Страница 57 из 75
Роскошный, белый ковер мнется под нашими ногами, стены вокруг позолочены сусальным золотом. По стенам развешаны картины современного искусства. Они написаны какими-то известными художниками и стоят миллионы, но по мне, они смотрятся, как всплески сине-красной краски. На меня нахлынывают воспоминания, потому как я оказываюсь в своей среде. Моя мать, Полли и мы с Себастьяном жили в этом здании в прошлом году, хотя наша квартира была на тридцать восьмом этаже. Это так странно вернуться сюда.
Мать нажимает на звонок снаружи белых, двойных дверей, который издает мелодичный динг-донг, и мгновение спустя мы вступаем внутрь квартиры. Она оформлена в том же стиле, что и коридор: белоснежные ковры и золотые стены. Мы в огромной гостиной с полукруглыми окнами, из которых открывается вид на мерцающий город. В середине зала расположен круг белых, кожаных кресел. На противоположной стороне комнаты — золотые двери, которые, если мне не изменяет память, ведут к многочисленным спальням, столовой, ванной комнате, библиотеке и кухне.
С правой стороны от нас расположен мраморный камин. Над каминной полкой висит огромный портрет эмиссара Брэдшоу — полного мужчины с румяными щеками, тонкими, светлыми волосами и бледно-голубыми глазами. Вероятно, он был красавцем в молодости, но годы посещения пышных государственных банкетов, очевидно, оставили свой след. Золотые двери открываются, и настоящий эмиссар Брэдшоу проходит в комнату, одетый в темно-синий сюртук, темные брюки и узорчатый жилет, который растянут из-за его большого живота. Он разводит руками и широко улыбается.
— Шивон. Так приятно, что ты вернулась в мой дом.
Мать обнимает его.
— Спасибо, что пригласили нас.
Отец слегка кивает ему.
— Это очень великодушно с вашей стороны, Командующий.
Эмиссар Брэдшоу кладет руки мне на плечи, осматривая меня с ног до головы.
— Моя дорогая, ты стала взрослой?
— Такое порой случается, — говорю я, с большим оттенком резкости, чем хотела. Эмиссар Брэдшоу — близкий друг моих родителей, и я ничего не могу поделать с тем, что у меня создается ощущение, что они сговорились между собой, чтобы держать Эша подальше от меня. Вероятно, он думал, что помогает им, но он ранит меня этим.
Улыбка Эмиссара Брэдшоу колеблется.
— Ну, да, наверное, ты права. — Его голубые глаза скользят по мне, и он сильнее сжимает мне плечи. — Что ты здесь делаешь?
Я свою очередь интересуюсь, к кому он обращается.
Люсинда рычит на него, ее черные глаза горят враждебностью.
— Давно не виделись.
— Вы знаете Люсинду? — спрашиваю я Эмиссара Брэдшоу.
Он отпускает мои плечи.
— Мы с Люсиндой давно знакомы, не так ли, милая? — Она смотрит на него свирепым взглядом. — Не думаю, что есть смысл пытаться скрывать это, что Люсинда все вам уже рассказала. Когда мы были подростками, мы встретились в лесу за пределами Янтарных Холмов.
— Подождите... что? — говорю я, пытаясь сложить два плюс два. — Вы Патрик Лэнгдон?
Он кивает.
— Почему вы изменили свою фамилию на Брэдшоу? — изумленно спрашиваю я.
— О, это Эдмунд настоял на этом. Фамилия Лэнгдон навевала ему плохие воспоминания, — говорит он, прогуливаясь в кабинете возле камина. — Могу я предложить вам выпить? Мне напитки обычно готовят слуги-Дарклинги, но они все были сосланы в «Десятый» на прошлой неделе. Эдмунд обещал прислать мне несколько Бутсов, но они еще не прибыли. Война — это так неудобно.
— Можно и так сказать, — рычит Эш.
Эмиссар Брэдшоу бросает пристальный взгляд в сторону Эша, должным образом заметившим его впервые.
— Ах, и это должно быть пресловутый Феникс.
— В сгоревшей плоти, — язвительно замечает Эш. — Почему вы работаете против Пуриана Роуза? Я думал, что вы двое были лучшими друзьями после того, как он спас вашу жизнь в Янтарных Холмах.
Эмиссар Брэдшоу издает глумливый звук.
— Я задолжал Эдмунду благодарность и у нас одинаковая жажда власти, но друзья? Нет. Я никогда не забуду, что он сделал с моей сестрой. Кэтрин была для меня всем. — Его черты лица омрачаются, и на короткое мгновение я вижу, какой был этот мальчик тогда: злой, мстительный, вредный. — Кроме того, у Эдмунда не лежит душа к бизнесу. Он изнуряет эту страну непосильным трудом с этими проклятыми войнами. Нужно время, и мы заменим его кем-нибудь другим.
— И этот человек, вы? — резко говорит Эш.
— Я самый квалифицированный человек для этой должности, — говорит Эмиссар Брэдшоу.
Я ловлю взгляд Эша, он хмурится. Я знаю, о чем он думает: у эмиссара Брэдшоу может быть самый большой опыт, но это не значит, что он правильный человек для этой должности. Разве можно по-настоящему доверять человеку, который помогал писать Книгу Сотворения, которая утверждает, что Дарклинги это демоны? Неужели он лучший кандидат представлять новое правительство? Я так не думаю.
— Ну, теперь, когда мы во всем разобрались, давайте я покажу вам ваши комнаты, — говорит Эмиссар Брэдшоу.
Мы находим комнату для Гаррика и укладываем раненого на кровать. Доктор Крейвен меняет повязки, в то время как остальные находят место для сна. Нам все равно, где спать — в роскошной квартире около пятнадцати спален. Эш и Жук остаются в гостиной, и Эмиссар Брэдшоу провожает меня и Дей в наши спальни, которые мы разделим с ребятами. Я несу подмышкой стеклянную банку с сердцем Тиоры. Дей мечтательно улыбается, как будто мы вышли на прогулку в широкий коридор. Она проводит пальцами по дорогим, позолоченным обоям и старинной мебели.
— Если бы мама могла увидеть меня сейчас, — бормочет она. Не так давно, Дей стремилась стать эмиссаром штата Доминион — мечта активно поощрялась ее матерью Самриной, так как она хотела лучшей жизни для своей дочери. — Ну, по крайней мере, у меня хоть что-то получилось. Я здесь, пусть и в качестве разыскиваемого преступника скрывающегося от закона.
Я смеюсь, толкаю ее бедром, и она усмехается.
Эмиссар Брэдшоу показывает Дей одну из стандартных комнат для гостей и затем ведет меня в шикарные люксы дальше по коридору. По пути в свою комнату мы проходим белую дверь с ручкой из синего стекла. Дверь приоткрыта, и я слышу, как девушка плачет внутри помещения. Звук приглушен, будто она рыдает в подушку. Эмиссар Брэдшоу закрывает дверь и улыбается мне с извинением.
— Это моя горничная. Бедная девушка не очень хорошо себя чувствует, — объясняет он.
— Я думала, что ваших слуг забрали, — говорю я.
— Просто одна из Дарклингов. Не волнуйся, моя горничная очень лояльная. Она не скажет никому, что вы здесь. — Он кладет руку на нижнюю точку моего позвоночника, немного низковато на мой вкус, и уводит меня подальше от комнаты. Мы останавливаемся перед дверью с красной ручкой. — Вот мы и на месте, милая. — Его рука скользит на мою левую ягодицу, и меня охватывает гнев.
— Что это вы делаете по-вашему? — говорю я.
Он поднимает руки в успокаивающем жесте.
— Моя дорогая, это случайность.
Я сужаю глаза, не веря ему ни на секунду.
— Ну, хорошо, допустим. Но не два раза подряд, — говорю я твердо. Посыл ясен: не прикасайся ко мне снова.
Эмиссар Брэдшоу поджимает губы.
— Наслаждайся комнатой.
Он поворачивается на каблуках и шагает по коридору.
Я вхожу в спальню и захлопываю дверь за собой. Мудак! Я ставлю стеклянную банку на тумбочку, затем иду в ванную и брызгаю немного холодной воды на лицо, бормоча проклятия себе под нос. Я думаю, рассказывать ли кому-нибудь о том, что произошло, но решаю не делать этого. Родители будут в ярости, и я даже боюсь представить реакцию Эша. Мне не хочется думать, что он сделает Эмиссару Брэдшоу, если узнает. Мне хватило переживаний, после всего, что случилось с Себастьяном в Блэк Сити. Нет, как бы сильно меня это не печалило, мы прямо сейчас нуждаемся в помощи Эмиссара Брэдшоу, так что я буду держать этот инцидент в тайне. Но если он когда-нибудь, еще хоть раз попробует снова провернуть этот трюк, я оторву его чертову руку.
Как только я успокоилась, я достаю вещи из кармана комбинезона — черный мешочек со шприцом, капсулу с сердечным препаратом и желтый, ручной нож, который я украла из УП — и аккуратно раскладываю их рядом с раковиной.