Альтернативная жизнь. Андрей

— Да я тебе говорю, Игорёк, надо с парашютом прыгать. Давно уже не прыгали… давайте, а? — Стас посмотрел на Андрея.

— Да ну на х…, давай лучше махнём на море и поныряем с аквалангами, — мечтательно протянул Игорь. Он любил все виды спорта и развлечений, связанные с природой.

— Андрюха, чего замолчал? Ты за что голосуешь?

— Эм, мне вроде всё равно, — хмыкнул он и втянул через фильтр воздух, приправленный никотиновым дымом. — Только это… денег у меня нет: я ж теперь безработный.

— Ну а те, что на байк копишь? — спросил Игорь.

— Неприкосновенный запас! — поднял руки вверх, давая понять, что это даже не обсуждается.

— Давай, чуток возьмёшь, потом работу найдёшь, доложишь. Ну, на дворе осень, слякотно, холодно, а хочется солнца, тепла… ну, Андрюх, — словами подбивал скорее согласиться на очередную авантюру Игорь, склоняя Андрея в сторону своей задумки с аквалангами.

— Ну, так-то можно, конечно, и с парашютом давненько не прыгали… — потеребил кольцо в ухе, принимая решение и ища оправдания тому, что залезет в свои денежные сбережения.

— Во-о-о-о-от! Наш человек! — одновременно поддержали друзья радостными возгласами.

Прыжок

Тандемные прыжки Андрей не признавал, потому прошёл курсы парашютного спорта. Сейчас, стоя у раскрытого люка и всматриваясь в раскинувшийся далеко внизу панораму лесов, полей, со словно нарисованными домиками и прочерченными карандашом дорожками, думал, делать ли этот прыжок или нет. Этот вопрос мужчина задавал себе из раза в раз, но всегда приходил к выводу, что, кто не рискует, тот не пьёт шампанского. Шампанского он не пил, а рисковать очень даже любил.

— Э-эх, была не была, — крикнул простирающейся далеко внизу земле и сделал шаг навстречу ветру.

Он сразу понял, что это его последний прыжок в жизни: когда после пяти секунд полёта не раскрылся автоматически купол. Дёрнув за кольцо несколько раз, понял, что сломан сам механизм выброса парашюта. А, может, ещё в чём-то неполадка: он не силён в устройстве парашютов, он любит с ними прыгать и никогда не озадачивался их устройством.

Стремительный полёт вниз. Завывания ветра. Лихорадочное дёрганье кольца и осознание того, что вот она – гибель, близко.

Земля приближалась стремительно, а сердце набатом било в груди, отдавая в уши и голову.

— Как глупо… — шептал парень, принимая неизбежное. Сердце, не выдержав адреналиновой нагрузки, сбилось с нормального чёткого ритма, в груди заболело… земля всё ближе…

— Выдёргивай из альтернативки! — резкий крик куратора раздался в суматохе остальных звуков, властвующих в лаборатории во время построения первой в истории альтернативной реальности.

Андрей уже не понимал, где он: вот только что он стремительно падал, а вдруг лежит в странном аппарате.

Обрывки воспоминаний старта эксперимента чередовались со стремительно приближающейся землёй.

— Живой? — Фёдор Михайлович склонился над Андреем, заглядывая в глаза. Тот не расслышал его слов, но понял их, прочитав по губам. Ощущение ваты в ушах мешало слышать, боль в сердце затрудняла дыхание и ограничивала движения, а липкий холодный пот струился по телу.

— Низкое давление… где же эти врачи?! — обеспокоенно крикнула Снежана, заглядывая в аппарат, в котором лежал Андрей.

— Что… — Андрей попытался спросить у неё, что произошло. Потёр руками уши, словно желая избавиться от заложенности.

— Молчи, — перебила его женщина. — Бригада на подходе, сейчас тебя в медпункт отвезём.

— Боже, это провал… — приговаривал Фёдор Михайлович, мельтеша перед глазами у Андрея, тем самым придавая его состоянию больший дискомфорт, — первая построенная реальность и гибель в альтернативке.

Позже, лёжа в палате мед. пункта, располагающегося в стенах научного центра, Андрей размышлял, как так получилось: ведь он не первый раз прыгает, что могло пойти не так, и кто виноват. А ведь это возможная реальность, и такое вполне вероятно произойдёт в скором будущем, а он даже и знать не будет, откуда исходит опасность – все воспоминания об эксперименте сотрут.

«Нет!» — твёрдо решил парень, — «больше никаких прыжков!»

На следующий день

— Вы не имеете права! — кричал Андрей, несмотря на все требования врачей успокоиться, — вы обещали две реальности.

Парень решил не упускать свой шанс и попробовать ещё раз лечь в аппарат. То, что первая построенная жизнь стала неудачной, не остановило экстремала – он твёрдо решил требовать второй альтернативки.

— Андрей, я бы вам не рекомендовал… — попытался отговорить от опрометчивого поступка Фёдор Михайлович.

— Курить хочу… дайте… — внезапно попросил у вмиг растерявшегося профессора.

— Обалдел совсем? У тебя практически инфаркт вчера был, — возмутилась куратор, всё это время стоящая за спиной Фёдора Михайловича.

Эта женщина – куратор, Снежана – его завораживала. Её хотелось слушать и выполнять все распоряжения, отданные губами, покрытыми слоем алой помады.

— Я подписал договор, и вы тоже, вы обещали две реальности, исполняйте обещания… — поняв, что сигарет ему не дадут, парень вновь начал настаивать на следующем построении жизненного пути.

— Ты ведь не отступишься? — спустя минуту обречённо спросил Фёдор Михайлович.

— Нет.

Вторая построенная для Андрея реальность

— Ну так что, Андрюх, прыгаем с парашютом или поедем к морю поныряем?

— А? — Андрей вынырнул из странного оцепенения и посмотрел на друзей. Стас – высокий худой парень с косой чёлкой, закрывающей пол-лица, и Игорёк – друг со школы: слегка стеснительный, но пользующийся популярностью у женщин за счёт своего обаяния. Друзья смотрели, ожидая ответа на вопрос. Споры «чем заняться» возникали частенько, и Андрей служил последним голосом: вот как он скажет, так и будет.

— Как мы сюда попали? — задал неожиданный вопрос Андрей, понимая, что совершенно не помнит, как очутился в этом кафе.

Стас с Игорем обеспокоенно переглянулись, моментально стряхивая налёт беззаботности и шутливости с разговора.

— Ты чего, Андрюха? — обеспокоенно спросил Игорь.

— Мы уже два часа тут зависаем. Решаем куда податься, — загоготал Стас, — предлагаю прыгнуть с парашютом.

— Нет, давай поныряем, — перебил Игорь, снова вливаясь в затяжной спор.

— Нет, друг. Ветер в лицо, адреналин, кровь, бегущая по венам и… стремительно приближающаяся земля — вот он… кайф, — мечтательно протянул слово «кайф», закатывая глаза.

При словах «приближающаяся земля» в груди Андрея больно кольнуло, и мужчина, потерев область сердца, ответил.

— Прыгать не буду! — получилось немного резче, чем хотелось бы.

— Нет, так нет, — не желая спорить со странным сегодня другом, быстро сказал Стас. — Тогда вытряхивай заначку на байк, покупаем путёвки к морю…

— На сколько хватит баллона? — спросил Андрей, посматривая на голубую гладь воды спокойного океана.

— Ну… на час, — на ломаном английском проговорил местный абориген-инструктор по дайвингу.

— Точно? — что-то неприятное копошилось в груди, рождая тревогу и сомнения.

— Да-да, точено, — перешёл на не менее ломанный русский и, исковеркав слово, быстро закивал головой инструктор, который с самого начала не внушал Андрею доверия. Друзья решили сэкономить и выбрали самый дешёвый дайвинг-клуб. Местный инструктор дал пару указаний и сразу потащил на пляж к катеру.

— Точено, *ять, точено, всё у тебя, мать твою, точено, — проговорил и прыгнул в воду.

Погружение шло вполне ровно, до тех пор, пока Андрей не попал в течение. Помня наставления инструктора, постарался не сворачивать в сторону и выйти из потока воды, а для этого стал усиленно работать ногами и руками. Расход воздуха увеличился.

Андрей мысленно витиевато ругнулся, вспомнив всех родственников инструктора, оставшегося в катере, и решил всплывать: он на дне уже около часа, воздуха и так мало, а тут ещё дополнительный расход за счёт активного движения – сопротивления течению.