Чернокнижник. Ученик колдуна

– В деревне всякое бают. От меня серой пахнет?

– Нет.

– А в полнолуние, будь я нечистой силой, на шабаш ухожу? Или бесы в меня в те ночи вселяются?

– Не видел.

– Вот ты сам на свой вопрос ответил.

Первуша успокоился. А то как с колдуном жить? Сам таким же станешь. Зиму на печи лежали. Коляда Первушу заговорам-наговорам, отворотам-приворотам учил. Тоже целая наука. Не те слова сказал – не получится ничего, один срам выйдет.

– Ну-ка повтори, как красную девицу к парню присушить, чтобы о другом молодце не думала?

– Учитель, а зачем? Люди сами друг друга любить должны. Вот меня никто не заговаривал, а я братьев, отца с матерью любил.

– То другое, родная кровь.

– А у тебя братья-сестры есть?

– Не помню, стар я.

– Ну да! Память – молодой позавидует!

– Да что память? Как погодки все через огненную реку по Калинову мосту перешли? Память – это когда ты да другие люди, кому добро сделал, помнить будут. И чем дольше, тем лучше.

– Живи долго, Коляда. А помнить я тебя буду всегда! – заверил отрок.

– Хитер ты стал и подлиза. В сторону от разговора ушел. Повтори наговор на присушку.

Первуша в точности повторил, как учил Коляда.

– Слово в слово, но неправильно. Зачем частишь, как пономарь в церкви? Помедленнее, с чувством. Не то девка подумает – деньги кое-как отрабатываешь.

– Так деньги не платит никто!

– Чудак человек. А сало, яйца, масло, муку – дают? Чем не деньги? Одно – заработок. Ты своим трудом на жизнь зарабатываешь, кузнец своим молотком в кузне машет, плотник топором работает, селянин – пашет и сеет. Воровать нельзя. Последнее дело. А труд, он каждый почетен. И краюху хлеба каждый через пот добывать должен.

– Степняки вон саблей добывают и живут припеваючи.

– До поры до времени. Князей много, а каждый сам по себе. Объединиться надо перед врагом, бить кулаком, а не как сейчас – растопыренными пальцами, поодиночке. А кроме того, русичи нападения отражают. А надо бы пойти и уничтожить осиное гнездо. Выжечь дотла, чтобы ни у кого желания больше не было на Русь идти.

Первуша слушал, открыв рот. Правильные слова говорит Коляда.

– А кто на Руси главный князь?

– Неуж не знаешь? Иван Третий Васильевич, в Москве сидит.

– Далеко?

– С обозом если – четыре седмицы пути. Как не более.

– Далеко, – вздохнул Первуша. – Не видит он бед мирских.

– Может, и видит, сил пока нет ворога разбить.

– Коляда, а ты сражаться как воин можешь?

– Для этого нужно оружие иметь – меч, или палицу, либо лук со стрелами, копье. Кроме того, учиться сызмальства. Басурмане с малолетства учатся луком владеть, на седле сидеть.

– У-у-у, – протянул Первуша.

– Можно и без оружия противника одолеть, если один на один, даже двое-трое на одного.

– Чародейством?

– И им тоже, но попозже объясню. Любое подручное средство для обороны сойдет. Возьми палку. Представь, что меч в руках держишь.

Коляда взял в руки посох. В деревни или в дальние переходы он всегда брал его с собой.

– Нападай!

Первуша с воплем кинулся на Коляду, выставив палку вперед. И тут же получил посохом по руке, выронил палку. Посох в руках Коляды так и летал. Сразу получил посохом по коленям, упал. Причем движения отшельника быстрыми были, не всегда глаз успевал заметить.

Первуша поднялся с пола, одежду отряхнул.

– Покажи еще раз! – и поднял с пола оброненную палку.

На этот раз Коляда финт выкинул. Метнулся в сторону, Первуша повернулся, а Коляды-то и нет. И получил чувствительный тычок посохом в правый бок. Голову повернул, а Коляда на прежнем месте стоит.

– Эх, молодо-зелено! Я с места не двигался, стоял. А в сторону тень моя бросилась. Глаза я тебе отвел. Ты тень бледную мою за меня самого принял. В бою помогает. Противник купился на обманку, повернулся, как ты, и удар смертельный получил.

– Научи, как глаза отводить.

– Всему свое время. Торопишься больно.

– Дядька, посох – не оружие. Нешто им врага сразить можно?

– Еще как! Знать только надо, куда и как бить. Можно рукой без оружия ударить, и враг столбом на месте застынет, а можно насмерть сразить.

– Ух ты! Я тоже так хочу! – От возбуждения Первуша приплясывал на месте.

– Кто мастерством владеет, тому и оружие не надобно.

– Как это? На оружного врага и без оружия?

– Смотри.

Коляда сделал мгновенный выпад правой рукой, причем открытой ладонью. Первуша ощутил сильный толчок в грудь, не устоял, упал. Хотя поклясться мог – не тронул его Коляда. Да и дистанция велика между ними была – шагов пять-шесть, ни одна рука, сколь длинной она бы ни была, не дотянется.

– Это ты как, дядько? Не понял я, – поднялся Первуша. Чем больше он узнавал учителя, тем больше он удивлял.

– Это умение не сразу дается. Долго практиковаться надо.

– А ты учи.

– Настырный какой. Начнем с малого, с палок и посоха. А сейчас еще одно покажу. Нападай, можно без палки.

Первуша сделал замах рукой, пытаясь ударить кулаком. Коляда крикнул короткое слово и сделал движение пальцами, как будто щепотку соли в сторону Первуши бросил. Первуша застыл в нелепой позе. Ощущение, что воздух как густой кисель стал. Все видит он и слышит, а рука на месте застыла, как в жидкую глину попала. Силится Первуша, а рука на вершок только и сдвинулась. Коляда в бороду довольно ухмыляется.

Первуша никогда раньше с таким не сталкивался. Глазами поводит в сторону учителя, но губы и язык не слушаются.

– Отомри, – молвил Коляда.

И сразу мир привычным стал. Рука по инерции вверх пошла, замах-то он делал. А Коляды нет, отошел. Кулак по воздуху прошел, по пустому месту. Первуша не удержал равновесия, на колено свалился.

– И зачем мне оружие? Ты и без него повержен! – лыбится Коляда.

Зубы белые, ровные, не по возрасту. Значительно более молодые селяне гнилые зубы имеют, заговаривать к Коляде бегают, потому что болят. Первуша только теперь внимание обратил, потому что раньше Коляда так широко не улыбался.

– То, что я тебе показал, – высшее умение. И не столько твоего тела, силу духа надо привлечь.

– Нечистого?

– Тьфу на тебя! Силу предков. У тебя предки были?

– А как же – отец, матерь.

– Я не о том, – поморщился Коляда. – У твоего отца был отец, твой дед. А у того – свой отец, и так до двадцатого колена. Это только древо семьи. А еще и род есть, откуда родичи твои произошли. Вот сила рода, племени твоего, помогать должна.

– Дядька, я же, кроме отца, не знаю никого из рода. Как же я их силу привлеку, помощи попрошу?

– Плохо, отрок. Ладно, на себя возьму, узнаю. Если рода не знаешь, так и будешь посохом драться. Хотя для начала и посох сойдет. С завтрева обучение начинаем. Против простолюдина с кистенем, али дубиной, либо топором посох сгодится. А вот когда на тебя воин нападает оружный, тогда и магию применить не грех.

– Магию? – Первуша впервые слышал это слово.

– Знания предков. Только передаются они избранным.

– А как узнать, избран ли я?

– После узнаем. Ужинать пора и почивать. Ставь черепок в печь.

– Кулеш-то готов!

– А подогреть? Нешто холодным есть приятно? Человек от всего удовольствие получать должен. От еды, от питья, от радости, что солнце взошло и новый день настал, что вылечил кого-то от сглаза или болезни-кручинушки.

– Да какая же радость – другого вылечить?

– Мал ты еще и глуп, хотя кое в чем больше иных-других знаешь. Знания – это хорошо. Не должен человек умом с ежа или сороку быть. Но мудрость еще должна быть, а она не от знаний, а от опыта, прожитых лет, испытаний. Вот напали крымчаки, родичи твои сгинули, а ты уцелел. Первое испытание перенес. И другие будут, жизнь – не гладкий лед зимой на реке. Также колдобины и повороты будут – только держись. Но если стержень у человека есть, выдюжит, не сломается и после испытаний крепче станет. Это как железо у кузнеца. В огне греют до красна, потом молотами плющат, а затем в воду опускают, для закалки, чтобы крепче было.