Новый учитель

"Сколько мне осталось? - размышлял Весницкий. - Уйду на тот свет, совсем один, как Игнат, что после себя оставлю? Разбитую жизнь парня?"

Он отрицательно покачал головой. Сразу после похорон сообщит Глебу, что всё забыто. А к концу второй четверти уйдёт из школы. Зачем тяготить других своим присутствием, если тебя никто не хочет видеть? Жалость к себе охватила Весницкого и, грустно глядя на катившееся к горизонту солнце, он думал о прошлом, об учениках, которые давно уехали из деревни, о друзьях, которых не видел давным-давно, о родителях, почивших много лет назад.

Аня действительно семенила вслед за Глебом, но было это не случайно. Девушка решила выяснить, что случилось с учителем. Заприметив его в толпе, Аня до поры до времени шла молча, но как только толпа разбавилась и на дороге стало просторнее, подскочила и, схватив за локоть, поздоровалась. Глеб обернулся, растерянно посмотрел на Аню и нехотя кивнул.

- Вы из-за Игнатия Платоновича так расстроились? - спросила она, после необязательных рассуждений о погоде.

- Я его совсем не знал, Аня. Трудно по-настоящему расстроиться из-за смерти постороннего тебе человека.

- Тогда почему вы такой грустный?

Глеб пожал плечами.

- Из-за погоды, наверное. Солнце меньше светит, умирающий год навевает тоску.

- Вы прям как поэт.

Глеб кивнул, но ничего не ответил. Видимо, к разговору он был не расположен. Снова почувствовав себя оскорбленной Аня отстала от него, и, прибившись к толпе одноклассников, стала рассеяно прислушиваться к их разговорам, хотя думала она совсем о другом.

Астахов поначалу не собирался идти на похороны. Почившего он и, правда, недолюбливал, но не из-за личной неприязни. Главной причиной была дружба Игнатия Платоновича и Весницкого. Веря изречению Гете "скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты", Астахов всегда сторонился умершего. Но погода в день похорон стремительно портилась, небо заволокло бледными серыми тучами, а на улице было мрачно. Помимо этого дул переменный промозглый ветер, отчего температура на улице казалась ниже, чем была на самом деле. К работе такая погода не располагала, а отлеживаться за телевизором не хотелось. Выпить же было не с кем - большинство знакомых Астахов на похороны отправились. Пришлось и ему собираться.

В стареньком свитере и широких брюках он догнал бредущих по дороге людей и смешался с толпой. Принять собравшийся народ за похоронную процессию было невозможно - вокруг оживленно переговаривались, звучали шутки, иногда даже смеялись. Похоже, старика никому не было жалко, все шли туда скорее из любопытства или от безделья. Попеременно здороваясь то с тем, то с другим знакомым, Астахов выискивал кого-нибудь из близких товарищей, с которыми было о чём поговорить. Тут он краем глаза увидел Весницкого. Учитель пялился своими безумными водянистыми глазами куда-то в сторону. Было в его взгляде что-то странное, не присущее натуре Весницкого. А по глупой улыбке, то появлявшейся, то исчезавшей на лице Павла Андреевича, можно было догадаться, что он чему-то рад. Астахов проследил его взгляд и неудовлетворенно отметил, что учитель пялился на его дочь.

"Показалось, - заключил Дмитрий. - На кой ляд ему Аня?"

Тем не менее, сама мысль о том, что Весницкий пялится на его дочь, вызвала негодование. Астахов хотел было подойти и поговорить с учителем для профилактики, но потом напомнил себе - он на похоронах, здесь неуместно устраивать разборки из-за невнятных подозрений. Рассудив так, Астахов отстал от Весницкого и Ани, продолжил высматривать приятелей.

Неспешно продвигаясь, процессия догнала-таки автобус, вынужденный плестись как черепаха по плохой дороге. Все желающие посетить похороны пришли почти одновременно. Гроб со стариком опустили в яму, вырытую трактором, принялись поспешно её зарывать - по всему было видно, что собирается дождь, а намокнуть не хотел никто. Когда дело было сделано, народ стал расходиться. Нашлись и такие, кто задержался помянуть покойника. Среди них оказался и Астахов. Быстро разливая водку, мужики пили и хмелели, рассказывали друг другу истории, которые слышали десятки раз. Некоторые вспоминали своих давно почивших родственников, другие повествовали о живых. Об умершем почти не говорили. И не только потому, что не жалели, но и оттого, что почти ничего о нем не знали. Когда могилу зарыли, люди стали расходиться.

По дороге домой Павел Андреевич не прекращался думать об умершем. Он, пожалуй, был единственным человеком, который переживал смерть Игнатия Платоновича. Не из сильной любви, а из осознания того, что теперь в деревне ему и поговорить не с кем. Похороны навевали мрачные мысли о смерти. Весницкий невольно задумался о загробной жизни, грехах, зле, которое он совершил, хоть сам никогда сильно верующим не был - так, христианин о привычке. Прочувствовав гнетущую атмосферу кладбища Весницкий заметил впереди себя вяло плетущегося Глеба. Павел Андреевич ускорил шаг, дабы догнать его.

- Считал Игнатия Платоновича своим другом, - произнёс Весницкий, догнав Глеба. - А на самом-то деле он мне в отцы годился. Но не смотря на преклонный возраст до последнего дня был в своём уме. Всего пару дней назад встретил его на лавочке у дома, он меня звал, хотел что-то поведать, а я отмахнулся. Теперь вот мучаюсь, гадаю, о чём он поговорить хотел.

Глеб понимающе кивнул:

- Один мой старый друг погиб внезапно. Ничто не предвещало, а тут вдруг раз - и нет человека. Перед смертью звал меня, но я был далеко. Как и вы, мучаюсь по сегодняшний день и гадаю, о чём же хотел поговорить. Да только теперь уж никогда этого не узнать. И главное - почти уверен, ерунда, ничего важного, но убедить себя целиком не удается. А вдруг он готов был поведать свою сокровенную тайну, которую так и не решился рассказать раньше? Вдруг как никто другой нуждался в моей поддержке, а я был рядом с людьми, которым на меня плевать?

- А что с ним случилось? - задал несколько бестактный вопрос Весницкий.

- Застрелили его, - мрачно сказал Глеб.

Расспрашивать дальше Павел Андреевич не стал.

Некоторое время они шли молча вдоль дороги. Начался мелкий дождик, словно бы природа вместо людей решила оплакать покойника. Весницкий никак не мог решиться сказать главное, то, ради чего он и догнал Глеба. К счастью, тот сам перевёл тему в нужное русло:

- Я тут подумал, Павел Андреевич, о наших делах. Я, пожалуй, и правда уеду. Причину придумаю, не волнуйтесь.

Весницкий понурил голову. Дальше отступать некуда.

- Я тоже хотел поговорить об этом, Глеб. Я был не прав. Ты хороший учитель, куда лучше меня. Возможно, во мне говорила зависть или какое-то другое чувство, которое не красит меня, как человека. В любом случае, твоя тайна умрёт вместе со мной. Оставайся. Мне и правда пора на пенсию, а ты быть может, проработаешь здесь следующие тридцать лет.

- Я не хочу, чтобы вы шли на жертвы ради меня.

- Это не жертва - необходимость. Только скажи честно, ты собираешься отсюда уехать, как только представиться возможность или намерен работать долго и старательно?

- Если честно, то не знаю. Но ребята и школа мне нравятся. Да и народ в деревнях особенный. Иногда мне кажется, что я и сам родился в сельской местности.

- Это точно, народ здесь особенный, - усмехнулся Весницкий. - Ну, мы договорились? - полувопросительно сказал Павел Андреевич.

Глеб кивнул. Весницкий похлопал его по плечу и пошёл своей дорогой.

"Славный парень, - подумал Весницкий. - Ополчился на него без причины, хорошо хоть глупостей не натворил".

Вместо того, чтобы сразу идти домой, Катя предложила Ане побродить по кладбищу.

- Сейчас дождь начнётся, - заметила Аня.

- Если начнётся, вернемся.

Аня пожала плечами и согласилась. Бродя по грунтовым дорожкам среди невысоких, покрытых мхом надгробий, они случайно набрели на могилу матери Ани.

- Она была красивой, - заметила Катя, глядя на овальный чёрно-белый портрет, прикрепленный к надгробию.