Страница 5 из 8
Утром, когда Чай Лан пришёл в сад, он увидел сломанное дерево и загоревал. «Видно, буря сломала», – с грустью подумал Чай Лан. Взял он дерево на плечи, принёс домой и сделал из него цитру[5], тонкую и звучную. И вновь, подобно птичке, звуки цитры напоминали ему голос Цинь-гунянь. Инструмент успокаивал, с ним забывалось горе. Мачеха во что бы то ни стало решила выдать свою дочь за Чай Лана. Она тайком следила за ним и, слушая, как он каждый день играет на цитре, злилась на полюбившийся ему инструмент.
Мачеха решила уничтожить цитру. Печально зазвучали в последний раз струны, когда она со злостью бросила инструмент в печку. Как только цитра загорелась, старуха спряталась. Вернулся Чай Лан домой и захотел поиграть на цитре, но её нигде не оказалось. Он перерыл всё в доме, но инструмента не нашёл. И тут Чай Лан глянул в горящую печь и увидел дотлевающие куски цитры. От горя он упал и потерял сознание.
«Сейчас самое время сходить за Цзяо-гунянь», – решила мачеха и отправилась домой.
Долго не приходил в себя Чай Лан. Ночью, когда он очнулся, угли в печке сверкали золотыми лучами, которые с каждой минутой становились всё ярче. В комнате скоро стало светло, как днём, а в воздухе стоял приятный аромат, словно весной.
Вдруг в открытое окно влетела сорока.
– Возьми поскорее струны цитры и опусти их в колодец, принеси одним духом сто вёдер воды и вылей на раскалённые угли – и твоя жена оживёт.
Чай Лан не поверил своим ушам, но схватил вёдра и начал носить из колодца воду. Когда он принёс двадцать вёдер, тело его одеревенело, голова кружилась, в глазах стало двоиться. Но Чай Лан всё носил и носил воду. Наконец он принёс сотое ведро. Всё поплыло у него перед глазами. Чай Лай вылил последнее ведро и упал.
Утром, когда огонь в печке совсем погас, оттуда взвилась тонкая струйка дыма, на глазах превратилась в лёгкое облачко, и из него появилась Цинь-гунянь. Она бросилась к мужу, и словно весенний ветерок пахнул на него. Чай Лан почувствовал, как чьи-то тёплые руки ласково гладили его, и открыл глаза. Перед ним склонилась его любимая Цинь-гунянь, такая же прекрасная, как прежде. Они смотрели друг на друга и не могли насмотреться. Глаза Цинь-гунянь наполнились слезами. Чай Лан обнял её, и оба заплакали.
Тут появилась мачеха с Цзяо-гунянь. Старуха не могла поверить своим глазам. А потом стала пятиться и вдруг бросилась бежать. Бежала, бежала и сорвалась в пропасть. Цзяо-гунянь не знала, куда деваться от стыда. Она начала плакать.
– Успокойся, – сказала Цинь-гунянь, – никто тебя ни в чём не винит. Запомни, счастье не в алчности.
А на следующий день Цинь-гунянь позвала мужа в сад, где они набрали полный мешок персиков, а потом в сопровождении сороки спустились с гор.
В родной деревне жители радостно приветствовали их. Цинь-гунянь рассказала всё, что с ней произошло, была со всеми ласкова и каждому дарила свои персики.
С тех пор в долине Фынхуан у каждой фанзы растут персиковые деревья.
Соль
Давным-давно в мире было так мало соли, что она ценилась дороже золота. Её имели только богачи.
В одном приморском селении жил парень. Он был беднее всех своих односельчан. Не было у него ни мотыги, ни сетей, ни крючков. И приходилось юноше ловить рыбу руками. Поймает две-три рыбины за день – тем и жив. Однажды, когда юноша рыбачил в заливе, к нему подошёл седой старик в рваной одежде и слабым голосом попросил:
– Дай мне рыбы, сынок, я не ел уже много дней.
Парень подумал: «День уже на исходе, а я наловил почти ничего. Если отдам, останусь голодный сам. Хотя, если поголодаю денёк, не беда. Я молодой и сильный. А старик, видно, совсем обессилел от голода».
– Возьми, дедушка, всю корзину, – бодро ответил молодой человек.
Старик, словно не веря, робко взял корзину, сел неподалёку и тут же принялся есть сырую рыбу. Вскоре в корзине не осталось ничего.
– Спасибо тебе, добрый юноша. Мне нечем тебя отблагодарить. Но я дам тебе один совет. Проплыви морем шагов триста на юг. Увидишь большой камень. В том камне найдёшь отверстие, в котором стоит точило. Возьмёшь его. Оно даст тебе столько соли, сколько пожелаешь.
Старик научил, какие слова надо говорить, чтобы точило давало соль, и ушёл.
Парень сделал всё, как говорил старик. Вернувшись на берег, юноша положил точило в корзину и пошёл домой.
«Верно ли сказал старик?» – сомневался парень.
Дома он стал к точилу лицом и произнёс:
– Вращайся, вращайся, точило, дай белой соли чашку.
И точило завертелось. Белым потоком посыпались крупицы соли. Наполнив чашку, точило остановилось.
Утром парень продал соль на базаре, купил себе муки, овощей, рису.
Со временем мало-помалу жить стало лучше.
Рядом с юношей жил богач. Однажды он услышал, что его бедный сосед что-то тихо говорит. Богач удивился: «С кем это говорит этот холостяк?» И он подкрался к окну и заглянул в щель. И чуть не вскрикнул от увиденного. Перед бедняком стояло точило и вращалось само собой, давая соль!
В тот же вечер богач ухитрился выкрасть бесценное точило. У себя дома он спрятать его не захотел, а понёс точило к морю. На берегу было пустынно. Богач отвязал свою лодку, установил в ней точило и поплыл.
«Ну, здесь меня никто не заметит! – радовался богач, – Наточу себе соли сколько захочу и стану богаче самого императора».
Скоро богатый вор остановил лодку и стал вспоминать слова, что надо сказать, чтобы завести точило. Наконец вспомнил:
– Вращайся, вращайся, вращайся! – заорал он.
И точило стало вращаться. Богач задрожал от счастья. «Сколько же мне нужно соли? Один дань?[6] Нет, он не много принесёт денег. Тогда сто даней? Нет, чем больше, тем лучше. Хочу, чтобы никто в мире не был богаче меня!» И он всё кричал:
– Вращайся, вращайся, вращайся!
Других слов заклинания богач просто не знал. Точило вращалось всё быстрее и быстрее. Лодка скоро доверху наполнилась солью. Вот уже соль стала сыпаться через край. Богач испугался, перестал кричать, но точило всё вращалось! И лодка пошла ко дну. Точило вращалось. Соль растворялась в воде. И от этого море стало солёным.
Цветы таньхуа
На западном берегу реки Шахэ была большая заводь, заросшая цветами таньхуа. Рассказывают, что эти цветы распускаются очень редко, глубокой ночью, на два-три часа.
Однажды девочка из ближней деревни увидела, как расцвели таньхуа. Она сразу же выросла и стала красавицей и мастерицей. Девушку звали Цай Э. Жила она с матерью в маленькой фанзе. Земли у них не было и с мизинчик. Но с тех пор Цай Э начала вышивать, и на её заработок они с матерью смогли сносно жить.
На вещах, вышиваемых Цай Э, оживали растения, порхали маленькие райские птички, летали бабочки, похожие на лепестки невиданных цветов. Все окрестные богачи заказывали Цай Э вышивки. Невесты просили вышить им свадебные наряды, замужние женщины заказывали картины.
Но жизнь дорожала с каждым днём. И вот заработка Цай Э стало не хватать даже на пишу. Девушка не могла купить себе одежду и ходила в старом заплатанном платье из грубого холста. Но и в этой одежде Цай Э выглядела такой привлекательной, стройной и нежной, что все парни в неё влюблялись. Но девушка говорила:
– Мне всё равно – богатый или бедный. Я выйду за того, кого полюблю.
В той же деревне жил молодой человек по имени Ван Хай. Юноша был рослым, ловким и умным.
Ван Хай полюбил Цай Э, и она полюбила его. Когда их видели вместе, говорили:
– Они рождены друг для друга.
Ван Хай и Цай Э хотели пожениться весной будущего года.
Мать Цай Э, глядя на старое платье дочери, горевала, что не может сшить ей новую одежду.
5
Цитра – музыкальный инструмент.
6
Дань – мера веса = 60 кг.