Бессмертный (ЛП)

Еще был кетчер в женской команде по софтболу, в которую попал мяч. Парень из хоккейной команды, который оказался в воротах. Пьяный на вечеринке, решивший, что умеет летать, и на горьком опыте убедившийся в обратном.

Все они попали в медицинские учреждения.

— Мы не можем просто позвонить 9-1-1? — услышала она себя.

В прошлом раунде Джима уже госпитализировали, хотя это не особо помогло… и тогда она выяснила, что, будучи духом, может входить в человека. Если бы она могла сделать это сейчас? С ним? Она без раздумий бы заняла его место. Он был важнее, нужнее. Она — не существенна. Особенно сейчас, когда впереди оставался еще один раунд.

— Лучше дождаться здесь, — выдавил Эдриан.

— Он еще дышит?

— Да. Он…

Раздалась вспышка, будто кто-то резко включил, а затем выключил свет. А потом внезапно в ванной появилось еще трое мужчин: Эдди и архангелы, Колин и Найджел. Но с ними не было доктора. Или носилок. В комнату также не зашли медики.

Сложно сказать, хорошие это новости или плохие.

Оба архангела, сузив глаза, посмотрели на нее.

— Хорошо, — заключил Найджел. — Хорошая работа.

— Нет, если он умрет, — пробормотала она, отступая в сторону, чтобы архангелы могли сделать то, что собирались.

Найджел указал рукой вперед, и Колин бросил на него злобный взгляд… и потом он подошел к Джиму и опустился на колени. Наклоняясь так и сяк, он проверил угол, под которым изогнулась голова, и лужу серебряной крови, которая только увеличивалась.

И потом он забыл про Джима. Поднявшись, Колин осмотрел край раковины, хмыкая себе под нос — очевидно, оценивая полутруп, лежавший на полу и ни на что не реагирующий.

Она уже открыла рот, но Эд взял ее локоть и прошептал: — Мы будем лечить Джима иначе, а не так, как люди лечат свои раны.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она шепотом.

— Произошел несчастный случай. Без участия воли… его или чьей-либо, это — не его выбор, вот в чем разница. Без злого умысла и чужой воли. Колин может попытаться стереть удар… но работая с местом удара, а не с его телом.

Не прикасаясь к фарфору, Колин сложил руки напротив серебряного пятна, оставшегося на раковине, потом медленно направил руки в медленном круговом движении вверх. Поначалу она решила, что ничего не происходит, но потом раздался тихий звук…

Треск. Фарфор трескался, словно под действием давления или тепла, хотя между руками и поверхностью ничего не было, насколько она могла видеть. И паутинка становилась все глубже, разрастаясь по поверхности, Колин все продолжал.

— О, Боже, — прошипела она, посмотрев на Джима. — Работает.

Словно по волшебству, кровь на мраморном полу отступала, лужа уменьшалась… пока совсем не скрылась в его волосах.

Колин, тем временем, затрясся всем телом, из его стиснутых губ вырывались проклятья, мускулы предплечий резко выделялись, будто он тянул канат. И Джим тоже задрожал, его руки и ноги задергались, голова металась из стороны в сторону в серии рывков.

Потом произошло нечто странное. От рук Колина пошло искажение и внезапно, звуки кого-то упавшего, ударившегося головой, рухнувшего наземь пошли как бы вспять: руки и ноги грудой рухнули под раковиной; резкий, зловещий удар; потом свист, будто чье-то тело пролетело по воздуху мимо нее.

Колин неожиданно накренился в бок, словно лишившись всех сил… именно Найджел поймал его до того, как мужчина рухнул наземь. Архангел перевернул Колина на спину и аккуратно уложил на мрамор.

— Все? — спросила Сисси, когда Найджел отошел в сторону.

Но она узнала ответ, когда бросилась к Джиму: его веки распахнулись, и мужчина сделал глубокий вдох, широко распахивая рот и глаза. А потом Джим вскочил с пола, устремляя взгляд на ванну.

— Сисси? — закричал он.

— Я здесь… Я рядом. Джим?

Джим повернул голову так быстро, удивительно, как она не слетела с шеи. А потом застыл… будто не мог понять, не мерещится ли она ему.

— Джим, я в порядке. Со мной все хорошо.

Он обхватил ее лицо ладонями и крепко поцеловал. Потом прошелся руками по ее телу.

— Ты уверена? — хрипло спросил он. — Гребаный ад, скажи мне, ты…

Она задрала толстовку, показывая гладкую, нетронутую кожу живота.

Джим с облегчением рухнул на пол, и она протянула руки, чтобы убедиться, что он не упал на лицо. И в ответ мужчина крепко прижал ее к себе.

— Все кончено, — прошептала она. — Все кончено, и с нами все хорошо…

Когда его тело сотрясла крупная дрожь, Сисси мысленно поблагодарила Господа, и облегченно вздохнула. Она понятия не имела, как долго продлится это блаженное затишье, но, черт возьми, она в полной мере насладится им.

Особенно, потому что она наконец-то оказалась одна в своем теле.

Глава 40

Сидя на мраморном полу напротив Колина, Найджел боялся шелохнуться. Хотя, как правило, он не любил долгие периоды бездействия, казалось, будто вечность прошла с тех пор, как ему позволили беспрепятственно наблюдать за мужчиной, и он, черт возьми, воспользуется счастливой возможностью… особенно, раз остальные ушли, оставив их вдвоем наедине.

Прошло много времени, прежде чем Колин оправился от истощения, и когда его веки медленно поднялись, Найджел подскочил в тишине, ухватываясь за последнюю возможность высказаться.

— Колин, мне очень, очень жаль. Я не должен был бросать тебя так, как это сделал. Я должен был поделиться с тобой своими страхами, совместно принять решение. Логика, которой я руководствовался…

Он указал на свою голову.

— … была ошибочна. Я виню в этом только себя и не ожидаю, что ты простишь меня. Но я должен объясниться.

Колин ухватился за край раковины и рывком сел. Потом он потер лицо. Сделал глубокий вдох. Провел рукой по коротким темным волосам.

— И да, — сказал Найджел, — это нечестно с моей стороны вызывать тебя на разговор сейчас, когда ты неважно себя чувствуешь. Но как еще мне сказать об этом.

Колин скрестил ноги в лодыжках и положил руки на бедра. Его ладони медленно скользнули вверх-вниз.

Найджел прокашлялся. — Я сожалею об этом… — Его голос сорвался. — Больше, чем ты догадываешься. Но прося Джима бросить Сисси, я чувствовал, что это нечестно, раз я не способен принести подобную жертву сам. Настоящий лидер не может требовать от других того, чего не сделает сам. Ты — воплощение Рая для меня. Для меня нет больше жертвы, чем разлука с тобой… поэтому я действовал самостоятельно. — Он хотел взять архангела за руку, но знал, что это будет глупо с его стороны. — Во время моего пребывания Чистилище, боль от расставания с тобой во много раз превысила страдания, причиняемые самим местом. Я был… убит горем, и то, что я сделал это во имя победы над Девиной, служило слабым утешением. Если бы я только мог вернуться назад, то выбрал бы иной путь. Я бы…

Когда его голос затих, столько слов застряло в его горле, повисло на губах, скручивало разум, но все они — лишь вариации уж сказанного. Тем не менее, был соблазн уступить мучению, продолжить говорить, в надежде изменить что-то между ними.

Но Колин ненавидел тратить время впустую, и Найджел уже высказал свое оправдание, какое-никакое.

Опуская взгляд, Найджел поднялся на ноги и обнаружил, что едва стоит, будучи на грани обморока. Особенно, когда он отвернулся, чтобы выйти из уборной и пересечь огромное пространство лофта, в котором когда-то обитала Девина.

Пустота служила превосходной метафорой его состоянию.

— Я не верю, что ты понимаешь, каково мне было.

Услышав голос Колина, он обернулся так быстро, что пришлось вскинуть руки в воздухе. С гулко бьющимся сердцем, он прошептал: — Расскажи мне.

Даже если это убьет его.

Он стоял в дверях уборной, видя в лице Колина ненависть.

— Я стоял над твоим телом. Я рыдал… над твоим телом. Я поднял тебя и отнес к реке, а потом сидел перед костром, пожиравшим твое тело. Оно горело много часов.

Закрыв глаза, Найджел накрыл глаза рукой.