Коэффициент подлости

— Да нет, конечно. Бумаги там можно держать, деньги. Как надежный сейф, никто о нем не знает.

— Ну и правильно. Только жене не говори. А то она своих любовников там прятать будет.

— Ты на эту тему лучше никогда не шути, — серьезно посоветовал Резо. — У нас таких шуток не понимают и не любят. Мужчина может делать все, что угодно. Это его право. Если есть деньги и силы — обеспечивай семью, а сам гуляй как хочешь. Но не в ущерб семье. Но это касается только мужчины. Жене о таком и подумать нельзя. На Кавказе женщина изменять не имеет права. У нас такие вещи не прощают.

— Но ты же сам изменяешь ей с чужими женами, — возразил Никита.

— Это проблема их мужей, — серьезно сказал Резо. — Но нельзя говорить об этом мужчине в лицо. Честь мужчины — это его самое большое богатство. Если женщина умная, она никогда не позволит, чтобы мужчина даже помыслил о чем-то подобном. Один мой друг, профессор, доктор наук, когда ему говорили о равенстве полов, долго слушал, внимательно, а потом сказал: «Все правильно, дорогой. Мужчина и женщина равны. Абсолютно равны. Полностью равны. Это как форточка в обе стороны. Только когда мужчина изменяет, он плюет из своей форточки, а когда женщина, то в свою. Вот и все равенство».

— Ты у нас философ, — криво улыбнулся Никита. — Ладно, выходи из своего шкафа, посмотри, что я для тебя приготовил.

И тут позвонили в дверь.

— Это Надя, — крикнул Резо, — подожди, я спрячусь. Ничего ей не говори. Пусть сама попробует найти. Только скажи, что я дома. И не подсказывай, где меня искать.

— Не беспокойся, — улыбнулся Никита. Они не могли даже предполагать, что это был их последний в жизни разговор.

Никита пошел к дверям. И даже не посмотрев в «глазок», открыл двери. На пороге стояли двое незнакомцев.

— Это квартира Резо Гочиашвили? — спросил один из них.

— Да, — кивнул Никита.

— А вы, очевидно, его компаньон? — спросил другой.

Никита не успел даже удивиться. Он только кивнул, когда человек выхватил пистолет с глушителем и дважды выстрелил. Никита отлетел в сторону, успев лишь вскрикнуть. Незнакомец подошел к нему и, подняв пистолет, выстрелил третий раз, в уже мертвое тело. И только потом обернулся. В комнату входили еще несколько человек.

— Быстро, — приказал первый, — найдите хозяина.

Резо стоял в шкафу, когда послышался крик Никиты, стук падающего тела и быстрые шаги незнакомцев. Он видел сквозь щель в зазоре между дверью бывшего шкафа, куда он влез, и стеной, как в спальню ворвался незнакомец. Пистолет в его руке не оставлял никаких сомнений в намерении. Резо замер, стараясь не дышать. Незнакомец шагнул в гардероб, постоял около него секунду, показавшуюся Резо вечностью, и, повернувшись, пошел к зеркальному шкафу в спальне. Резко открыл шкаф, толкнул костюмы. Наклонился, чтобы взглянуть внутрь. В комнату вошел кто-то еще невидимый. Был слышен только голос.

— Где он? — спросил вошедший.

— Его здесь нет.

— Ищите. Он должен быть дома. Найдите его. Он, наверное, услышал выстрелы и спрятался. И принеси сюда труп его компаньона. Чтобы у дверей не лежал.

— Сейчас, — поспешил исполнить приказ незнакомец.

«Труп, — услышал потрясенный Резо. — Они убили Никиту. Убили, как только он открыл им дверь. Ничего не спрашивая, ничего не говоря. Значит, они пришли сюда, чтобы убить и меня. Но почему они решили нас убить? Кто они такие? Откуда взялись?» Он боялся дышать, опасаясь, что убийцы услышат шум его дыхания. Он почувствовал, как пот льется со лба и падает на грудь, но даже не пошевельнулся, словно находившиеся в другой комнате незнакомцы могли услышать даже такой слабый звук.

— Его нигде нет! — крикнул кто-то.

— Он в доме, — сказал тот, кто распоряжался ими. Этот характерный голос Резо никогда не забудет. — Мы следили за домом. Он никуда не выходил. Значит, где-то прячется. Переверните все шкафы, все столы — и найдите непременно.

— Мы все посмотрели, — возразил первый голос.

Два типа втащили в спальню какой-то мешок. Резо перевел взгляд на то, что они тащили, и едва не вскрикнул. Он узнал брюки и ботинки Никиты. Его переложили на простыню и втащили в спальню как какой-то ненужный груз, оставив тело на полу. Резо замер, чувствуя, как дрожат ноги. Он увидел наколку на кулаке одного: из убийц. Синее солнце с разбегающимися лучами. И длинная черта горизонта, больше похожая на шрам.

— Посмотрите в спальне, — крикнул кто-то, — может, он под кровать залез.

— Да нету его здесь, — разозлился неизвестный с наколкой, наклоняясь под кроватью. Потом повернулся и зло сказал своему напарнику: — Не хотят признаваться, что не заметили, когда этот вышел из подъезда. Теперь из-за них мы должны торчать тут.

Второй убийца вошел в гардероб, тронул вещи висевшие на вешалках. Почему-то понюхал рукав одного платья.

— Дорогими духами пахнет, — зло бросил он, обращаясь к тому, кто остался в спальне. — Приезжают сюда «черножопые», квартиры покупают в центре и жиреют, суки. А попробуй тронь кого-то, сразу защитников найдут. Я бы их всех давил, как клопов.

— Этот уже не найдет, — успокоил его напарник, — если даже сегодня не возьмем, он все равно покойник.

— И денег нигде нет, — пожаловался первый, выходя наконец из гардероба, — куда они свои баксы прячут? Я и по шкафчикам посмотрел. Только мелочевка. А квартира богатая, деньги должны быть.

— Тише, — шикнул напарник, — а то услышат. Сам знаешь, что бывает за такие дела.

— Его нигде нет! — крикнул он. И в этот момент в дверь позвонили.

— Наверное, торчал у соседей, сука, — зло бросил кто-то из убийц, выбегая из спальни. Видимо, их было четверо или пятеро. Они тихо совещались о чем-то в холле. До Резо долетали только обрывки фраз. Он с нарастающим ужасом понял, кто мог позвонить в это время. Это пришла Надя. Он даже открыл рот, чтобы крикнуть, предостеречь ее. Но вместо этого стоял как заговоренный, не в силах даже пошевелиться. В дверь снова позвонили.

«Уходи, — молил он про себя женщину, — уходи отсюда, убегай». Но она позвонила в третий раз. Кто-то из убийц подошел к двери и открыл ее. Резо замер, прислушиваясь.

— Здравствуйте, — удивленно сказала Надя, — а где Резо?

— Его нет дома, — ответили ей, — вы к нему?

— Да, у меня к нему дело, — ответила Надя. «Уходи, — молил ее Резо, — только не входи в квартиру. Только не входи».

— Можете его подождать, он скоро придет, — услышал Резо.

— А он ничего не просил передать? — Она все еще не входила в квартиру. У нее все еще был небольшой шанс.

— Нет. Но говорил, что должен скоро прийти. Просил подождать.

— Да, конечно. А вы его знакомый? Он мне о вас ничего не говорил,

Она, очевидно, вошла в квартиру. И в этот момент дверь захлопнулась. И Резо сразу услышал женский крик:

— Кто вы такие?! Что вам нужно?!

У нее, наверное, вырвали из рук сумочку.

Она конечно, сопротивлялась, но пока было тихо.

— Дешевка, — тусклым голосом сказал мужчина, — ты его любовница?

— Уберите руки! — гневно воскликнула она, все еще не сознавая до конца, что тут происходит.

— Когда вы должны были с ним встретиться? — спросил резкий голос главного. Резо теперь узнавал его.

— Не знаю. Отпустите, — почти кричала она, — вы делаете мне больно. Отпустите! — Видимо, кто-то из нападавших переусердствовал, выворачивая ей руку.

Резо вспомнил все, что он говорил несколько минут назад о чести мужчины. Он хотел выскочить, заступиться за женщину, которая пришла к нему в дом, была близка с ним. Но какой-то дьявольский голос внутри отговаривал его. Этот голос труса и подлеца советовал ему отсидеться, переждать, пока незнакомцы уберутся. Один и без оружия он ничего не сможет сделать против четверых или пятерых вооруженных убийц. Профессиональных убийц, которые пришли сюда именно за его головой.

"Воспитанный на рыцарском отношении к женщине, всегда готовый вступиться за слабый пол, он был настоящим мужчиной лишь до тех пор, пока ему не выпало вот такое испытание. Он не выдержал его, дрогнул. Его совесть подсказывала ему: выйди и достойно умри. Покажи мерзавцам, как умирают настоящие мужчины. Но другой голос продолжал командовать: затаись и молчи, убийцы скоро уйдут. Ты все равно не сможешь ей помочь. Он успокаивал себя тем, что хотя бы поможет в розыске убийц. В тысячные доли секунды в его мозгу возникали тысячи доводов, оправдывающих трусость. И он, скованный животным страхом, утратил способность слушать голос совести. Он стоял и слушал.