Страница 98 из 121
— Кальвин… — лицо Гвен стало грустным. — Прости.
— Но и ты тоже хороша, отправилась за мной даже туда, — Кальвин щелкнул девушку по носу, усмехнувшись. — Ну разве не идиотка, да еще и заключила такую сделку за моей спиной. Это тип, Фон Грассе, способен на многое. Что, если бы он обманул тебя?
— Да, он мог, но не сделал этого. Хотя эксперимент провалился, он помог довершить начатое. Он очень опасный человек, Кальвин.
— Наверное, он выполнял свой долг, как умел, как он понимал его.
— Поверить не могу, ты защищаешь его?! — Гвен выглядела потрясенной. — Но я путешествовала с ним и до сих пор не могу понять, что на у него уме. И такой, как он, служит Саю!
Кальвину стало нехорошо, он опустил голову. Все вокруг действовали правильно, кроме него. Он снова ошибся, Выбор верного пути никогда не был его сильной стороной. Наверное, Сай, хотя и действовал порой необдуманно, но в верном направлении, и Гвен тоже. А что бы он ни делал, как бы ни пытался, в конце все обычно закачивалось вот так — хаос и разрушение. Должно быть, Микалика прав, приносить себя в жертву — это единственное, в чем он силен.
— Наверное, мне стоило помочь матери хотя бы так. Тогда и от меня была бы какая–нибудь польза, — тихо произнес Кальвни.
— Что ты сказал? — медленно переспросила Гвен.
Кальвин ощутил неуловимую угрозу, исходившую от девушки. Он повернул голову и…
— Гвен?
— А теперь слушай меня, — она набрала полную грудь воздуха и залепила Кальвину оглушительную пощечину. Он в неверии схватился за щеку.
— За что? — неуверенно спросил он.
— За то, что заставил меня так волноваться. Не смей больше этого делать. Ты понял меня? Ты — мой слуга, и это моя обязанность — защищать тебя, как мою собственность.
— ЧТО?
— Ты слышал меня, Кальвин. Я говорю серьезно. Если ты еще раз посмеешь уйти куда–то без меня, я убью тебя. Если ты решишь принести себя в жертву ради кого–то, кроме меня, я убью тебя, — просто, но доходчиво объяснила девушка. Должно быть, выражение его лица в этот миг было весьма жалким. Он услышал смех. Но смеялась не Гвен. В этот момент в комнатку вошел Мэй Као.
— О, я вижу, моя дорогая внучка ругает своего глупого любовника.
— Мы не любовники! — хором воскликнули покрасневшая парочка. Это вызвало еще один заливистый смех старика. — О, кажется, сегодня птица забыла, откуда она появилась… — произнес он странную фразу. За эти три недели, что Кальвин провел в домике дедушки Гвен, он выучил немало таких поговорок, А еще неплохо освоил искусство приготовления риса и чая. И все это время Гвен спала сном, похожим на глубокое забытье.
— Но вам не обмануть старика. Никогда не видел, что кто–то так заботился о другом, утверждая, что они не влюблены друг в друга. Да этот мальчик не отходил от твоей постели почти все это время. Так–то ты благодаришь его. Ахахах, — вновь не удержался Мэй Као. Поставив поднос со всем необходимым для заваривания чая на пол, он сам присел возле постели.
— Дедушка… — Гвен хотела броситься ему на шею. Но вовремя вспомнила, что гласит кодекс. Поэтому, просто сложив руки друг возле друга, и развернув их ладонями вверх, она низко поклонилась ему прямо на кровати. — Приветствую вас, дедушка. Благодарю за то, что позаботились о моем непутевом напарнике. Надеюсь, он не слишком надоел вам.
— О, что ты, мы превосходно беседуем, к тому же он неплохо заваривает чай, Почти как ты в три года. Но если продолжит так совершенствоваться, то через два года догонит тебя в пять лет.
— Ну вы… — покраснел Кальвин.
Гвен открыла рот:
— Кальвин готовит чай?
— Да, так что ты заставляешь старика ждать. Немедленно завари–ка нам чаю, да покрепче. Моей внучке не помешает восстановить силы после столь долгого сна.
— Долгого сна? Гвен выпрямилась на кровати. — И как долго я спала?
— Трижды по семь дней.
— Не может быть! — воскликнула девушка. — Так долго. Наверное, это из–за того, что я отдала Лавкрита Фон Грассе.
— Ну вот, чай готов, — Кальвин поднес девушке дымящуюся ароматную кружку.
— Гвен…
— У? — пробормотала она, с видимым наслаждением отхлебнув напиток.
— Я…мы должны идти.
— Идти куда, Кальвин? — просто спросила она.
— Куда? — Кальвин сбился с мысли. — Мне кажется, что скоро в мире начнется что–то беспорядочное.
— Это твой друг тебе сказал?
— А?
— Я видела Микалику, и он точная твоя копия. Но он странный, и сейчас ты ведешь себя очень похоже. Он все время порывался спасать своего 'лучшего, дорогого друга', как он его называл. Кальвин, я ведь не слепа, хотя и стала немного слабее. Ты снова хочешь ввязаться во все это? Хочешь снова попытаться спасти Сая от чего–то. Но ты даже не знаешь от чего? Где они, эти враги? Где она, эта опасность? Но знаешь что? — девушка сердито ткнула его в грудь. — Мне кажется, самая главная опасность в нем самом. Разве он не задумал что–то ужасное? И он ничем не лучше Приоры. То, что он пытается достичь, и то, что ты пытаешься сделать — две совершенно разные вещи.
— Здесь я склонен согласиться с внучкой, — вставил свое слово дедушка Гвен. Отхлебнув чай, он прикрыл от удовольствия глаза. — Но все же, может ли птица летать в клетке?
— Птица… может… — нахмурилась Гвен.
— Она может только хлопать крыльями. Бесполезно пытаться улететь, она не сможет покинуть пределы клетки. Но если клетка будет двигаться, вместе с ней будет двигаться и птица.
— Дедушка… снова твои загадки. Но я не клетка, я вовсе не пытаюсь сдерживать Кальвина.
— Вот–вот. Об этом я и говорю. А ты, мальчик, если решил, что должен идти, просто иди. Но прежде посади себя в клетку, чтобы можно было иногда отдохнуть в безопасности во время долгого полета.
— Старик, ты… — Кальвин хотел что–то сказать, но передумал. — Тогда мы отправляемся, как только Гвен почувствует себя лучше. Нам предстоит долгий путь пешком.
— Ни в коем случае! — крик Мэй Као был неожиданным, так, что даже чай Гвен расплескался.
— Ты чего, старик?! — воскликнул Кальвин.
— Это слишком опасно.
— Опасно? Но почему?
— Взгляни на небо. Ты верно совсем ослеп, — рука Мэй Као указала на небо за дверью.
— Оно… светлое.
— Оно СНОВА светлое, — поправил Мэй Као. — Возможно, я скажу удивительную для тебя вещь. Оно поменяло свой оттенок с темного на светлый три раза, пока мы говорили. Время играет в странные игры рядом с тобой.
— Ччто… — холодный пот прошиб Кальвина. Он чувствовал себя совершенно растерянным, Подбежав к дверям, он вгляделся в небо. Однако даже по прошествии минуты так и не увидел ничего необычного.
— Старик, у тебя верно что–то с головой случилось…мы и говорим–то от силы полчаса.
— Смотри, внимательнее, или мне огреть тебя своей палкой?!
— Нет, лучше не нужно, — Кальвин поспешно загородился руками. И, обратившись к Гвен: — Выздоравливай, я пока пойду посижу у водопада, — как–то сбивчиво закончил он. Однако ответила ему не Гвен, а Мэй Као:
— Да, пойди и подумай, как за время нашего разговора прошло три дня — тому назад. Те цветы, что я видел раскрывшимися сегодня утром, — рука старика указала на зеленые бутоны ириса, росшие рядом со входом у большого валуна, — сегодня снова еще только бутоны.
— Что за глупости ты говоришь… — Кальвин резко отвернулся и поспешно вышел. Но он фактически бежал. Этот старик явно сошел с ума. Однако если здесь есть доля правды, сила Микалики внутри него вышла из под контроля. Что же на самом деле они с ним сделали в Хаосе?
Часть 5
(Приора. Кабинет Императора.)
— Ваше императорское величество, к вам посетитель.
Крис Энн оторвался от гор бумаг, которыми был завален его стол в роскошной комнате, называемой кабинетом. Хотя скорее она была похожа на тронный зал, коей и была раньше. Один из тронных залов бывшего правителя Приоры Эсфирь Вендиго. И теперь это был его дворец и его Приора. Всего месяца хватило, чтобы поставить перед фактом всех в этом государстве. В прошлом Конфедерация, теперь она стала империей Приоры. Всех несогласных оставили для изменения мнения в казематах Инквизиции. Теперь Синод, Левая и Правая Длань были зажаты в его ладонях. Фактически, он стал главой Церкви Древа. В Приоре не осталось такой власти, которая бы не подчинялась ему. Всего за месяц он сумел добиться присяги на верность Сона и Дзе Сона, как его сателлита. Оставались еще, правда, Срединные страны. Но это было лишь вопросом времени. Едва у них закончатся запасы ископаемых и соли, которую добывали только за их пределами, они сами попросятся вернуться. И он согласится. Он даже не станет наказывать больше, чем необходимо. И лишь тех из правителей, кто добровольно согласились присягнуть этим мятежникам, возглавляемых бывшим принцем Риокии, ныне протектората Астала, он покарает. Несомненно, Астал также имел на них свои планы. Но присоединение их к Империи Приоры станет решающим перевесом в балансе сил.