Просроченная виза

Фридрих Незнанский

Просроченная виза

Глава первая

Сестры

– Здрассте, уважаемая! – Турецкий широко улыбнулся, входя в приемную начальника МУРа. – Позвольте полюбопытствовать, сам... у себя?

– Алексан Борисыч! – приветливо расцвела секретарша. – Рады вас видеть! Присядьте, сейчас выясним. – Но прежде чем взяться за трубку внутренней связи, она доверительно сказала: – У Вячеслава Иваныча прием по личным вопросам. Я узнаю.

Подойдя к столу секретарши, Турецкий пошарил в карманах пиджака, для чего пришлось распахнуть пальто, и извлек горсть разнообразных конфет – от карамелек в ярких бумажках до обернутых в разноцветную фольгу шоколадных полусфер.

– Откуда это у вас? – удивилась секретарша.

– Приказано беречь здоровье и пить больше чаю, – многозначительно произнес Турецкий и вывалил конфеты прямо на бумаги, лежавшие перед ней.

– С вами все понятно! – кокетливо заявила секретарша. – Надо полагать, снова кукуете?

– От вас ничто не может укрыться, уважаемая Людмила Ивановна, – вздохнул Турецкий, – сыщик вы наш ненаглядный!

Впрочем, никакой особой тайны тут не было. Семьи большинства ответственных работников Генеральной прокуратуры еще накануне Нового года дружно переселились на Истру, в так называемый реабилитационный центр, а попросту – в ведомственный санаторий, окруженный госдачами руководства. Естественно, приходилось навещать Ирину с Нинкой и Александру Борисовичу. Но нечасто. Это было хорошо известно Грязнову, а значит, и его секретарше, нередко помогавшей Турецкому «выдернуть» Вячеслава Ивановича с какого-нибудь очередного совещания. Турецкий как-то не очень освоил «новорусский» метод общения во время ответственных заседаний с помощью сотовой связи и терпеть не мог, когда у кого-то в кармане вдруг раздавалось наглое треньканье, якобы придающее значительности владельцу «мобильника».

– Они, как всегда, отдыхают, ну а мы, тоже как обычно, пашем! – с деланной безысходностью пожаловался-похвастался Турецкий.

– Ах, боже мой! – молитвенно сложила ладошки Людмила Ивановна. – Страдальцы вы наши ненаглядные! Да кто ж вам поверит?

– В том-то и беда... – сокрушенно вздохнул Турецкий. – Во цвете лет сгораем на службе!

– Ай-я-яй! – хитро смеялась Людмила Ивановна, женщина пожилая, но вовсе не лишенная природного кокетства, демонстрируя Турецкому свое глубокое понимание грешной мужской натуры. – Между прочим, можете снять свое пальто, у нас не холодно.

Поворачиваясь к вешалке, Турецкий вздрогнул, будто от толчка. Взгляд его заметался при виде белокурой женщины, сидящей на стуле у стены. Как же это он сразу-то ее не заметил, занятый легкой пикировкой с секретаршей!

Молодая женщина была небрежно «окутана» мехами, нога на ногу... Но – какая нога! Вмиг окинув ее цепким профессиональным взглядом – всю, от кончика модного сапожка до расчетливого беспорядка пышной прически, – Александр Борисович сделал задумчивое лицо. А бесовские мысли тут же подкинули вывод, что с «личными вопросами» у начальника МУРа, кажется, все в полном порядке. И совсем не исключено, что, если так пойдет дальше, семья одного «важняка» может лишиться на сегодня отца-мужа. И Костя Меркулов, уже отбывший вместе со своей неразлучной Лелечкой на уик-энд, вряд ли найдет для Ирины убедительные доказательства особой занятости своего дорогого сотрудника. Но эти мысли мелькнули так, сами по себе, безо всяких оснований. Скорее по обычной разгильдяйской мужской привычке.

– Вячеслав Иванович, – сообщила в трубку Людмила Ивановна, – здесь Алексан Борисыч... Слушаю. – Она положила трубку и улыбнулась Турецкому: – Шеф считает, что вы ему не помешаете. Пожалуйста.

Уходя в кабинет Грязнова, Александр Борисович обернулся к даме, запоздало склонил голову, здороваясь, на что она ответила игриво-снисходительным кивком, и подумал: «А в ней тот еще чертик сидит!»

Грязнов облокотился на свой огромный письменный стол. Напротив, у приставного столика, сидела женщина в форме с погонами капитана милиции. Чем-то неуловимо она напоминала ту, в приемной, – может быть, цветом волос или слишком правильными, почти кукольными чертами лица. Она лишь подняла глаза, печально взглянула на Турецкого и снова уткнулась в свои сжатые в замок пальцы. Грязнов же поднял руку и широким жестом предложил Турецкому садиться куда ему самому угодно. Александр и сел у окна, чтобы видеть сумеречное лицо женщины.

– Извините, Татьяна Кирилловна, что перебил вас. Александр Борисович не помешает нам. А вот совет наверняка сможет дать самый подходящий. Давайте продолжим, я вас слушаю.

Но едва женщина приготовилась говорить, жестом остановил ее и повернулся к Турецкому:

– Тут такая ситуация, Саня. Татьяна Кирилловна работает у нас в отделе учета. У нее есть сестра, младшая, как я понял, да?

Женщина кивнула.

– Это не она ожидает в приемной? – улыбнулся Турецкий.

– Да-да, – почему-то хмуро снова кивнула Татьяна Кирилловна.

– Вы с нею очень похожи, – поощрительно заметил Турецкий.

– Ну что вы, у Элины – броская внешность, – продолжала хмуриться Татьяна, и сказала так, будто она осуждает за это свою младшую сестру.

– Ну хорошо, не суть важно, – отмахнулся Грязнев. – Так вот, Саня, Элина замужем. Ее супруг – крупный бизнесмен. Женаты они очень давно, живут, по уверениям Тани, – кивнул в ее сторону, – так себе. В общем, почти банальная, как я понял, история. Молодая и несколько взбалмошная девица и дядечка уже в возрасте, пообещавший ей если не луну, то ожерелье из лунного камня. Я сознательно попросил Элину подождать в приемной, чтобы выслушать сперва более опытного человека.

– Ну и что? Шлепнули его? – не очень тактично «взял быка за рога» Турецкий.

– Да бог с вами! – вскинулась Татьяна.

– Тогда какие проблемы? – удивленно поднял он брови. – Разве «папик» не знал, на ком женится?

– Да дело совсем не в Элине! – воскликнула Татьяна. – Перед тем как это случилось, ему звонили какие-то люди, видимо, угрожали, чего-то требовали... Ну и вот... А Элка расстроена и просто не знает, что предпринять...

Из сказанного явно на нерве Турецкий понял две вещи, говорить о которых, естественно, не собирался: во-первых, с «папиком» действительно случились крупные неприятности, а во-вторых, на его опытный взгляд, Элина вовсе не была убита горем и растеряна, как представляется ее сестричке. Впрочем, всякий человек – загадка, а женщина – еще и за семью печатями.

– Ну так вот, Саня, – продолжил Грязнов. – С неделю, или чуть больше, это мы у супруги уточним, ее муж пропал. Исчез. Сгинул безо всякого следа. Утром был дома, а когда Элина вернулась перед обедом – пусто: ни самого, ни записки. И с тех пор – полная тишина. Никто не звонит, не объявляет его заложником, не требует выкупа.

– Может, сбежал от угроз? – предположил Турецкий и тут же сам себя поправил: – Нет, тогда бы звонки с угрозами продолжались. Значит, что, похитили? Со всеми вытекающими?..

– Тут еще один сволочной момент, – поморщился Грязнов. – Она была в милиции, понесла заявление. Не приняли. Вообще-то я могу их понять: ушел, сбежал, запил – мало ли поводов! Протрезвеет, сам обратно прибежит. Но, с другой стороны, человек вроде бы серьезный. Да и возраст... Ему что, пятьдесят уже?

– Пятьдесят два, – поправила Татьяна.

– Тем более...

– Если хотите мое мнение... – пожал плечами Турецкий. – Татьяна Кирилловна, вы хорошо знаете свою сестру?

– Достаточно, а что?

– А сами вы, извините за не очень тактичный вопрос, замужем?

– Да-а... Но какое отношение?..

– У вас, надо полагать, в семье все в порядке?

– Да. Но я не вижу... – Она растерянно уставилась на Грязнова.

– Поэтому, исходя из собственного жизненного опыта, вы, в общем, осуждаете положение вещей в семье сестры?

– Ну... как вам сказать?

– Честно! – хмыкнул Турецкий.