Бессмертный (ЛП)

Он резко рассмеялся.

— Будто мы встречаемся.

— У нас отношения.

— Ты рехнулась. То есть, вконец… на всю голову помешалась.

Девина умолкла и какое-то время просто стояла, присосавшись к бритвенно-острому краю бокала.

Не сводя с него мерцающего черного взгляда.

— У меня были другие планы на эту ночь, — пробормотала она, — но, похоже, придется действовать жестко.

— Если ты о сексе, то даже не мечтай.

— Повторяешься, — ответила Девина скучающим тоном, поставив стакан и заходя за барную стойку. — Ты просто должен знать, что все это — твоя вина.

— Что, прости? Ты что вообще несешь?

— Все это — твоя вина. — Она наклонилась над обитым шелком диваном и порылась в большой черной сумке. — О да, вот ты где.

Она повернулась к нему с… значком Мерседеса и кухонным ножом в руках.

— Что ты задумала? — требовательно спросил он.

— Не узнаешь? — она протянула круг, разбитый на три части. — С моего автомобиля.

— Ну так отдай механику. Я тут при чем?

— Знаешь, сейчас ты многое упускаешь из виду. — Она вернулась к бару и положила кругляш в пепельницу. — Помнишь, что произошло пару ночей назад?

— Прости, я слишком занят, пытаясь забыть каждую секунду, проведенную в твоем обществе.

Она закрыла глаза, будто от боли. Но потом опять сосредоточилась. — Мы повздорили, и я немного вспылила за рулем своей тачки.

— Ты пыталась закатать меня в асфальт.

— Было такое. И когда это произошло, ты любезно оставил мне сувенир на память.

Тревожные колокольчики зазвенели в голове, когда он сложил дважды два и пришел к ужасному выводу.

Но было поздно.

— И оно уже доказало свою пользу.

Прежде чем Джим успел предпринять что-то дельное, Девина облила серебряный металл алкоголем и послала на него поток пламени.

Его внезапно охватил огонь. Хотя кожа оставалась нетронутой, он ощутил, как загорелись его кости, боль обездвижила его, сваливая на фальшивую восточную дорожку.

— Понимаешь, Джим, не я втянула во все это Сисси. А Создатель. Это не моя вина, и ты не можешь ничего изменить.

Он сжался в клубок, не находя облегчения, потом вытянулся, пытаясь унять агонию. В итоге ему оставалось лишь стиснуть зубы, сдерживая крик, особенно когда она подошла к нему, ее кроваво-красные туфли остановились прямо перед его лицом.

Садясь на колени, она смахнула длинные волосы назад и поставила пепельницу рядом с ним.

Если бы он только мог дотянуться…

— А, нет, — протянула Девина, отодвигая огонь подальше. — Нет, это моя игрушка. Как и ты сам.

Будучи больной сукой, она начала трахать себя пальцами, наблюдая за его страданиями, даже разлеглась рядом с ним, ее идеальные груди вздымались, тело выгибалось волной, пока она мастурбировала, а он хрипел и корчился от боли. А потом, прямо перед тем, как кончить, она схватила его член, поглаживая, будто пытаясь завести его. Ослабленный от агонии, одурманенный болью, он не мог скоординировать движения рук и ног, чтобы отпихнуть дрянь.

И кончая, Девина кричала его имя… словно метила столб, надеясь, что Сисси услышит ее.

А потом она просто откинулась на спину, смотря на него как на лакомый кусочек.

Плевать, он был на грани обморока, а она накрыла лицо рукой, будто не могла поверить в то, насколько все было прекрасно.

Дерьмо, это его единственный шанс, и он дернулся к пепельнице.

— Не твое, — пропела демон с улыбкой. — Нет-нет, это принадлежит мне.

Собрав губы в трубочку, она наклонилась к пламени… и задула на выдохе.

Облегчение мгновенно накрыло его, жжение оставило тело в ту же секунду, как над значком Мерседеса поднялась струйка дыма. Но ущерб уже нанесен. Хотя кожа не свисала с него лохмотьями, он чувствовал себя как погорелец, конечности дергались в серии спазмов, зрение закоротило.

— О, Джим, я так люблю тебя.

Тон гребаного голоса психопатки был таким, словно он подарил ей нитку жемчуга и норковую шубу… а не обгорел до третьей степени, пока она самоудовлетворялась.

Он смутно осознавал, как демон села и поправила волосы.

— Это дает мне большой контроль над тобой. Вот как я пробралась в твою постель, в твой дом. Все вышло просто ужасно… хотя вряд ли я смогла бы поддерживать иллюзию, если бы ты трахнул тело Сисси. Тем не менее… — Она взяла пепельницу, потом оглянулась по сторонам. — Именно так я со всем разберусь.

Вытянув руку, она вытащила салфетку из коробки «Клинекс» на кофейном столике.

— Я-то знаю, что ты не будешь спокойно стоять в стороне, поэтому предприму некоторые предосторожности. — Поднеся салфетку к губам, она заговорила в нее, а потом подула один раз, второй… третий. — Вот так.

Она накрыла значок «клинексом», и огромная тяжесть опустилась на него, обездвиживая и без того слабое тело, прижимая к полу… хотя на нем не было ничего осязаемого.

Девина поставила пепельницу на кофейный столик и посмотрела на него.

— Джим, а где твой телефон?

Не было возможности ответить на вопрос — он не мог открыть рот или пошевелить языком. Единственное, на что он был способен — дыхание… и сердцебиение.

— Мне придется обыскать тебя.

Она оседлала его в тех высоченных каблуках и склонилась, елозя по нему полными грудями, пока ее руки блуждали по всему телу… не только по карманам джинсов, которые он натянул.

— Черт, телефона нет. Но это… я, наверное, заберу твой ножичек. На всякий случай.

Она размашистым движением вытащила хрустальный кинжал из-за его пояса. Поднеся оружие к его лицу, она улыбнулась подобно акуле.

— Собирался использовать его против меня? Дерьмо, следовало оставить лифчик и трусики, чтобы ты смог срезать с меня белье. Было бы так возбуждающе.

Он мог лишь моргать, но, должно быть, ненависть как-то проявилась на его лице, потому что она снова надула свои долбаные губы. — О, да брось, Джим… нам нужно поддерживать градус в спальне. Это сближает пары. Я читала в статье на «Фейсбук».

Господи Иисусе, сука…

— Так, значит, телефона нет… но какова вероятность, что ты оставил его своей девчонке? Ты даже не представляешь, как бы это было удобно.

Выпрямляясь, она подошла к сумочке и достала свой «айФон». Нажав вызов, она приложила трубку к уху.

Когда на звонок ответили, она мрачно сказала: — Ну здравствуй, Сисси.

Она не сводила с него глаз, пока Джим пытался выбраться из-под несуществующих оков, удерживавших его на полу.

— Я думаю, тебе стоит приехать ко мне.

Джим стиснул зубы, от усилий заныли кости… всего, чего он добился, — салфетка на пепельнице сдвинулась на миллиметр.

— Пентхаус. «Фрейдмонт» в центре… я предупрежу администратора, что тебя ждут. Зачем? — Она прищурилась. — Потому что Джим появится в любую секунду, а меня задолбало это дерьмо. Ты должна лично все увидеть. И опережая твои вопросы, нет, это не ловушка. На самом деле, я уверена, Джим сказал тебе, что собирается куда-то сегодня, ведь так? Значит, тащи сюда свою задницу… будь сильной женщиной, которой, я знаю, ты хочешь быть.

Девина повесила трубку, почти что восхищенно качая головой. — Ты сейчас адски зол, не так ли? Но ничего не можешь сказать, сделать. Знаешь, мне следовало попытаться переехать тебя еще несколько недель назад. Это очень благотворно сказывается на наших отношениях.

Она зашвырнула мобильный в сумку и окинула взглядом его тело. — А сейчас переоденемся.

Она махнула рукой, и он оказался раздетым, шмотки исчезли, будто дым, растворившийся в воздухе.

А потом произошло нечто поистине ужасное.

Волна тошноты ударила прямо в живот, за ней последовал странный водоворот, который захватил не только его тело, но и голову.

— Срань… Господня, — выдохнула Девина. — Я такая сексуальная.

Ушло мгновение на то, чтобы осознать ее слова. Вот… дерьмо…

— Придется передвинуть тебя, не хочу выглядеть как труп. — Она посмотрела на пепельницу… и внезапно он смог, если сильно постараться, оторвать голову от ковра на дюйм. — К тому же, я хочу, чтобы ты восхитился моей работой.