Точка бифуркации

'Хватит, думаю, он уже все понял', — мысленно произнесла Охара. Талион отнял руки от лба мужчины.

'Презренная личность', — провозгласил он, отступая. И, обратившись к ней: 'я буду ждать тебя ночью, моя любовь', — он в точности скопировал интонации страстно влюбленного, что заставило Охару заскрипеть зубами.

— Ну, ну… — она обернулась к господину наставнику, — я и мы все прощаем вас. Просо обсудите это с господами учителями на педагогическом совете и этого будет достаточно. Я уверена, этого больше не повторится. Дети, а вы не должны ссориться, — она обратилась к ребятам с округлившимися глазами наслаждавшими за невиданным зрелищем, — все мы рады, что у нас теперь есть этот замечательный дом, да? — она ободряюще улыбнулась обоим группам детей. Они настороженно переглянулись, но все же было видно, что стена отчуждения, воздвигнутая между ними, еще не застыла окончательно, и оставался шанс ее разрушить.

Слава Древу….

— Слава Древу… — Охара рухнула на кровать, раскинув руки. Перевернувшись на живот, она зарылась носом в подушку и расплакалась. Эти упрямые люди…. Этот проклятый Талион…

— Проклятый Кто? — голос прозвучал рядом с ней из темноты. Время было далеко за полночь и она совершенно вымоталась, но разумеется Талион сдержал свое слово

— Снова решил мучить меня? — она сумела заставить себя приоткрыть один глаз и взглянуть на точную копию Мизара, лишь с той разницей, что они были зеркально противоположны.

— Я думал, тебе нравится видеть своего драгоценного возлюбленного. Но разве он не чудовище, чем он лучше меня?

— В отличии от тебя он человек.

— Который не ненавидит тебя.

— Это не твое дело, — Охара сделала над собой усилие и отвернулась. Она старалась не думать о том, кто лежит всего в нескольких сантиметрах от нее. Хоть одно утешало, что он не мог коснуться ее. В конце–концов он был всего лишь призраком в этом мире, которому давала существование ее жизненная энергия.

— Да, а что если мне это нравится? — она уже почти впала в полудрему, когда Талион заговорил вновь.

— Что за бессмыслица… — начала, было, Охара, но тут…

— Сестрица …

Она замерла. Голос вовсе не был похож на голос Талиона. Показалось?

— Сестрица Охара…

Ее взгляд заметался по комнате и, наконец, остановился на потолке. Потолок этой комнаты был выполнен из наборных легких плит, и выходил как раз на дворцовый чердачный этаж, который занимала оранжерея. В этот момент послышался легкий шорох и одна из плит сдвинулась. Охара напряглась, приготовив свои ножи. Не удивительно, если бы это был кто–то из убийц, которых подослали к ней недовольные политикой, что она проводила. Но…

— Сестрица Охара, — панели в потолке разминулись и из проема свесилась голова. Несмотря на то, что голова висела кверху ногами, она не могла не узнать это озорное лицо.

— Тенио! — воскликнула она. — Это ты?

— Хехе, сестрица Охара, узнала меня? Только не бросай в меня своими страшными ножиками, — Тенио, а это был именно он, вернулся в свою нору, а затем повис на руках на краю и, раскачавшись, приземлился точно на ее кровать. Охара в панике подумала про Талиона, но тот мгновенно исчез.

Часть 3

— Чертов Сай, чертов самоуверенный мальчишка. Чертов трудоголик… почему он не приехал сам? Ведь это его собственная ставка! Он хочет, чтобы я выдвинул армию на соединение и сам возглавил ее?! Да как я вообще скажу людям, что мне нужны не только основные силы, но и резерв! — все это Клайм Кольбейн выговаривал почти бегущим за ним по пятам адъютантам. Но дело сделано. Военный совет уже проведен, его командующие получили свои инструкции и завтра у его палатки, несомненно, соберутся толпы жен, сестер и невест. И вся эта плачущая и причитающая толпа станет требовать ответа у него. Хотя главный виновник всего этого бардака сидел сейчас в Астале, за сотни километров от сюда. Но нет, весь их гнев будет вымещен на нем. А что он может им сказать? Что армия Приоры уже стоит у границ Срединных государств, откуда они родом? Да они и забыли уже про свою родину. Теперь их дом в Вальце и Астале. Или что у Приоры, зная ее захватническую политику скорее всего та же цель, что и раньше, — юг континента. Но это лишь слова, никаких требований, никаких заявлений Приора еще не выдвигала. Показать им то письмо, что передал ему Сай и которое он зачитал на совещании? Но это же абсурд! Как он может такое зачитать им? И кому? Бывшим торговцам и ремесленникам. Да, сейчас они уже довольна сносно управлялись как с оружием, а некоторые, включенные в особый отряд, и с магией двух первых ступеней, адаптированных к боевой. Наверное, Клайм должен быит благодарен судьбе за то, что некоторые из них были уже знакомы с ней, тем самым добавив к арсеналу Астала еще и несколько десятков довольно мощных заклинаний из Срединных стран. Но отчего–то он не ощущал ни капли облегчения.

— Меня ни для кого нет, — бросил Клайм через плечо, утомленный тем, что топа адъютантов и других людей с разными поучениями и запросами позади него росла подозрительно быстро, пока он преодолевал короткое расстояние между палаткой, где проходил военный совет и собственной.

— Господин командующий, господин командующий! Здесь для вас…

— Я сказал, меня ни для кого нет, да оставят ли меня сегодня в покое? Мне необходимо все рассчитать и нанести на карту нашу измененную диспозицию… Однако, человек, пробирающийся к нему, оказался чрезвычайно настрочив. Взгляд Клайма случайно зацепился за знак отличия в виде синей ленточки на его шее. Что, еще один посланник Сая? Но разве что он только сегодня не передавал ему письмо?

— Здесь для вас посылка, доставленная от его величества с орлиной почтой.

— Что? Орлиной? — Клайм на миг был сбит с толку. Такие посылки были чрезвычайно важны и столь же секретны, и посылалась на его памяти лишь насколько раз.

— Мой День Рождения еще не скоро, — мрачно отмахнулся Клайм.

— Мне приказано не возвращать птицу, пока вы не получите посылку. И еще, — посыльный явно замялся, — если я не дождусь вашего ответа в течении полу часа, меня понизят в должности до рядового.

— А? — скривился Клайм, — что еще за шантаж?

— Это было в приписке на ноге птицы.

— Ладно, — он резко выхватил из рук посыльного небольшую, изящную коробочку, больше похожую на шкатулку, из тех, что так нравятся женщинам. — Отпускай птицу, и я сказал, на сегодня все. Я свободен только для сообщений, если Приора уже выдвинула свои войска, — с этими словами раздраженный командующий главной ударной армии Астала с силой задернул за собой полог палатки, на всякий случай зашнуровав его защитным заклинанием.

В сердцах он бросил шкатулочку на стол и и упал на лежанку прямо в сапогах. Закинув руки за голову, он начал изучить потолок. Дико хотелось спать, в зеркало лучше не смотреть. Наверняка он увидит страшного, небритого мужика с трехдневной щетиной и темными тенями под глазами.

— Проклятый Сай, — повторил он для самоутверждения, чтобы не потерять практику, и отвернулся к стенке, пообещав себе хотя бы час глубокого, мертвого сна, но тут…

Дзиньк. Дзиньк…

— Кто здесь?! — генерал резко подскочил на кровати и оглядел комнату. В его руке уже был зажат один из парных мечей, а второй он держал под подушкой. Взгляд его остановился на столе, а затем опустился. Шкатулка? Каким то образом та умудрилась упасть со стола и теперь чуть приоткрытая лежала на боку. Разве он бросил ее не достаточно далеко от края? Нет, он поклялся себе, что не станет сейчас отвлекаться ни на что, кроме сна. Хотя было всего пять вечера, в последнее время часы в сутках для него перестали существовать. Кажется, в последний раз он прилег на пару часов ровно сутки назад, или это было двое суток назад?

Почесав голову, Клайм подошел к столу и принялся перебирать карты демонстративно не глядя на шкатулку. Но потом все же нагнулся и поднял ее. Перевернув хрупкую, деревянную вещицу, он потряс ее над ладонью и на нее выпало что–то более тяжелое, чем лист бумаги. Клайм уставился на большой синий кристалл на своей ладони. Он был многогранный, как самые искусно оранные бриллианты. Но это был именно кристалл, а не драгоценный камень. Практически полностью прозрачный, хотя Клайм не слишком разбирался во всех этих вещах.