Страница 26 из 68
Ника вновь принялась рассматривать город между башней и фонтаном, стараясь определить, где же все-таки проживает Картен Мерк с чадами и домочадцами? Внезапно она обратила внимание на странное дерево, похожее на зелёную колонну с острой верхушкой, а рядом ещё одно такое же, но чуть ниже. Так вот где его дом! Судя по высоким заборам и большим черепичным крышам, люди в этом районе живут очень даже обеспеченные. Что, впрочем, не удивительно, если вспомнить, сколько заплатил толстый Тираф за один не самый крупный сапфир.
- Правый борт, убрать весла! - гаркнул над ухом капитан, оторвав её от размышлений.
Под тревожными и удивлёнными взглядами десятков глаз, гребцы правого борта исполнили приказ, и корабль, чуть развернувшись, мягко ткнулся бортом о каменный причал.
Девушка увидела, как выпустив рулевое весло, мореход что-то быстро и неразборчиво зашептал себе под нос. Молится, что ли?
Она нисколько не удивилась, наблюдая, как стремительно растёт толпа любопытных, с нетерпением ожидающих, когда матросы установят трап. Только если в других городах к этому времени уже слышались насмешливые выкрики и разного рода остроумные комментарии, то здесь люди настороженно молчали. Лишь по краям все увеличивавшейся человеческой массы слышались тревожные возгласы: "Картен Мерк вернулся! Корабль консула Картена здесь! Кто это с ним? Что за женщины?".
Зеваки группировались вокруг трёх человек - двух рабов в добротных туниках с металлическими табличками на бычьих шеях и узловатыми дубинками в крепких руках и пожилого мужчины в коротком синем плаще поверх серо-зелёного хитона с висевшим на поясе большим кошельком. Даже выражение откровенного недоумения на бородатом лице с массивным фиолетовым носом не могло скрыть начальственных манер руководителя среднего звена. Ника решила, что это и есть местный портовый писец.
- Картен? - спросил он, словно не веря своим глазам. - Господин Картен Мерк?
- Неужели я так сильно изменился, господин Кенцат Бел? - горько усмехнулся мореход.
- Вы немного задержались, - покачал головой чиновник. - И где Ус Марак, Жаку Фрес, Тритин Версат? Почему у тебя за вёслами женщины? Кто они такие и откуда?
Шагнув к трапу, капитан окинул взглядом притихшую толпу.
- Тяжкую, горькую весть принёс я в родной город! - голос его задрожал, словно от сдерживаемых рыданий. - Боги послали нам тяжкие испытания! Мы благополучно дошли до Некуима, встретили знакомых варваров, удачно обменяли свои товары, хвала Семрегу...
Картен замолчал, словно собираясь с мыслями. Писец, его рабы, столпившиеся вокруг матросы, купцы, грузчики и просто прохожие, привлечённые неожиданным развлечением, терпеливо ждали.
Ника в который раз подивилась актёрскому мастерству морехода. Выдержав театральную паузу ровно до того момента, как слушатели стали проявлять первые признаки нетерпения, он продолжил:
- А на обратном пути беды и напасти обрушились на нас! Налетел шторм и бросил корабль прямо в холодные объятия Змеи! Много дней и ночей несла нас Арилах в мрачное царство ледяной смерти. Мы умирали от голода и жажды, а в тёмных водах вокруг резвились ужасные чудовища.
Внезапно голос оратора окреп и зарокотал подобно боевому барабану, привлекая ещё больше внимания.
- Но мы не теряли надежды, неустанно вознося молитвы бессмертным богам - владыке Нутпену и лебедекрылому Яробу...
Не в первый раз слушала девушка эту душераздирающую историю. Но ей показалось, что сейчас Картен буквально превзошёл самого себя. Он, то воздевал руки к небесам, то простилал их в сторону сбившихся тесной группой ганток, то размахивал ими, словно разя мечом неведомого врага. Зрители смотрели, затаив дыхание, злобно шикая на тех, кто подходил и пытался выяснить, что тут происходит? Нет, видимо, не зря он взял под своё покровительство именно театр. В мореходе погиб талантливый актёр. Хотя его коммерческая деятельность тоже давала простор для игры и лицедейства.
Когда речь зашла о "подвиге" Ус Марака и тех, кто "остался прикрывать отступление" команды и гантов, в толпе кто-то горестно вскрикнул. Быстренько закруглившись с прославлением их подвига, капитан ударил себя кулаком в грудь.
- Я не оставлю заботой ни их престарелых родителей, ни безутешных вдов, ни сирот! Они получат деньги, которые заработали их мужья, отцы и сыновья!
На столь проникновенные слова толпа отозвалась одобрительным гулом. Из которого путешественница сделала вывод, что подобная практика взаимоотношений между капитаном и матросами, при которой в случае их гибели семьи получали хоть какие-то деньги, не слишком распространена в Канакерне.
Почувствовав, что сумел вызвать симпатию слушателей, купец плавно приступил к завершающей части своей эпической саги.
Услышав, что какой-то варвар со смешным прозвищем "ринс" пытался напасть на корабль из Канакерна, слушатели разразились гневными криками и проклятиями. Но когда Картен рассказал, что привёз гантов в город и будет просить городской Совет разрешить им остаться здесь, люди замолчали.
У пассажирки да и у капитана, наверное, тоже тревожно ёкнуло сердце. Что, если его согражданам не понравятся такие мигранты?
- Вы поступили правильно, господин Картен! - напыщенно заявил писец. - Консулы должны согласиться.
- Молодец Картен! Правильно! - крикнул кто-то из зевак. - Пусть только попробуют отказать!
Взмахом руки призвав к тишине, Кенцат Бел тем же тоном продолжал:
- Пусть все народы и племена знают, что граждане Канакерна никогда не остаются в долгу!
Толпа отозвалась громким, одобрительным гулом. Растроганный купец, низко поклонившись, пригласил чиновника взойти на борт. Тот неторопливо поднялся и между ними завязался оживлённый разговор о каких-то городских делах, ценах на меха и кожи. Чувствовалось, что они, если и не друзья, то хорошие приятели.
Перегнувшись через борт, матросы перекликались со своими знакомыми, но не спешили сходить на берег, очевидно, ожидая разрешения капитана.
Когда писец покинул корабль, кстати, так и не взяв платы за стоянку, Картен обратился к притихшей команде.
- В трюмах полно всякого добра, которое нельзя оставлять без присмотра. Все, кому некуда идти кроме кабака и борделя, пока остаются здесь. Орри, я пришлю своего человека, и он проводит вас в мою усадьбу. Поживёте там. Прочие свободны. Часть жалования я выдал, остальное, как всегда, после того, как распродам товар. Всё!
- Хозяин! - окликнул его молодой гант. - Господин Картен, когда придёт ваш человек?
- Сегодня, - буркнул мореход, но взглянув нас солнце, добавил. - Или завтра утром. Ещё одну ночь как-нибудь переночуете на корабле.
И оглядевшись, раздражённо рявкнул:
- Милим, где ты сын шелудивой ослицы?!
- Здесь, господин! - раб выскочил из каюты с большим мешком за спиной и висевшей поверх хитона бронзовой табличкой.
- Господин Картен! - тоже решила побеспокоить купца Ника. - Я понимаю, вы давно не были дома, и у вас много дел, поэтому не стану торопить с караваном в Империю. Но прошу подсказать какую-нибудь гостиницу, приличную и не слишком дорогую.
- Я приглашаю вас остановиться в моём доме, - ошарашил её мореход. - Поверьте, ни в одной гостинице вы не найдёте таких удобств.
- Мне бы не хотелось причинять вам дополнительные хлопоты, господин Картен, - растерянно пробормотала девушка, гадая, чем вызвано такое странное радушие обычно расчётливого и прижимистого купца. - Да и ваша семья...
- Глупости! - пренебрежительно махнул рукой капитан. - Я не могу допустить, чтобы дочь моего друга ютилась по гостиницам. А жена и дети будут только рады с вами познакомиться.
- Даже не знаю, как отблагодарить вас, господин Картен, - развела руками пассажирка.
- Просто напишите обо всём отцу, - то ли шутливо, то ли всерьёз, посоветовал мореход и стал спускаться на пристань.
- Обязательно, - пообещала Ника ему в спину, после чего окинула критическим взглядом свою свиту. Паули явно волновалась не меньше госпожи, то и дело перекладывая поудобнее узел с вещами А вот Риата выглядела абсолютно спокойной.