Страница 13 из 27
Хотя это мешало, конечно. Иногда сильно. Но кому это не мешало?
Опять покемоны
10 марта
По наводке dm_lihachev включил ТВЦ и увидел окончание суда над покемонами. Точнее, над издательством «Эгмонт». Увидел главного редактора г-на Морозова, с которым имел несколько разговоров по телефону. Сначала он требовал передать «Эгмонту» тираж наших покемонов для уничтожения, затем сказал, что ладно уж, пускай это будет только часть тиража, а то, что просочилось в розницу, продавайте. Последний раз, в декабре, было сказано, что к нам явится представитель и заберет эту часть тиража. А потом о нас забыли.
Присяжные вынесли вердикт: покемоны и прочая нечисть дурно влияют на подрастающее поколение, однако запрещать издателям издавать комиксы не нужно.
Именно это слово звучало: комиксы.
Отличие нашей работы с Горчевым в том, что это не комиксы. И на самом деле, когда дело касается детей, требуются адаптированные для каждой страны издания. Мы сделали русифицированных покемонов не в том смысле, что обрядили их в зипуны и дали русские имена, в этой книжке просто думают по-русски и по-русски шутят.
Это если говорить серьезно.
А так, хотели заработать, конечно, на раскрученном бренде.
Я бы еще про Гарри Поттера книжку написал. Чувствую, не все там благополучно в оригинале, слишком далек он от нашего детского народа.:)
Почему Гулливера пересказывали для детей, а Гарри Поттера нельзя?
VIP (Виктор Конецкий)
11 марта
Свое знакомство и первую встречу с Виктором Викторовичем Конецким я давно описал в рассказе «Рекомендация», который сам ВВ считает лучшим моим рассказом. Ну понятно почему. Потому что там про него.
Там тоже не обошлось без алкоголя, не обойдется и здесь.
Однажды, не помню уж по какому поводу, я зашел к Виктору Викторовичу в его квартиру на улицу Ленина, 36, где жил когда-то, кстати, упомянутый выше Олег Даль, с которым у ВВ были дружеские отношения. ВВ прихварывал, а может, просто пил. По такому случаю, как обычно, он возлежал на своем диване под одеялом, одетый почему-то не в тельняшку, как подумал бы кто-то, а в обычную маечку.
Рядом с диваном стоял малюсенький столик, на котором с трудом умещались две чашки чая, бутылка коньяка и две рюмки. Две рюмки потому, что я тут же присоединился к ВВ.
Мы выпивали и вели неспешный разговор, как вдруг в дверь позвонили. ВВ удивленно поднял брови.
– Кто бы это мог быть? Пойди открой.
Я вышел в прихожую и открыл дверь.
На пороге стояли две женщины – одна постарше, лет сорока, другая лет тридцати. У той, что постарше, в руках был букет гвоздик. Обе смотрели на меня восхищеннными глазами.
– Вы Виктор Викторович?
– Нет. Пока еще – нет, – твердо возразил я.
Восхищение было свернуто в трубочку и спрятано до поры до времени.
Дамы объяснили, что они из другого города, здесь у них проходит конференция, а Конецкий – их любимый писатель. Вчера они позвонили ему и договорились о встрече. И вот они тут.
«Значит, вчера ВВ тоже пил», – механически отметил я про себя, а вслух сказал дамам, что сейчас все выясню.
Я вернулся к ВВ и доложил обстановку. ВВ страдальчески застонал.
– Я же обещал им… Совсем забыл. Ну зови!
В прихожей, освобождая дам от плащей, я сделал необходимые приготовления к беседе.
– Дорогие читательницы, – сказал я приподнято. – Дело в том, что Виктор Викторович только что закончил новую книгу и по этому случаю… э-ээ… немного выпил…
Дамы умильно улыбнулись, это состояние мужчин было им хорошо знакомо.
– Однако должен вас предупредить, что в этом состоянии он по старой морской привычке употребляет исключительно матерные слова (что было чистой правдой), а также все это может печально кончиться.
– В каком смысле? – насторожились дамы.
– Ну, может выгнать, если вдруг что не понравится… – прямо сказал я.
Надо сказать, я не фантазировал. Соответствующий опыт с дамами был. Большего женоненавистника, чем ВВ, особенно в пьяном состоянии, я не видел.
Дамы улыбнулись, принимая мои слова за шутку, и прошли к ложу страдающего писателя.
Появился еще коньяк и еще две рюмки, и мы стали общаться уже вчетвером, в результате чего как-то само собою получилось, что старшая дама вскоре оказалась сидящей на краешке дивана, мэтр поглаживал ей руку, а младшая как-то опасно приблизилась ко мне. Нет, на коленях она вроде все же не сидела…
Это была идиллия. Две читательницы согревают своими сердцами писателей.
Мэтр склонил голову на подушку и уснул.
Мы продолжали потягивать коньяк и мило беседовать. Прошло минут двадцать. Внезапно ВВ проснулся и приподнял голову с подушки, обводя нас непонимающим и почему-то злобным взглядом.
– А ну… брысь отсюда! Брысь! – вдруг хрипло проговорил он.
Дамы подобрались и мигом выпорхнули в прихожую. Я за ними.
– Ну, что я говорил! – торжествующе резюмировал я.
Они поспешно оделись и покинули квартиру. Не знаю, остался ли ВВ их любимым писателем.
Отсюда вывод. Никогда не следует знакомиться с любимыми писателями. Лучшее, что у них есть, они оставляют в книгах. Странно, что читатели это не всегда понимают.
Кадр дня
13 марта
В питерских «Вестях» крупным планом – «Низший пилотаж» Ширянова и «Мерзость» Горчева, лежащие на столе и сопровождаемые соответствующим текстом. Как иллюстрация падения русской словесности.
Репортаж с сегодняшнего обсуждения.
Ненорматив
14 марта
Только что вернулся с питерского ТВ, из прямого эфира, где потрясал книжкой Горчева и говорил опять про то же.
Зрители возмущались по телефону и спрашивали, зачем я открываю ящик Пандоры.
Да он уже пуст, этот ящик. Опомнились.
Но зло должно быть персонифицировано, вот я стал одним из этих мерзавцев.
Самым последним звонком (в защиту) был звонок психолога, который заявил, что уже 15 лет лечит заикание с помощью этой лексики, а теперь прямо не знает что делать, если ее начнут запрещать.
Интересно было бы посмотреть на этот процесс.
Удалить друга
30 марта
Всякий раз, когда читаю эту надпись на кнопке в русском клиенте, слегка вздрагиваю.
Как это можно удалить друга?
Френда – другое дело.
Френд и друг – две большие разницы.
Умер Виктор Конецкий
30 марта
Сегодня, после тяжелой болезни.
Мир праху.
Радио Горчев
1 апреля
Проснулся от знакомых словосочетаний и незнакомых покашливаний на месте слова «хуй».
Понял, что по «Эху Москвы» читают Горчева.
Прослушал.
Еще раз убедился, что Горчева голыми руками не возьмешь.
Получились несмешные юморески, а ведь они смешные неюморески.
И никакой вины Плющева сопартнером здесь нет. Тексты Горчева изначально письменная литература, а не устная. И если устная, то только унылым монотонным голосом Горчева. Жизнерадостность чтецов была излишняя.
Ну, это как тексты Жванецкого и Альтова теряют при чтении глазами. Здесь ровно наоборот.
Впрочем, за рекламу спасибо. Сам Горчев в прямом эфире тоже был хуже, чем в блистательном интервью Русскому Журналу. И опять же потому, что он писатель, а писателю над словом подумать надо хоть немного. Оно так просто, как воробей, не вылетает.
Не остряк он, Горчев, нет, не остряк.
«Аукцыон» же был вполне хорош. Давно его не слушал.
Внеплановый мемуар
1 апреля
Поскольку все равно разбудили, гады, расскажу давнюю историю.
Давным-давно, в самом начале семидесятых, тройка относительно молодых «юмористов», то есть авторов раздела юмора журнала «Аврора», была официально приглашена на прослушивание в Ленконцерт на предмет тарификации на ставку автора-исполнителя. Так, кажется, она называлась.