Страница 11 из 51
В первую же ночь после разговора с Акимом Евсеичем направился Егор Петрович в сарайчик, чтобы забрать оттуда и закопать на задворках злосчастный халат! Чего проще? Ан, нет! До сарайчика добрался никем не замеченный. Луна светила полная, яркая. Было собрался войти в сарайчик, а там - шорох да шепот! Заглянул в щель между рассохшихся досок, а там какая-то жуткая фигура в этом самом халате движется! И ни головы у неё, ни ног не видать. Темень. Но не сам халат шевелится? И тут вспомнил пимокат, что полная луна самое время для вампиров! И вроде знал всё доподлинно про этот халат, но такая дрожь прохватила, да если бы только дрожь, а то ещё и живот скрутило так, что мочи терпеть нет, куда там страх! Пришлось бежать на задворки без халата. А когда легче стало, решил вернуться вновь. Только руку протянул дверь открыть в сарай, луна возьми да за тучу спрячься. В тот же момент дверь сама распахнулась со всего маху ему в лоб, так что пикнуть не успел! Очнулся от утреннего холода. Светает. Уж и не полез в сарайчик за халатом. Куда по свету с кулём тащиться? Отложил на следующую ночь. Но и следующая ночь не обошлась без приключений. У лопаты черенок сломался. И хоть считал он себя человеком вольных мыслей, но после этих событий решил, что не всё так просто. Видать желает хозяин свой любимый халат получить, чтоб ходить в нём на том свете, как на этом! Оставался один выход - отнести халат на кладбище и закопать на могилке Кузьмы Федотыча, пусть получает, коли, так он ему нужен! Главное - себя от этого прилипшего халата освободить! И вот утречком, подождав пока солнышко росу обсушит, окольными путями, чтоб кого знакомого не встретить, прихватив с собой куль с халатом, отправился пимокат на кладбище. Слава Богу, всё хорошо добрался. Но только подошел к могилке Кузьмы Федотыча, давай над ним ворон летать, да кричать не пойми что! А тут ещё возьми, да всплыви в памяти, как он на этом самом месте кол покойному Кузьме Федотычу в грудь вбивал! Руки вспотели, трясутся, глубоко копать страх не даёт! Чуть сверху землицу снял, расстелил халат, чтоб не комом лежал, ведь могилку-то надо в прежний вид произвести. И уже большУю половину засЫпал, как слышит, кто-то направляется в его сторону. Поднял глаза, так и есть! Кто такие, сперва не рассмотрел, но кто бы ни был, следовало поторопиться, да пока его не приметили, ноги унести отсюда! Заспешил, засуетился и в самый последний момент за соседскую могилку спрятался. И тут видит, это никто иной, как Аким Евсеич с сопровождающим! Видать могилку зятя проведать пришёл. А ещё узрел пимокат, что не весь халат зарыл, а край его торчит из-под земли! От волнения взмок весь, а тут того хуже!
-А-а-а!!! Аким Евсееч быстрее отсель, скорейше! А-а-а!
-Чего орёшь? На этом месте тишину соблюдать...
-Да вы гляньте, гляньте! Никак Кузьма Федотыч опять из могилы восстаёт! - Истопник даже договорить не дал Акиму Евсеичу, попятился назад, готовый кинуться бежать. А сам пальцем на торчащий край халата указУет! Тут и Аким Евсеич в лице изменился! А пимокат вдруг заметил, что буквально в шаге от бывшего писаря лопата лежит! Совсем пимокат забыл про неё, когда прятался! Он аккуратно протянул руку, и потащил лопату к себе! Что было дальше - известно. Пимокат даже голову руками прикрыл, сам не зная отчего, так громко и жутко кричали и бежали, не разбирая дороги, эти двое. Кладбище, оно определённые мысли навевает. Убежали. Они-то убежали, а пимокат остался. От волнения руки трясутся. И так на кладбище не весело, а тут такого страху натерпелся! Решил, чтобы чего не упустить, передохнуть, а уж потом со всем чаянием дело завершить. Теперь-то уж, вроде, некому объявиться тут. Успокоился, огляделся, только опять взялся за дело, слышит, к кладбищу вновь повозка подъезжает! Подумать не мог, что и эти посетители к Кузьме Федотычу, но и оказывать себя на этом месте не пожелал. Не стал дожидаться, спрятался на прежнем месте. Глядь, тот же истопник, но с компанией! Идут, говорят громко, пересмеиваются. Ну, ясное дело, для пущей смелости. И направляются прямо сюда. С досады пимокат даже плюнул. Что ему тут до вечера меж могил валяться? Хошь, не хошь, ждать приходится. А мужики всё ближе, ближе. И вот уже истопник на край халата указУет. Видите, мол? Компания вмиг умолкла. Но стоят, с места не трогаются, приглядываются. Прикинул пимокат, что если вздумают за этот угол потащить, да и выволокут весь халат не из могилы, а всего лишь сверху землицей присыпанный? И взялся опять лопатой шурудить. Кругом тишь, ни травинки не шелохнётся и только возле могилы Кузьмы Федотыча трава колышется.
- Вылезает... - выдохнул истопник и попятился. Мужики следом, но не очень уверенно, медленно как-то. Пимокат разошёлся и утробным голосом простонал. Тут уж все наперегонки подхватились.
Немного остынув от всего пережитого, засыпал Егор Петрович проклятый халат, теперь уж аккуратно, осмотрелся - вроде ладно всё получилось. Только землица сверху свежевзрытая, но кто ж её сегодня увидит?! А там солнце, да дождик все следы заметут! Если что - так вот вам Кузьма Федотыч, и халат при нём. А его дело - сторона! Довольный тем, что избавился от ненавистного халата, направился домой.
Уставши от дневных треволнений, сделал себе Егор Петрович за ужином послабление, пропустил рюмку-другую анисовой. Сбросил на стул домашний кафтан, накинул белую батистовую сорочку, и так приятно телу стало, что, не откладывая, улёгся под одеяло. Однако спокойно лежал недолго. Вдруг ворочаться стал и даже что-то во сне говорить пытался. А как за полночь перевалило, сон совсем оставил пимоката. Лежит под мягким стяжённым одеялом и холодным пОтом исходит, потому как видит, что полки на противоположной стене вдруг поползли в стороны. И понимает, что быть такого не может. "Снится. Не иначе как снится. Свят, свят", - пытался осенить себя крестным знаменем, но рука в ночной сорочке запуталась. Тут уж окончательно понял, что никакой это не сон. Решил водицы испить. Только ноги спустил с кровати, а в простенке, где полки расползлись по сторонам, отчетливый шорох послышался, будто песок сыплется. "Да что ж за наваждение такое?" - опять поднял руку для крестного знамени. Да так и замер с поднятой рукой и открытым ртом. Прямо из стены в красном бархатном халате, сверкая в свете лампадки золотыми драконами, вышел Кузьма Федотыч. Прошёл мимо пимоката, обдав лёгким ветерком, и что-то сунул в карман лежащего на стуле домашнего кафтана. Тут же, забыв про желание водицы испить, упал Егор Петрович на прежнее место, и даже как следует не укрывшись, уснул.
А утром, при ярком солнышке, решил, что привиделся ему ночной кошмар, что вполне естественно после всего пережитого. Плеснул в лицо из кувшина холодной водицы, чтоб окончательно сон развеять, да и устроился завтракать. На столе дожидались заварные гречневые блины, очень любил их по утрам Егор Петрович. И уж за приятным завтраком стал забывать ночной кошмар, как вроде чувствует, что-то мешает в кармане кафтана. Сунул руку туда и вытащил на свет божий пояс красный бархатный с золотыми драконами:
- Это что же? Кузьма Федотыч сегодня ночью принёс мне пояс от своего халата? - и поперхнулся не прожёванным блином. - Откуда бы иначе он в моём кафтане оказался? Выходит, не привиделось ночью-то? - Спрятал пояс назад в карман, чтоб коли матушка войдёт, то не увидала.
- Это ж он, чтоб не забывал, значит. - Разговаривал так Егор Петрович сам с собой и чувствовал, как мороз по коже пробирает. Уж и не до блинов ему стало. Он-то думал совсем по-другому, а теперь как понимать это событие? И ни с кем посоветоваться, поделиться нельзя. А пояс - вот он, в кармане лежит.
Превратности честного возвышения
Глава 6
Вечером прошедшего дня, после всех передряг пил Аким Евсееч чай с мятой и липовым мёдом и рассуждал про себя: "Ведь только подумал закопать халат на могиле зятя, он там и очутился! Да и не могло такое примерещиться, своими глазами видел халат в повозке. И как же халат в могилу переместился? Что дело тут не чисто, это ясно. Но вот мирское ли, земное ли непотребство, пойди, разбери? Помнится, давненько как-то иск переписывал, так там почище чудеса происходили, пока творца этих чудес околоточный надзиратель на чистую воду не вывел! - тут Аким Евсееч даже поперхнулся. - Забрать халат мог только тот, кто знал его место нахождения. А исчез халат после разговора с пимокатом о том, что желаю поставить на эту самую повозку дутики! Даже если дорогой зятёк вампир, что очень даже может быть, до Натальюшки три молодых жены со света сжил, то восстать из гроба в этом халате он никак не мог, поскольку был похоронен совсем в другой одежде! Если только не бегал переодеваться! Тьфу, какая ересь на ум приходит! Опять же вбить кол добровольно вызвался пимокат! И поздним вечером ни с того ни с сего во дворе Натальюшки очутился... ну да, ну да, вора вспугнул!"