Страница 4 из 12
Все перечисленное выше, так или иначе, относится к тем процессуальным документам, которые составляются стороной обвинения. Одной инициативы стороны обвинения достаточно, чтобы исходящие от нее процессуальные акты обрели статус доказательств. В свою очередь, уголовно-процессуальные акты стороны защиты могут стать таковыми только после соответствующего решения следователя, дознавателя, суда. Одной лишь инициативы стороны защиты недостаточно для приобретения процессуальным актом статуса доказательства, требуется еще положительное решение процессуального противника стороны защиты – следователя, дознавателя.
По словам Н. А. Колоколова: «О какой состязательности… может идти речь, если лицо, осуществляющее предварительное следствие, за спиной которого, заметьте, вся мощь государства, по собственной инициативе единолично отыскивает только его интересующую информацию об обстоятельствах совершения преступления, самостоятельно «консервирует» ее в виде протоколов следственных действий (п. 5 ч. 2 ст. 74 УПК РФ), априори присваивая при этом установленным только им фактам статус доказательств»1.
Действительно, на стороне обвинения в нашем государстве вся мощь правоохранительных органов, и только от ее решения зависит наделение каких-либо фактов статусом доказательств, а на стороне защиты, как правило, выступают адвокаты, которые даже не обладают полномочиями по наделению сведений о фактах статусом доказательств. Да и какие сведения о фактах может собрать адвокат-защитник? Его право на получение письменных документов и иных сведений от организаций и государственных, муниципальных органов существенно нивелировано Федеральным законом от 27 июля 2006 года № 152-ФЗ «О персональных данных». Право на возможность опроса адвокатом лица с его согласия также не действенно. Даже в случае получения от лица такого согласия (чего нелегко добиться) и предоставления этим лицом сведений о фактах решение о признании их в качестве доказательств всегда зависит только от единоличного субъективного усмотрения следователя, дознавателя и судьи. Да и потом, у следователя, дознавателя и судьи всегда есть возможность так воздействовать на опрошенное адвокатом лицо, чтобы оно полностью отказалось от своих показаний. Иными словами, сторона защиты в значительной мере ограничена в достижении цели придания сведениям о фактах статуса доказательств.
В связи с чем адвокат не обладает полномочиями по добыче доказательств и признанию их таковыми в уголовном судопроизводстве, а ведь вопреки принципу состязательности и равноправия сторон такими полномочиями обладают органы предварительного расследования, которые именованы в УПК РФ как сторона обвинения и в суд ими представляются материалы уголовного дела уже в статусе доказательств. Задачей органов предварительного расследования является только обвинение лица, вовлеченного в сферу уголовного правосудия, и сбор только тех доказательств, которые обвиняют его в совершении преступления. Эти органы не интересует всесторонняя и полная картина произошедшего события. Отсюда, обвиняемый лишен возможности добывать доказательства своей невиновности, ведь сторона обвинения заинтересована в обратном и не является объективной и беспристрастной, а адвокат-защитник как в получении доказательств, так и представлении их суду поставлен в зависимость от решений следователя, дознавателя и должностного суда, то есть органов и должностных лиц государства, которые, как правило, являются его процессуальными противниками и противоположной стороной в уголовном процессе.
У адвоката-защитника по уголовному делу, по сути, осталось единственное эффективное «оружие» – право на заявление ходатайств следователю, дознавателю, суду. И в настоящем модельном уголовном деле ходатайство о производстве повторной судебно-медицинской экспертизы, удовлетворенное судом, стало решающим и повлекло назначение повторной экспертизы, которая в дальнейшем легла в основу принятия судом решения о прекращении уголовного дела в отношении гражданина. К большому сожалению, удовлетворение такого рода ходатайств является большим исключением.
Право заявить ходатайство является правом личности, для реализации которого не требуется специального разрешения.
Уголовно-процессуальное законодательство указывает круг лиц, имеющих право заявлять ходатайства в ходе уголовного судопроизводства. Так, лица, имеющие право заявлять ходатайства, определены в ст. 119 УПК РФ: государственный обвинитель (ч. 4 ст. 246 УПК РФ), потерпевший (п. 5 ч. 1 ст. 42 УПК РФ), частный обвинитель (ст. 43 УПК РФ), гражданский истец (п. 4 ч. 4 ст. 44 УПК РФ), законный представитель и представитель потерпевшего, гражданского истца и частного обвинителя (ч. 3 ст. 45 УПК РФ). Названные участники уголовного процесса относятся к стороне обвинения.
Подозреваемый (п. 5 ч. 4 ст. 46 УПК РФ), обвиняемый (п. 5 ч. 4 ст. 47 УПК РФ), его защитник (п. 8 ч. 1 ст. 53 УПК РФ), законный представитель несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого (п. 5 ч. 2 ст. 426 УПК РФ), гражданский ответчик (п. 8 ч. 2 ст. 54 УПК РФ) и его представитель (ч. 2 ст. 55 УПК РФ) в соответствии с ч. 1 ст. 119 УПК РФ используют право на заявление ходатайств в целях защиты от обвинения или подозрения.
Требований о законности, обоснованности и мотивированности ходатайств, заявляемых стороной защиты, уголовно-процессуальный закон не содержит, но совершенно очевидно, что процессуальные акты адвокатов должны быть таковыми.
В УПК РФ имеются требования к определенного рода ходатайствам. Так, ч. 2 ст. 235 УПК РФ ходатайство об исключении доказательств должно содержать: 1) доказательство, об исключении которого она ходатайствует; 2) основания для исключения доказательства, предусмотренные УПК, и обстоятельства, обосновывающие ходатайство.
В настоящем модельном уголовном деле сторона защиты воспользовалась таким правовым средством, как заявление ходатайства об исключении доказательств.
Так, стороной защиты заявлялось ходатайство об исключении следующих доказательств – двух заключений экспертов, которое обосновывалось тем, что заключения экспертов получены с нарушением требований УПК РФ.
Правовым основанием для заявления такого рода ходатайств является норма права, содержащаяся в ст. 75 УПК РФ о том, что доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ, являются недопустимыми, и недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК РФ.
Указанная норма, содержащаяся в ст. 75 УПК РФ, предусматривает три вида недопустимых доказательств. Так, согласно ч. 2 ст. 75 УПК РФ к недопустимым доказательствам относятся: 1) показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде; 2) показания потерпевшего, свидетеля, основанные на догадке, предположении, слухе, а также показания свидетеля, который не может указать источник своей осведомленности; 3) иные доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ.
Если применительно к двум первым видам недопустимых доказательств уголовно-процессуальный закон предусмотрел конкретные условия, при которых они признаются таковыми, то применительно к последнему виду каких-либо условий законом предусмотрено не было. В связи с чем судебная практика выработала свои условия и исходит из того, что не все доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ, могут признаваться недопустимыми, поскольку ими могут признаваться лишь те, которые получены с существенным нарушением закона. Существенность нарушения закона – это субъективная оценка закона правоприменителями, что создает и без того еще более широкий простор для судебного усмотрения, а в условиях обвинительного уклона судебной системы не может порождать оценку существенности нарушений закона в пользу интересов обвиняемого.