Чудовище

 Снова захотелось в клинику и в палату. Рядом побыть. За руку подержать. Пусть и холодную. Тепла на двоих у Эрика точно хватит. Только сейчас понял, сколько внутри, в сердце нерастраченного жара. Делиться этим хотелось. За многие месяцы впервые.

 И не утерпел до завтра. Уже вечером, в каскад сев, снова в клинику заглянул.

 - Можно? - спросил у сонной медсестрички в накрахмаленном белом переднике. Девушка пост в отделении покинула и к палате Ская Эрика провела.

- Он иногда в себя приходит, но пока, наверное, не понимает, где он. Все-таки препараты сильные... Медботы до сих пор работают. Так что не знаю, узнает вас или нет...

 Эрик не особо вслушивался. Сам все увидеть и оценить хотел. Просто побыть рядом. Так отчего-то было спокойнее. Казалось, что пока он, Эрик, рядом, ничего страшного не случится.

  А картинка пока не изменилась. Те же руки поверх покрывала, тени черные под глазами и регенерирующая повязка на шее.

 Сел ближе, снова к руке прикоснулся. Но мало уже этого было. Чуть наклонившись, губами к губам притронулся.  В глазах запекло сразу. Но отогнал слезы.

 - Я рядом, - сказал, чуть запинаясь. - Просто знай, я рядом.

Со стороны на себя сейчас странно смотреть было. Куда делся тот холодный, отгородившийся от мира отшельник?  Совсем другим стал Эрик, и это почему-то не раздражало, не мешало, а заставляло сердце биться быстрее и острее чувствовать бушующую рядом жизнь. Да. Именно хотелось жить. Так же, как и раньше, до аварии.

Пробуя на вкус каждый миг, проживая, как вечность, каждый день. Потому что уже было для кого и с кем.

  Может, действительно, странно все со стороны выглядело - лорд в  шестнадцатом поколении, богатый, известный, со своей непростой судьбой, слывший и надменным, и жестким,  вдруг у постели не такого же герцога или принца, а у того, кто еще совсем недавно даже человеком не мог себя считать. Вещью был. Его, лорда, собственностью.

 Почему-то именно в этот  миг и понял Эрик того Терри с плантации Сиерры. Ская ни с кем делить не хотелось. И отпускать не хотелось. Хотелось, чтоб вечно, любой ценой и рядом. Только... Уже знал Эрик - не может быть любовь в колодках и ошейнике - ей свобода и нужна, синее небо и ярко-желтое солнце.  Только тогда будет рядом и вечность. Не из-под палки, а по взаимному желанию. Важным это стало.

 - Ты мое небо, - сказал Эрик. Тоже тихо. Одними губами. И улыбнулся.

 Скай вдохнул, грудь чуть сильнее  поднялась  и  опустилась. Губы чуть шевельнулись.

Эрик погладил руку.

- Спи, отдыхай. Звезду тебе самую яркую, чтоб смог загадать желание.

 А Скай, словно услышав пожелание, осторожно, одними уголками губ  улыбнулся.

 Дон Ферра позвонил на следующий  день, почти с самого утра.

Видно было, что не спал ночь, видно было, думал  и переживал.

- Я не знал, насколько все серьезно, - сказал он Эрику. - Но... Даже сейчас я не понимаю, как ему помочь.

- Я тоже не понимаю. Завтра его снимают с препаратов и отключают медботы. Он будет пробовать существовать  без помощи медикаментов. И тогда... Мне доктор сказал - нужны положительные эмоции. Надо все сделать, чтоб смысл жизни появился.  А сейчас я не уверен, что у него этот смысл жизни есть. Мне кажется, что он даже боится проснуться.

  Вы могли бы прилететь на Галатею, я оплачу вам проезд, все расходы  и сниму хорошую гостиницу. Может, если он поговорит с вами, станет легче?

- Не знаю.  После того, что я ему расскажу,  вдруг он  меня вообще видеть не захочет? Как бы только хуже не стало...

- Но попытаться-то можно? Вы же ничего не теряете. У вас и так остается ваша новая жизнь. А у него... Если сейчас не сделать хоть что-нибудь - не будет этой жизни.

 Дон Ферра подумал и, хоть вынужденно, но согласился.  Видно было, что действительно не хочет снова в прошлое погружаться, что слишком долго заставлял себя забыть. Но другого выхода не придумал.

 - Я прилечу. Постараюсь побыстрей. Но... Я действительно не думаю, что мой визит что-то изменит.

  И почему-то Эрик был почти с этим согласен. Но только почти. Шанс-то был. А упускать даже маленький шанс Эрик не хотел.

 Они попрощались, и Эрик тут же, при доне Ферра заказал билеты от Сиерры до Галатеи на галактический лайнер. 

Уже прерывая сеанс видеосвязи, дон Ферра, чуть замявшись, вдруг сказал.

 - Знаете, после чего я стал к Скаю по-другому относиться?

 - После чего?

- В комнате у Терри я нашел записку и заполненную вольную для Ская. Мой сын смог его отпустить. И просил  меня помочь Скаю начать новую жизнь. Только... было поздно.  Ская на Сиерре не было уже больше месяца.

            Комментарий к Правда ч.4

        От беты: проверено.

========== Дыхание ==========

         - Я рядом, -  снова повторил Эрик.

 Скай глаза открыл. Но смотрел куда-то далеко, сквозь Эрика, в какие-то свои поднебесные дали.

Ничего. Все еще впереди. И увидит, и узнает, и улыбнется.

  Главное, дышит, главное, в себя пришел.

  Таких  осторожных пробуждений было несколько. Иногда Скай просто открывал глаза, чуть вздыхал и тут же, морщась, закрывал с силой. Словно видеть не хотел окружающее пространство.

Иногда было немного легче. Его взгляд останавливался на Эрике. Скай всматривался,  глаза на секунду изумрудами загорались, но не мог долго внутренний огонь держать и, снова затухая, засыпал.

А вечером вдруг, когда Эрик бессменным сторожем у постели так же  сидел, услышал слишком неправдоподобное, тихое, как шепот.

 - Ты рядом... Спасибо...

И даже думал, что почудилось, потому что Скай снова дышал размеренно и тихо. Спал.

И после этого очень хотелось дождаться, когда, пусть шепотом и еле слышно, но голос услышит.

 А первое большое пробуждение было сложным.

 Скай все понимал, все чувствовал, и было видно, что то, что он понимает и чувствует, ему совершенно не нравится.

 -Не сон...  - хрипло и даже обиженно. - Зачем?

 А как Эрик мог объяснить "зачем", если сам ответа не знал.

- Живи, - попросил. - Я знаю, что пока плохо. Я понимаю. Но... Живи, пожалуйста.  Не уходи...

 Скай выслушал, задумался и, попытавшись перевернуться на бок, натягивая одеяло, ответил тем же полушепотом и хрипом...

- Не могу... Больно.

 И снова пришлось ждать, когда заснет, и рядом быть, утешая, по волосам гладя.