Страница 29 из 36
Какой сегодня день? Сколько времени у меня осталось?
— Уоррен хочет взять нас с Лолой в Геттисберг в это воскресенье. Он вдруг стал ужасно добр ко мне. Не понимаю, он правда решил помириться или что-то задумал?
Он собирается меня убить!
«Войдешь к ней в комнату, задушишь подушкой и уйдешь, чтобы тебя никто не заметил». Когда он это сказал?
— Мне нравится ваша футболка, — одобрила Пэтси. — А кто такой Эд Харди?
— Татуировщик, — ответила Джанин.
— Вау. Наверное, дорого стоит, а?
— Средне. Двести долларов.
Раздался пронзительный звук. «Сигнал означает, что вы превысили реальную стоимость товара!»
Что это?
— Что это? — спросила Пэтси.
— Мой «Блэкберри». Очередное сообщение от Ричарда Муни. Надо ему перезвонить. Здесь есть комната, где я могу спокойно поговорить?
— Всего-то штук восемьдесят.
— Я спущусь в холл.
Который сейчас час?
Сколько времени я потеряла? И сколько еще осталось, прежде чем меня снова одурманят? Она попыталась пошевелить пальцами под одеялом, но ничего не почувствовала.
— Кейси, сожми мне руку! — шептала сестра.
Когда я слышала эту просьбу? Сегодня? Вчера? Позавчера? Когда Дрю была здесь в последний раз?
— Мило, что Джанин приходит так часто, — сказала Пэтси.
Открылась и закрылась входная дверь.
Это Дрю?
— Я вернулся! — крикнул Уоррен, поднимаясь по лестнице.
Не Дрю. Уоррен. Где он был?
— Как Кейси? — спросил он, войдя в комнату.
— Спокойно спит, — ответила Пэтси. — Как прошла тренировка?
— Не очень. Кажется, плечо потянул.
— О нет! Дай посмотрю.
— Не надо, все в порядке.
— Ладно тебе. У меня же волшебные руки, сам говорил. А теперь сядь и дай мне посмотреть. О, прости, — тут же извинилась она. — Я забылась…
— Вовсе нет. — Уоррен уселся в ближайшее кресло.
— Где болит? — спросила Пэтси.
— Тут. И вот тут немного.
— Глубоко вдохни и полностью расслабься. Вот так…
— Как хорошо… У тебя и правда волшебные руки.
— Во всех отношениях, — заметила Джанин, которая как раз вернулась.
— Джанин! — воскликнул Уоррен. — Я не знал, что ты здесь.
— Ну еще бы. Нам надо поговорить. Наедине.
— Я буду у себя, — бросила Пэтси.
Кейси услышала, как дверь в комнату Пэтси закрылась.
— Что-то не так? — спросил Уоррен.
— Это ты мне скажи. Что у тебя с этой Флоренс Найтингейл?
— Если ты намекаешь…
— Я ни на что не намекаю. Ты с ней спишь?
— Конечно, нет! Я просто повредил плечо на тренировке. Пэтси была так…
— Так что? Так доступна?
— Правда, Джанин, что такого ужасного ты увидела?
— Как бы там ни было, я это вижу уже второй раз. Мне это не нравится, и, главное, я не думаю, что это понравилось бы Кейси.
— Как ты запела! Наверное, ей понравилось бы, что я спал с тобой. Но тебя это почему-то не волновало.
Что?
Молчание. Потом:
— Не время и не место об этом говорить.
— Может быть, как раз наоборот.
Джанин закрыла дверь в спальню и тяжело вздохнула:
— То, что произошло между нами, случилось очень давно.
— Меньше года назад, — поправил Уоррен.
Нет! Не может быть! Это просто кошмарный сон. Успокоительные, которыми меня пичкают. У меня снова галлюцинации!
— Мы не должны были этого делать, — сказала Джанин.
Не верю! Не верю!
Не предательство Уоррена так тяжело вынести, поняла Кейси. А предательство Джанин.
— Слушай, я вовсе не горжусь тем, что сделала, — продолжала Джанин. — Когда Кейси вышла из нашего совместного бизнеса, я была обозлена, рассержена, вот и позволила себя соблазнить…
— Насколько я помню, это ты меня соблазнила, — снова поправил Уоррен.
— Я просто флиртовала! Я не думала, что ты этим воспользуешься.
— Ты обманываешь себя, Джанин.
— Может быть. А ты обманываешь Кейси, это уж точно.
— Я люблю ее.
— И демонстрируешь свою любовь весьма занятным способом, тебе не кажется?
— Что было, того уже не изменить. Надо двигаться дальше.
— Ты неподражаем!
— А ты ревнива!
Джанин перевела дыхание:
— Как же мне больно! Из-за того, что предала лучшую подругу, что ее муж не тот, за кого себя выдает, что это она лежит в коме, хотя на ее месте должна быть я!
— О, прошу тебя, перестань. Благородство тебе не идет.
— А больнее всего, что у тебя так мало совести, что ты продолжаешь свои игры прямо у постели больной жены.
— Чушь, — холодно произнес Уоррен. — Тебя волнует только то, что я изменяю ей не с тобой.
— Я хочу, чтобы она покинула этот дом, Уоррен. Сегодня же. Или она уйдет, или, клянусь, я всем о нас расскажу. Включая детектива Спинетти.
— Во имя всего святого, зачем тебе делать такую глупость?
— Потому что это все, что я могу сделать сейчас для Кейси. Ей нужен самый лучший уход, и, честно говоря, Пэтси не тот человек, который может его обеспечить.
Повисло долгое молчание.
— Может быть, ты и права, — произнес наконец Уоррен. — Я вовсе не бесчувственная скотина. И, веришь ты или нет, я хочу, чтобы у Кейси было все самое лучшее. Скажу Пэтси, что ее услуги больше не требуются.
— Когда?
— Как только ты уйдешь, — твердо пообещал он. — И еще, Джанин. Думаю, нам стоит установить очередность. Дай мне знать, когда ты соберешься к нам в следующий раз. Я куда-нибудь уйду.
Хлюпая носом, Пэтси вытащила свой чемодан на лестницу.
— Вот, возьми, — раздался голос Уоррена за дверью спальни.
— Что это?
— Небольшая компенсация, чтобы поддержать тебя, пока ты не найдешь новую работу. Просто справедливое возмещение. Пожалуйста, я хочу, чтобы ты приняла эти деньги.
Он взял чемодан и отнес его вниз. И она ушла.
— Что ж, все отлично, — сказал Уоррен минуту спустя, устроившись на стуле возле кровати Кейси. — Миссис Сингер уехала на выходные, с Пэтси покончено. Гейл в городе нет, теперь и о Джанин можно не волноваться. Итак, к воскресенью все готово. Это послезавтра, на случай, если ты следишь за событиями.
Послезавтра, повторила про себя Кейси. Где Дрю? У нас остался всего день!
— Я договорился с новой сиделкой, она придет завтра. Чуть позже зайдет врач и сделает тебе укол. Так что, когда появится Дрю, вам уже не удастся порезвиться, — продолжал Уоррен. — Давай попробуем расслабиться, хорошо? Скоро все закончится.
Ей снилось, что она сидит на пассажирском сиденье двухмоторной «сесны». Самолет попадает в зону турбулентности, теряет управление, пассажиров, словно из пушки, выбрасывает в воздух, разреженный и холодный.
— Папа! — кричит Кейси, видя, как ее мать, кувыркаясь, падает вниз в своем розовом пеньюаре, точно Алиса, исчезающая в кроличьей норе.
— Не бойся, золотце, — раздается голос отца из пепельного цвета облака у нее над головой. — Держись за мою руку!
Она вытягивает руку, яростно хватая пальцами пустоту в поисках спасительных объятий. Ничего. Отца там нет, поняла она. И не было никогда.
Ему меня не спасти. Никому не спасти.
Кейси лежала в кровати, медленно приходя в себя. И хотя в голове еще шумело, она понимала: пусть ей больше не грозит разбиться насмерть, но опасность не миновала. Я умру, думала она, пытаясь понять, что чувствовали ее родители, когда их самолет падал в Чесапикский залив.
Раньше она никогда об этом не думала, не позволяла своему воображению проникнуть на борт обреченного самолета и почувствовать то же, что чувствовали ее родители, когда их самолет швыряло во все стороны, — за миг до того, как его поглотило море. Металась ли беспомощно мать, ругая отца в приступе панической ярости? Или пыталась поцеловать его в последний раз, даже когда волны уже расступались, чтобы принять их в свои объятия? Или потеряла сознание от избытка алкоголя и усталости, в то время как отец яростно боролся с управлением? Была ли она настолько пьяна, что не осознавала грозящую ей опасность? Думала ли в последний миг о нас с Дрю? А отец?