрешением, но потом пришел к выводу, что это не такая уж хорошая идея… Карл в растерянности посмотрел на мостик – и увидел капитана Шахта, беседовавшего со штурманом.
Карл собрал всю свою волю в кулак. Капитан вежливо приветствовал всех на своем судне и всякий раз пытался уладить разногласия между переселенцами и Бейтом. Во время венчания двух пар и поминальной службы по маленькому Рудольфу Шахт показался ему очень человечным. И юноша решился. Худшее, что может случиться, – капитан скажет ему «нет», и, даже если он рассердится на то, что ему помешали, не станет же он швырять Карла в море.
Молодой человек поднялся на мостик и тут же почувствовал проблеск надежды, когда Шахт улыбнулся ему.
– Чем я могу помочь тебе, сынок?
Через несколько минут Карл получил работу помощника матроса на верхней палубе и узнал, что по-английски это называется job[18]. Он будет на подхвате у Хайна и других моряков, а на каком языке он при этом станет с ними общаться, капитану было совершенно безразлично. Прощаясь с ним, Шахт заговорил по-английски, и Карл решил, что его слова прозвучали довольно благожелательно, хотя смысл он не уловил:
– So good luck, boy. After you have finished your studies, you will be welcome in every harbour. I hope they won’t forget to teach you the word «French disease»…[19]
В последующие недели погода улучшилась, ярко сияло солнце, и, в отличие от бледных как смерть пассажиров средней палубы, Карл сумел загореть, работая на свежем воздухе. Матросы заставляли его драить палубу и поддерживать в порядке спасательные шлюпки, иногда даже помогать поднимать паруса. Одновременно они учили его английским словам, значения которых он иногда не знал даже по-немецки. Он догадывался, что речь шла о словах, которые доброму христианину знать не обязательно. Учился он, однако, и нужным вещам. Кроме того, в какой-то момент он понял, что произношение слов из его словаря подчиняется определенным правилам. Например, двойное «о» произносится как «у», «а» почти всегда звучит как «э», а «е» – как «и». В свободное время он продолжал штудировать словарь, а потом проверял свои знания на практике с матросами. К сожалению, они не всегда могли ему помочь – чтобы подцепить девушку в порту, им не нужно было знать слов «плуг», «борона», «зерно» или «лопата». Кроме того, Карл с трудом мог составить из выученных слов целые предложения. Матросы помнили лишь пару фраз, и их грамматику он не понимал.
Но затем дело сдвинулось с мертвой точки, когда к ним присоединился дворецкий Бейтов. Петер Ханзен, невысокий приветливый мужчина, говорил по-английски почти бегло, поскольку ему довелось вместе с хозяевами пожить и в Австралии, и в Новой Зеландии. Кроме того, его жена была родом из Шотландии. Ханзен был готов помочь Карлу, поскольку тот не высмеивал его «женскую работу», в отличие от матросов. Если дворецкий зарабатывал деньги тем, что чистил костюмы, гладил блузки, вытирал пыль и подавал шоколад, для Карла это скорее являлось поводом позавидовать ему, чем начать презирать. Где еще найдешь такую легкую работу!
17
Чудесный день, не правда ли? (искаж. англ.) (Примеч. пер.)
18
Работа (англ.).
19
Удачи тебе, парень. Когда закончишь обучение, тебе будут рады в любом порту. Надеюсь, они не забудут научить тебя слову «французская болезнь» (англ.). (Примеч. пер.)