Страница 9 из 21
Дошел крик о помощи и до меня. Директор письменно просила «помочь выстоять в этот сложный период». Интуиция подсказывала ей, что ждать доброго и полезного участия в судьбе предприятия от следственного комитета, прокуратуры и суда – дело проигрышное, пустое.
В ситуации, когда потерпевшая сторона, то есть все главные участники конфликта, подсчитывают ущерб и борются за восстановление не только попранных юридических прав, но и материальных, а следователи упорствуют, что ущерба нет, возникает подозрение: либо в следственном комитете работают непрофессионалы, и там завелась коррупция, либо директор племзавода с коллективом и представители государства в лице Росимущества сошли с ума.
Между тем, никакого конфликта вокруг племзавода «Красный Октябрь» не могло быть и в принципе, если бы интуиция директора племзавода Л.Ю. Ежову подвела, и Росимущество осмелилось и подало бы, как изначально намечало, в суд на главу администрации района В.Д. Почернина, а суд вернул бы землю краснооктябрьцам. Но чиновники Росимущества по сей день не подали заявления в суд. То грозят, что вот-вот подадут, то воды в рот наберут, как рыбы, и молчат месяцами, а то шлют отписки, при прочтении которых непонятно, с какого перепуга к ним приходит мысль узаконить землю, отнятую у тружеников племзавода незаконными действиями районных чиновников.
…На днях юрист областного департамента АПК Т.А. Белова, побывав на племзаводе, увидев собственными глазами старания коллектива выйти из экономического тупика, куда затолкало хозяйство прежнее руководство, посоветовала, не отдавая отчета своим словам, новому директору Л.Ю. Ежовой: «А вы сходите к бизнесмену Негляду и попросите у него земли, если вам ее не хватает». Подобную идею попрошайничества озвучивал уже и чиновник администрации района О.Е. Исаханов. Естественно, Ежова, быстро оправившись от шока, отвергла эти издевательские предложения. Ну, как можно идти к московскому заезжему спасителю русского села, сумевшему «отобрать» у местных жителей лучшие участки пахотной земли, а затем эту же отобранную родную землицу и просить вернуть, как милостыню, либо взять ее в субаренду?!
Единственное, что успокаивало директора, это то, что позиция областных чиновников с течением времени меняется. Раньше в департаменте агропромышленного комплекса она слышала иные советы: «Брось ты бороться за племзавод, не трать силы, нервы, все равно ничего не добьешься, а хозяйство так и так ликвидируют. Тут политика замешана. Политика!» Теперь раздаются предложения, как выжить… Выходит, вера в силу руководителя, в будущее племзавода все-таки появилась и у чиновников.
Пожалеть теперь можно опять лишь незрячих следователей, коим не виден ущерб племзаводу… Не ведают они, что если бы изъятие земли у хозяйства прошло без ущерба для него, то вряд ли директор Л.Ю. Ежова с коллективом так упорно добивались бы ее возврата, и чиновники областного департамента АПК не советовали бы Л.Ю. Ежовой для улучшения показателей в работе просить земли у арендаторов-«захватчиков».
Как депутата хотели выдать за банкротчика
Брехня. Слово некрасивое. Смачно озвученное когда-то актером Савелием Краморовым в кинофильме «Неуловимые мстители»… В общем, непарламентское выражение. Но уж больно оно мне нравится в тот миг, когда читаешь документ того или иного чиновника в погонах и без оных и ужасаешься изощренной неправде, произнесенной официально.
2 февраля 2010 года губернатор Ярославской области С.А. Вахруков присылает мне письмо с ответом на мой запрос о недопустимости ликвидации племзавода «Красный Октябрь». В приложенных бумагах сказано, что «наличия признаков банкротства у хозяйства не обнаружено». Успокоительный вывод. К тому же основан он ни много, ни мало на полученной информации (цитирую) от «главы Борисоглебского муниципального района и территориального управления федерального агентства по управлению госимуществом в Ярославской области о состоянии дел в хозяйстве».
Через две недели, а точнее 15 февраля, тот же глава района проинформировал меня о положении дел в «Красном Октябре». И вот тут-то, читая чиновничью отписку, у меня и вырвалось из наболевшей груди непарламентское слово:
«Брехня!» Губернатору и его заместителям подавались одни цифры и сведения о судьбе племзаводе, а мне – другие. В.Д. Почернин смело писал: «Хозяйство находится практически на грани банкротства…»
Не поверила обещаниям чиновников не доводить племзавод до ликвидации и Л.Ю. Ежова. Задушенная скопившимися долгами и налогами, она каждый день добивалась реструктуризации долгов. Нужна была передышка. И требование предоставить хозяйству небольшой отрезок времени означало готовность жить, трудится и платить… Когда я читал очередное письмо директора, я верил ее словам: «Хозяйство готово производить текущие платежи по налогам и сборам и видит перспективу своего дальнейшего развития».
Поверили ей и чиновники областного департамента агропромышленного комплекса. После очередного приезда в Ярославль, они согласились вместе с Л.Ю. Ежовой сходить в территориальное управление Росимущества и попросить приостановить в установленном законом порядке взыскание налогов, сборов, пени, штрафов за счет имущества. Переговоры состоялись. Только принесли они директору не радостную новость, а очередной шок!
О загадочных причинах отказа в помощи Л.Ю. Ежова тотчас проинформировала меня: «Присутствовавшие представители департамента АПК Семакин В.Т. и Белова Т.А. и я поставлены были перед фактом, что по жалобе депутата Государственной Думы Грешневикова А.Н. налоговой инспекцией начата процедура банкротства (в четверг 29 июля 2010 года подано исковое заявление в Арбитражный суд)». Конечно, единственным человеком знающим, что никакого запроса о банкротстве я не посылал, был я сам. Остальные люди, подключившиеся к борьбе за спасение племзавода, нуждались в опровержениях и доказательствах. Пока директор находилась в недоумении от того, как депутат мог так хитро предать ее, мне позвонил М.Ф. Палачев.
– Вообще-то ничего хорошего банкротство не даст хозяйству, – начал он издалека, дипломатично и вкрадчиво. – Конкурсный управляющий, как известно, все распродаст, и тогда племзавод без техники и производственных помещений уже никогда не возродится. Но, может, я чего-то не понимаю, у вас появился другой план спасения?!
– Михаил Федорович, поверьте, это провокация… Я же вам говорил о подобных провокациях, когда давал слово, что пойду с вами до победного конца в защите отнятых земель. Как только московскому бизнесмену придется вернуть вам землю, либо у него не хватит денег, так глава района закричит, что это депутат зарубил потрясающий проект. Брехня все это!
– Брехня!? Слава Богу! А мы-то гадаем, откуда появилось это банкротство?…
Теперь самым серьезным образом и я задался вопросом, кому понадобилось отдавать команду на ликвидацию государственного предприятия. Выходит, не зря все-таки бывший директор готовился к банкротству: прекратил платить налоги, взял ненужный американский трактор с умопомрачительной, разоряющей арендной платой, начал распродавать скот и имущество, сокращать людей… Заложенная мина сработала. И в самый больной момент. Тогда, когда крестьяне поверили в своего директора, хозяйство стало платить и зарплату, и налоги. Вот она, разгаданная тайна «троянского» трактора, вот он – предательский удар в спину.
Конечно, в рамках дела о банкротстве арбитражным судом могут быть введены процедуры финансового оздоровления и внешнего управления, а также заключено мировое соглашение. И хорошо, если реализация указанных процедур, применяемых в деле о банкротстве, позволит племзаводу восстановить платежеспособность, реструктурировать задолженность и продолжить свою финансовохозяйственную деятельность. А если этого не произойдет? Если суд примет иное решение? Если весь этот беспредел устроен ради одного – добить остатки государственного предприятия, сломить волю Л.Ю. Ежовой к сопротивлению, признать хозяином-барином в районе заезжего бизнесмена?!