Страница 4 из 7
- А я неважный христианин, - заявил Фредди. - Что и говорить.
- Ты сходи в Лоу-Дерг, - по-дружески посоветовал Джо. - Я так непременно пойду, если жив останусь.
Он достал из кармана "уэбли" и открыл магазин.
- Ну и ну! Все отстрелял, до единого патрона.
Он начал выбрасывать пустые гильзы и заправлять новые патроны.
- Вот это правильно, - прошептал Фредди. - На бога надейся, а сам не плошай. Пошли. Уже почти два. В начале пятого рассветет.
Повсюду над землей висели клочья тумана, посеребренного лунным светом; поочередно взваливая мертвого юношу себе на спину, они становились похожи на великана, шагающего через молоко. Так они продвигались быстрее, хотя Фредди то и дело останавливался из-за Джо: у того разболелось колено, и он стонал и припадал на ногу, даже когда шел налегке. Его накрахмаленная рубашка вся покрылась морщинами, как старый парус, редкие седые волосы пролегли полосками по круглой розовой голове, с раскрасневшегося лица градом стекал пот. Его вечерние туфли насквозь промокли от росы и вымазались в жидкой грязи, в которую они ненароком забрели в темноте. Когда они в очередной раз сели отдохнуть, Джо прошептал, глядя на незрячее лицо, обращенное к ночному небу:
- Неужели все напрасно?
- Он умер молодым, - с завистью прошептал Фредди. - Благословен рассвет... Нам тоже завидуют. Говорят, мы видели рассвет и прожили полноценный день. Нынче день тянется как год или пролетает за час-другой.
Внезапно он с ужасом подумал о миллионах юношей, убитых в европейских войнах, - их больше, чем видимых и невидимых звезд на небе, и разве не всякая смерть - напрасная трата?
- Я не о нем, - сказал Джо. - Я о нас, обо всем, чем мы жили в свое время.
- Ха! - Фредди усмехнулся своим мыслям. - Время - забота стариков. Молодым не нужны часы. Когда ты молод, у тебя одна мера: сейчас, теперь. Для собак и мальчишек существует только "теперь" - нескончаемое "теперь". Помнишь, когда мы были молоды, какие были длинные летние дни? Каждый день вечность! А все потому, что, когда ты молод, тебя не мучают мысли. Ты просто живешь, не заботясь о том, какое чудо проматываешь. "Здесь старым места нет. Тут юные тела свились в объятьях..." Даже смерть прекрасна, когда ты молод. Но не дай бог взглянуть смерти в глаза, пока ты молод. Как страшно и одиноко тебе потом, как тяжко выносить бесконечное унижение этой жизни! М-да. Когда перестаешь жить, начинаешь следить, как пересыпается в часах последний песок... Ты когда-нибудь копался в своей совести, Джо?
Джо вздрогнул.
- Каждый месяц, на исповеди.
- Вот когда тобой завладевают время и старость. Напоминают, что рано или поздно придется поднять парус и пуститься в плавание. Да где тебе понять. У тебя нет совести.
- Я знаю, что значит жить по совести, - возмутился Джо. - И получше тебя! Ты зачем взял мои облигации?
Не обращая внимания на вопрос, Фредди сухо сказал:
- Мы - народ мальчишек. Больше всего на свете любим свою рогатку или гладкий камешек со дна реки.
- Да, - безразлично и примирительно произнес Джо. А про себя подумал: какой же я идиот, что притащил этого психа назад в Ирландию и взял к себе работать.
- Знаешь что, Джо? Эта страна - для молодых. Им тут жить и умирать. А что мы с тобой? И жить не живем, и умереть как следует не можем. Сплошное жульничество. Потому-то здесь все старики - жулики: как к ним, так и они. Ты сам посуди. Вот сейчас почему бы этим чертовым полицейским или военным не дать нам шанс пристойно умереть? Так нет. Выходит, нас опять надули. Умереть - и то нельзя! Только и можем, что просиживать задницу, пить, жрать, болтать, жульничать и богатеть, и дряхлеть, и бить себя в грудь, как ты, старый боров, у алтаря в Лоу-Дерге.
Его голос звучал все громче. Вдруг он задрал голову, сжал кулаки и заорал, как пес, лающий на луну:
- Я хочу драться! Выходите, гады, подеремся!
Джо схватил его за плечо и зажал ему рот.
- Ты что, совсем спятил? Хочешь, чтобы он им достался?
Фредди склонил голову, потом грустно покачал ею. Он успокоился так же внезапно, как и взорвался.
- Видишь? - прошептал он. - Мы опутаны по рукам и ногам, нас даже мертвые не пускают. Говорю тебе, умереть достойно могут только молодые гордые, глупые и прекрасные.
Он наклонился и смахнул с бледного лица юноши полупрозрачного паука.
- Мы потеряли его шляпу. Какой-нибудь мальчишка подберет и будет носить. Как корону. Что это там за свет? Машина? Или окно?
- Может, уже наша дорога?
- Пошли!
Они побрели дальше. Теперь юношу нес только Фредди, перекинув через плечо, как свернутую шинель. Он промок до колен. Его ботинки громко хлюпали. Голова мертвеца и безжизненные руки болтались из стороны в сторону. На следующем привале, когда Фредди бережно положил свою ношу на траву, Джо сказал, вытирая лицо и шею:
- Фредди, объясни мне одну вещь: какой черт меня дернул тащить тебя сюда из Манчестера?
Фредди насмешливо глянул на него и ответил:
- Я - твоя ушедшая молодость. И вера. Ты без конца вспоминаешь, как был молод и строен, точно этот бедняга, как все было хорошо и легко, как ты был бог и царь и верил, что ты бессмертен. И не понимаешь, куда все это делось. Вот ты и захотел, чтоб я был рядом: а вдруг у меня что-то по-другому?
- Фредди, почему, когда мы были молоды и хотели умереть за Ирландию, мы верили в бессмертие?
- Потому что время для нас ничего не значило. Я тебе все уже объяснил, старый осел.
- Мы были точно ангелы, - прошептал Джо благоговейно.
- С огненными мечами!
- А теперь, - горько заключил Джо, - я торгую женскими корсетами.
Они лежали на траве, положив между собой мертвого юношу, и все трое смотрели на небо. По небу прокатилась звезда, вспыхнула и исчезла. После долгого молчания Джо снова заговорил - так тихо, что Фредди еле расслышал:
- Ты вот меня назвал гангстером. Да, я был гангстером и не стыжусь этого.
Фредди молча лежал, не отрывая глаз от далекой белой луны. Прошло немало времени, прежде чем он ответил:
- Все не так. Это теперь мы гангстеры. А тогда мы убивали. Революции без убийств не бывает. И нужны люди, которые объясняют, почему нельзя обойтись без убийств и почему убийство в революции возвышенно, прекрасно и героично. Таких в Ирландии было много, и пока они не перевелись, стоило жить и убивать. Они дарили нам веру. Мы и теперь убийцы, но убивать некого, вот мы и стали деловыми людьми. Убиваем конкурентов на бирже.